Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

— Мне тоже нравится Захаров. У него всегда имеется свой взгляд на внедрение принципов обучения и подготовки войск…

Мерецков готовил документ для командующего, когда к нему вошёл Захаров. У него было широкое и добродушное лицо, серые глаза смотрели доверчиво и пытливо.

— Что вас волнует, Матвей Васильевич? — взглянул на него Мерецков. — Кстати, мы только что говорили с командующим о вас. Он сказал, что у вас всегда по любому вопросу рождаются свежие мысли. Я с ним согласился.

— А вот я с вами согласиться не могу, Кирилл Афанасьевич, — возразил Захаров. — В том смысле, что не один я делаю погоду, а все мои сотрудники. У каждого есть что предложить, а в конечном счёте появляется нужная идея. Особенно инициативен в отделе Родион Малиновский.

— Так это же здорово, Матвей Васильевич! — воскликнул Мерецков. — И всё же за вами остаётся последнее слово, так?

— Разумеется. Я же начальник отдела, — слегка смутился Захаров.

— И что у вас ко мне? Я слушаю…

Лишь только ушёл Захаров, прибыли начальник бронетанковых войск округа Шаумян и командир бригады Тылин. Всю прошедшую неделю они занимались вождением танков под водой и теперь хотели доложить о результатах.

— Если вы очень заняты, мы придём позже, — смутился Шаумян, увидев, как нахмурился начальник штаба.

— А если скажете коротко? — усмехнулся Мерецков. — Нам надо по этому вопросу дать свои рекомендации, а также подготовить заказ для промышленности на изготовление необходимого оборудования для вождения танков под водой.

— Кирилл Афанасьевич, я лично трижды водил танк под водой, а вот он, — Шаумян кивнул на комбрига Тылина, — раз семь пересёк речку, правда, один раз мотор заглох.

— Причина? — насторожился Мерецков.

— Вода попала в бензин, — подал голос комбриг. — Я сразу это обнаружил: резиновая прокладка полетела.

— Тогда готовьте заказ на изготовление оборудования — и мне на стол! — распорядился Мерецков.

Шаумян хитро подмигнул комбригу, достал из своей папки документ и вручил его начальнику штаба.

— Это заказ, — пояснил Шаумян. — Мы подготовили его вместе. А это, — он протянул Мерецкову лист бумаги, — заявка на капитальный ремонт десяти танков.

— Не много ли?

— А что делать, если они выработали положенный моторесурс?

— Хорошо. Я просмотрю ваши документы, подпишу, потом отправлю куда надо спецпочтой. Через пару недель у нас, как вы знаете, учения — проходимость танков по болоту и под водой, — напомнил Шаумяну Мерецков. — На учения приедет Михаил Тухачевский, так что поскорее выбирайте слабину, если она есть…

Тухачевский, в то время заместитель Председателя РВС СССР и начальник вооружений Красной Армии, прибыл в Минск под вечер. Его встречал начальник штаба округа Мерецков. Как и полагалось, он отдал рапорт по всей форме. Тухачевский, поздоровавшись с ним, спросил:

— А где командующий округом Уборевич?

— Он болен, у него высокая температура, — объяснил Кирилл Афанасьевич. — Иероним Петрович просил извинить его. Как только ему станет лучше, он явится в штаб.

Тухачевский воспринял это как должное, на его красивом, резко очерченном лице появилась скупая улыбка, и он не то в шутку, не то всерьёз спросил:

— Учения, надеюсь, в связи с этим не отменили?

— Как можно отменить, да и зачем? — возразил Мерецков.

Тухачевский засмеялся колючим смехом.

— Я вспомнил один забавный случай, — заговорил он. — В одном южном округе как-то проводилась инспекция. Приезжаю и вдруг узнаю, что командующий округом заболел. Тоже простыл, поднялась температура. Ну, думаю, проведёт учения начальник штаба. Но у начальника штаба неожиданно заболел живот, и он слег. Что делать? Кто будет руководить учениями? Вызвался сделать это командир одной из дивизий. Ладно, говорю, пусть проводит, а сам в душе отметил: мол, это будут не учения, а что-то вроде сбора людей в поле. Но я ошибся: учения командир дивизии провёл блестяще! Я решил как-то поощрить его, и знаете, что сделал?

— Не догадываюсь.

— По моему представлению нарком обороны назначил этого командира стрелковой дивизии начальником штаба округа, а того, у которого срочно «заболел» живот, мы уволили.

— Он обманул вас?

— Да! Испугался, что не сможет сделать всё как надо, и сказался больным, а как только учения прошли, он появился в штабе. Но на его месте уже сидел другой человек. Так-то, Кирилл Афанасьевич. У вас, надеюсь, не бывает медвежьей болезни?

— Я скорее сам сяду в танк и форсирую на нём речку, чем скажусь больным! — отрезал Мерецков.

— Когда начинаются учения? — спросил Тухачевский.

— Завтра с рассветом.

— Ну что ж, будем считать, что мне повезло…

Каково же было его удивление, когда на учения прибыл командарм 1-го ранга Уборевич! Он представился замнаркому и, словно извиняясь, тихо сказал:

— Я чувствую себя лучше, потому и прибыл в поле. А вчера, когда надо было вас встречать, лежал дома пластом.

— Не переживай, Иероним Петрович, все мы люди, — усмехнулся Тухачевский. — Учения проведёт начальник штаба Мерецков. Поглядим, чего он стоит, твой протеже.

Почти весь день Тухачевский пробыл на учениях. Обычно он был скуп на похвалу, а тут вдруг громко воскликнул:

— Молодцы танкисты! Вот она, удаль русская!..

Было отчего воскликнуть. Танки быстро и без суеты преодолели болото и, выскочив из него, ринулись к реке. Машины одна за другой ныряли в воду и через некоторое время выскакивали на противоположный берег, заросший осокой и березняком, на ходу ведя огонь из орудий по противнику.

— Впервые вижу, что ни один танк не застрял в болоте, а в воде они плыли, как огромные чёрные лебеди, — сказал замнаркома, глядя на Уборевича. — Твоя работа, Иероним Петрович?

— В основном вот его, — командующий весело кивнул на Мерецкова.

После окончания учений Уборевич пригласил Тухачевского и Мерецкова к себе домой на ужин. Был выходной день, и сам бог велел им посидеть за столом. Кирилл Афанасьевич заметил, что замнаркома в разговоре был прост и доступен. Чувствовалось, что он высоко ценил полководческий талант Уборевича, потому что лестно отозвался о Белорусском военном округе, где соединения возглавляли опытные, прошедшие Гражданскую войну командиры.

— Это мой живой клад! — бойко откликнулся Уборевич. — Предлагаю выпить за этот клад коньяку!

— У вас, Иероним Петрович, как я понял из беседы с начальником штаба округа, большое внимание обращается на изыскание путей повышения ударной мощи стрелковых и артиллерийских частей, — сказал Тухачевский. — Это очень важно.

Лицо у командующего Уборевича от выпитого коньяка покраснело, он повеселел, ему захотелось поведать Тухачевскому о том, что удалось сделать в округе и что ещё предстоит сделать.