Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

— Надо бы выдюжить! — весело бросил генерал Стельмах. — Но, чует моё сердце, бои будут тяжёлыми и не сразу немец повернётся к нам спиной.

— А мы заставим его не только повернуться, но и прытко побежать, дабы не пришёл ему капут! — не без улыбки произнёс генерал Яковлев.

— Итак, мы обсудили план контрнаступления, — веско подчеркнул Мерецков. — Прошу всех убыть в свои соединения. Не забудьте, начинаем наступление девятнадцатого ноября!..

Ноябрьские снежные метели под Тихвином завывали днём и ночью, намели огромные сугробы. Однако земля, сплошь покрытая заболоченными лесами, не промёрзла, и бойцы, наступая, по колено утопали в белой каше. В самый разгар боя Мерецков со своего КП смотрел в бинокль, но ничего не мог разглядеть в серой промозглой пелене. «Лишь бы смять оборону фрицев, а уж потом наших ребят ничто не остановит», — эта мысль согревала Кирилла Афанасьевича. Но немцы упорно оборонялись, их танки, зарывшись в землю, вели интенсивный огонь.

Звонили и докладывали о боях вокруг Тихвина комдив 65-й Кошевой, комдив 191-й стрелковой Виноградов, комдив 44-й Артюшенко, генерал Павлович. «Что-то нет вестей от моего крестника Яковлева, — забеспокоился Мерецков. — Может, у него наступление застопорилось, а он, гордец, не просит помощи, старается сам решить проблему». И надо же, только подумал о генерале, как он тут же вышел на связь!

— Наконец-то дал о себе знать, — пробурчал в трубку полевого телефона Мерецков. — Я с утра переживаю, думаю, как дела у моего крестника? То, что твои бойцы создали угрозу коммуникациям врага, меня радует, а вот то, что войска продвигаются медленно, огорчает.

— Меня тоже, товарищ командарм, — гулко отозвался Яковлев. — Нередко на нашу атаку немцы отвечают контратакой.

— Нажимай, Всеволод Фёдорович, Тихвин уже виден на горизонте, — подбодрил генерала Кирилл Афанасьевич. — Ещё один-два рывка, и город будет наш!..

За две недели ожесточённых боев 4-я армия нанесла врагу ощутимые удары и серьёзно ослабила его группировку в районе Тихвина. Но что-то в 4-й армии нарушилось, где-то произошёл сбой, надо было что-то менять в действиях войск.

На рассвете Мерецков пригласил к себе начальника штаба генерала Стельмаха, других военачальников.

— Вот что, полководцы, — шутливо заговорил командарм, — необходимо срочно внести изменения в план операции, а также провести некоторую перегруппировку сил.

— Наверное, вы хотите основные усилия перенести на левый фланг армии? — спросил начальник штаба Стельмах.

— А ты, Григорий Давидович, вмиг сообразил, что к чему, глядя на карту.

Похвала командарма смутила генерала, он даже слегка зарделся. Командующий артиллерией Дегтярёв бросил реплику:

— Товарищ командарм, он ещё вчера вечером сказал, что хочет предложить вам ударить по немцам с левого фланга!

Мерецков смерил Стельмаха острым взглядом.

— Это правда?

— Была такая задумка. — В карих глазах Стельмаха промелькнула настороженность. — Ночью я не стал вас беспокоить, отложил до утра.

— Плохо, начштаба! Впредь подобные вещи не откладывать, а сразу сообщать о них. Итак, с левым флангом всё ясно. Теперь о главном ударе. Его будет наносить опер группа генерала Павловича. Где? Вдоль реки Сясь. А вспомогательный удар нанесут все соединения северной опергруппы. Дивизия Кошевого усилит свой левый фланг, чтобы ударить на Тихвин с юга и юго-запада. Всё ясно, товарищи? Вопросы есть? Нет.

— Есть предложение, товарищ командарм. — С места поднялся генерал Стельмах. — Поскольку войска генерала Павловича будут наносить главный удар, нам надо усилить его опергруппу.

— Надо бы, — согласился Мерецков. — Что вы предлагаете?

— Отдать Павловичу «гренадерскую» бригаду из четырёх батальонов, а также кавалерийский полк, который мы уже сформировали. Всего более трёх тысяч человек.

Командарм закурил папиросу, поднял глаза на Стельмаха.

— Можете отдать Павловичу все наши резервы, — разрешил он.

Всю ночь Кирилл Афанасьевич не сомкнул глаз. Он переговорил со всеми комдивами, командирами полков и бригад по телефону, отдал некоторые распоряжения, побывал у танкистов и минёров. Вернулся в штаб армии усталый. Пытался позвонить жене, но московская линия была перегружена и милый девичий голос посоветовал ему позвонить ещё раз на рассвете, когда будет меньше работы.

— Спасибо, красавица, но на рассвете мы будем слушать музыку боя, — шутливо ответил телефонистке Мерецков.

Утром 5 декабря войска 4-й армии, перегруппированные и усиленные, начали наступление. Три дня шли напряжённые бои, а в ночь на 9 декабря начались решительные атаки на Тихвин. Две стрелковые дивизии — 191-я с северо-востока, 65-я с юга — нанесли удары по врагу. Пехоту поддерживала артиллерия. Не выдержав натиска наших войск, немцы отступили, и бойцы ворвались в город.

Мерецков вышел во двор. Рассветало. В небе гасли звёзды. Ветер поутих, прилёг у леса отдохнуть. Кое-где ещё ухали орудия. У вездехода командарма возился адъютант капитан Борода.

— Ну, что там, можно ехать? — спросил Кирилл Афанасьевич.

— Машина готова! — отозвался капитан. — Куда вы решили ехать?

— В Тихвин, к комдиву Кошевому. Я только что говорил с ним по телефону, он ждёт нас.

Добрались до Кошевого быстро. Комдив отдал Мерецкову рапорт. Ему было чем порадовать командарма: его войска первыми ворвались в город, сокрушив оборону немцев.

— Давай пройдёмся по городу, Пётр Кириллович, поглядим, как оборонялись немцы, — предложил Мерецков.

Позднее, уже будучи маршалом, Кошевой, вспоминая эту «прогулку» по Тихвину, отмечал, что «командарм часто останавливался, всматриваясь в опалённые огнём сражения здания, в разбитую немецкую технику, о чём-то думал. На дороге лицом вверх лежал убитый фашистский солдат. На животе тускло блестела пробитая пулей пряжка пояса с надписью „Gott mit uns“ („С нами Бог“)».

Мерецков вернулся в штаб фронта весёлый. Глядя на генерала Стельмаха, писавшего заявку в Центр на вооружение и боеприпасы, он воодушевлённо произнёс:

— Походил я по Тихвину, увидел всё, что сделала наша артиллерия, и решил доложить Верховному, что город взят! Связь ВЧ работает?

— Как часы! — отозвался начальник штаба. — Вам вызвать Москву?

— Я сам, Григорий Давидович. Ты скорее передай заявку по «бодо» в Центр, чтобы обеспечить армию боезапасом, — Кошевой жаловался, что во время боев ему приходилось экономить снаряды и мины. — Мерецков снял трубку и попросил дежурного соединить его со Ставкой. Почти сразу же он услышал знакомый голос. «Сталин!» — пронеслось в голове Кирилла Афанасьевича. Волнение поутихло, и он громко проговорил: — Докладывает генерал Мерецков. Мои войска освободили город Тихвин!