Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

Яковлев оживился. Неожиданно он подумал о том, что может доказать, на что способен, и воевать не разучился.

— Я напишу рапорт Верховному Главнокомандующему, признаю свои ошибки и попрошу его оставить меня в кадрах Красной Армии…

— Писать рапорт не надо, — остановил его Мерецков. — Я уполномочен решить этот вопрос.

— Как? — встрепенулся генерал.

— Хочешь быть заместителем командующего 4-й армией?

Яковлев впился глазами в Мерецкова. Не шутит ли?

После того, что случилось с 4-й армией, генералу не верилось в такое предложение. Мерецков, заметив его колебания, усмехнулся.

— Всеволод Фёдорович, я ведь временно взял на себя командование твоей армией, так что у тебя есть шанс снова стать командармом, но это нужно доказать делом!

— Так вы не шутите? — улыбнулся Яковлев. — Сочту за честь принять ваше предложение. Теперь уж я вас не разочарую.

— Что меня, — качнул головой Мерецков, — своим войскам докажите, на что вы способны. Бойцы — ваши судьи, а не я. — Кирилл Афанасьевич подошёл ближе. — Вот и договорились. А сейчас соберите в штабе командный состав армии, будем решать, с чего начать выправлять создавшееся положение…

Генерал взял фуражку, толкнул плечом дверь и выскочил во двор. Там, в маленьком домике, расположились связисты, оттуда можно связаться со штабами дивизий.

Разговор с командирами соединений и частей был серьёзным. На совещании выяснилось, что некоторые управления армии, такие как тыл и медицинские учреждения, не были заранее выведены из Тихвина и стали уходить, когда немецкие танки с десантом автоматчиков ворвались в город. Эвакуация была поспешной, подтвердил генерал Яковлев. Потому-то часть штаба армии ушла на север, по дороге на Лодейное Поле, другая часть — на восток и разместилась в селе Большой Двор. Начальник штаба армии генерал Ляпин с группой работников находился в это время в районе Волхова.

— Почему он сидел там, когда 4-я армия располагалась в районе Тихвина? — Брови у Мерецкова метнулись кверху и застыли.

— Ляпин управлял Волховской группой войск, которая формально числилась в составе моей армии, — пояснил Яковлев.

— А фактически она находилась в подчинении командарма 54-й Ленинградского фронта, — заметил комбриг Стельмах.

— Ждать, когда сюда вернётся генерал Ляпин, мы не будем, — заявил Мерецков. — Не будем и вызывать его: терять время нам негоже. У нас есть кого назначить начальником штаба армии. — Кирилл Афанасьевич взглянул на Стельмаха. — Вас и назначаю начальником штаба. Вы, Всеволод Фёдорович, как мой заместитель, не возражаете?

— Я — за, товарищ генерал армии, — обронил Яковлев. — Григорий Давидович человек храбрый, есть в нём штабная струнка.

Мерецков сказал, что роль начальника штаба в предстоящих сражениях велика.

— Вам, генерал Стельмах, нужно собрать в Большом Дворе всех отбившихся от штаба работников, вернуть сюда людей из Волховской группы. — Мерецков помолчал. — Срочно организуйте разведку противника перед всем фронтом армии и не прикидывайте силы врага на глазок, а точно установите, какие соединения немцев имеются на этом направлении, сколько их и чего они хотят. И ещё, — жёстко продолжал командарм, — наладьте устойчивую связь со всеми соединениями и частями армии. Ясно?

Генерал Стельмах поднялся из-за стола.

— Так точно, товарищ командарм! Всё будет как надо. Есть у меня орлы по этой части, им и поручу. А самое трудное сделаю сам.

Мерецков подчеркнул, что с бойцами необходимо постоянно вести разъяснительную работу, поднимать их моральный дух, убеждать их в том, что враг не так силён, как кажется, его можно и нужно бить!..

Вместе с командующим артиллерии генералом Дегтярёвым Мерецков обсуждал, сколько и каких орудий надо дать на тот или иной рубеж обороны, когда начальник связи сообщил, что линия ВЧ исправлена.

— Можете, товарищ командарм, звонить в Ставку!

Услышав далёкий, но чёткий голос Сталина, Мерецков хотел было доложить ему об обстановке и принятых мерах по восстановлению боеспособности 4-й армии, но тот пре рвал его:

— Ваш звонок, товарищ Мерецков, обрадовал меня. Я полагал, что если нет от вас вестей, значит, вы застряли где-то в карельских болотах.

— Не я застрял, товарищ Сталин, застряла 4-я армия генерала Яковлева, — парировал Кирилл Афанасьевич. — Теперь вот собираю её со всех лесов и болот и готовлю удар по тихвинской группировке врага. — Он доложил Верховному подробности.

Выслушав его, Сталин усмехнулся в телефонную трубку.

— Вы взяли к себе в заместители штрафника генерала Яковлева? Не ожидал такое услышать. Не подведёт ли он вас? Дали бы ему дивизию, и пусть сражается. — Верховный выдержал паузу. — Почему молчите?

— Размышляю, как изложить вам свою просьбу, — смутился Мерецков.

— Говорите! — бросил в трубку Верховный.

Кирилл Афанасьевич сказал, что ему сейчас надо при крыть от немцев направление на Вологду, но у него нет войск в резерве.

— Мне бы, товарищ Сталин, одну стрелковую дивизию и отдельный танковый батальон. Может, прикажете Генштабу дать всё это из резерва Ставки?

Слышно было, как Сталин по прямой связи тут же позвонил в Генштаб Шапошникову, что-то сказал ему, и Кирилл Афанасьевич снова услышал голос Верховного:

— Дадим вам 65-ю стрелковую дивизию и не один, а два отдельных танковых батальона. Их немедленно направят к вам, на станцию Большой Двор.

— Товарищ Сталин, даже не верится, я вам так благодарен, — вырвалось у Мерецкова.

— Ну-ну, без эмоций, товарищ Мерецков, — осадил его Верховный. — Звоните мне, когда освободите Тихвин. Желаю удачи! — Он положил трубку.

Генерал Яковлев сидел рядом с командармом, и от того, что сказал о нём Сталин, его бросило в жар. У него будто что-то надломилось в груди. Он встал, перед глазами поплыл туман…

— Верховному положено нас шерстить, если провинились, — тихо обронил Мерецков, — так что не переживай. Что было, то было. Пошли ко мне начальника артиллерии…

Полковник Дегтярёв робко вошёл в кабинет. Мерецков пристально взглянул на него и спросил:

— Скажите, почему артиллерия так плохо била фашистов?

Дегтярёв заметно покраснел, однако глаз в сторону не отвёл, честно признал свою вину.

Мерецков приказал срочно подготовить заявку в Центр об отгрузке 4-й армии не менее трёх боекомплектов на все орудия и миномёты. Подписав документ, он распорядился, чтобы Дегтярёв лично проследил за продвижением железнодорожного состава с боевой техникой и оружием.

Через несколько дней Дегтярёв грустно доложил о том, что поступила лишь половина из того, что было заказано. Мерецков по ВЧ позвонил в Наркомат обороны начальнику Главного артуправления генерал-полковнику Яковлеву. Поздоровавшись с ним, Кирилл Афанасьевич сказал: