Валерий Замыслов - Полководец Дмитрий (Сын Александра Невского)

Купец Силантий Ширка, маленький, кругленький, подвижный старичок, с куцей рыжеватой бороденкой, принял Васютку, как самого дорогого гостя.

— Так ты внучок Василь Демьяныча? — обрадовался купец и серые, приветливые глаза его радушно заулыбались. — Да он мне, как отец родной. Сколь раз меня с собой брал, торговлишке натаскивал. Добрый, башковитый купец. Он меня многому вразумил. Я-то, правду сказать, торопыга, норовил всё поборзей обстряпать, а Василь Демьяныч, человек степенный, меня в ежовые рукавицы брал. Станешь-де торопиться — толку не будет. На торгу деньга проказлива… И давай мою дурью башку поучать. Кабы не он — не вышло бы из меня путного купца. Жаль, завершил свою торговлю, Василь Демьяныч.

— Да уж ему за восемьдесят.

— Недугами не оброс?

— Крепкий у меня дед, на хворь не жалуется.

— Ну и слава Богу… Да ты заходи в избу, Васюта, и живи, сколь душа пожелает…

И вот теперь каждый раз, приезжая в Переяславль, молодой купец останавливался у Силантия Ширка. Теперь уже тот советовал, когда и в каком месте показывать Васютке свой товар. Особенно не приходилось простаивать с «лемехом».

— Слышал я, Васюта, что боярин Ратмир Елизарыч Вешняк надумал новые хоромы ставить. Пошли-ка к нему Харитонку. Наверняка лемех возьмет, и на деньгу не поскупится.

Харитонка вернулся с довольным лицом:

— Боярин надумал весь товар забрать. Пусть-де твой купец едет прямо на двор.

Ратмир Елизарыч, не торгуясь, и вызвав своих холопов, велел разгрузить все четыре подводы. Внимательно поглядев на купца, спросил:

— Твой человек тебя Васютой Лазутычем кликал. Уж не Лазуты ли Скитника сын?

— Сын, боярин.

— Добро, — приветливо улыбнулся Ратмир Елизарыч. — Лазуту я хорошо ведаю. Человек известный. И два сына при нем… А ты чего ж в дружинники не подался?

— Дед меня на торговлю подбил. Он, почитай, всю жизнь в купцах проходил. Занятное это дело, боярин.

— Деньгу наживать?

— Да не в одних деньгах дело. Ране-то я, можно сказать, белого света не видел. Допрежь в деревне сидел, затем много лет в глухомани обитался. А тут, будто птица из клетки выпорхнул. По городам стал ездить. А каждый город по-своему увлекателен и любопытен. Занятно в городах бывать, боярин. По нраву мне такая жизнь. Не каждому дано мир поглядеть. Иной всю жизнь как сверчок за печью просидит и ничего не увидит. А тут!

Лицо парня веселое и открытое, кудри русые, брови черные, глаза васильковые.

«Никак мать у этого детины красавицей была. Пригожий купец, — невольно подумал Ратмир Елизарыч и предложил:

— Заходи в терем, Васюта Лазутыч. Потолкуем малость.

Васютка несколько удивился: ни один еще переяславский боярин его в свои хоромы не приглашал.

Угостив гостя, боярин, поглаживая грузной рукой каштановую бороду, спросил:

— Не поведаешь ли, Васюта Лазутыч, в каких городах тебе довелось быть?

— От чего ж не поведать? — простодушно отозвался Васютка. — В Суздале, Угличе, Ярославле, Юрьеве Польском, Владимире…

Когда купец завершил перечислять города, Ратмир Елизарыч вновь вопросил:

— Как народу в тех городах живется?.. Все ли великим князем довольны?

Благодушное, слегка продолговатое лицо Васютки стало серьезным.

— Всюду несладко, боярин. Едва ли не впроголодь. А всего хуже в стольном граде. Князь Ярослав весь свой люд непомерными оброками обложил. Не почитает народ великого князя, и не токмо во Владимире.

— Что ж о нем говорят?

— Ничего доброго. Сплошная хула. Во всех городах слух идет, что ливонские крестоносцы на северо-западные земли нападают, вот-вот на Ростово-Суздальскую Русь полезут, а великий князь и оком не ведет, да всё на Орду оглядывается. Не люб народу такой повелитель Руси. Многие люди в большом смятении.

— Ты прав, Васюта Лазутыч, на Руси беспокойно, она в ожидании беды, — раздумчиво протянул Ратмир Елизарыч, и, помолчав некоторое время, пристально глянул купцу в глаза.

— А скажи мне, Васюта Лазутыч, пойдет народ в ополчение, коль его князья позовут?

— Князья?.. Смотря, какие. За Ярославом Ярославичем, как я мекаю, не шибко потянутся. Нет ему веры.

— А за кем же потянутся? В народе называют какое-нибудь имя?

— Скрывать не буду. Называют, боярин. Сына Невского — Дмитрия Александровича. За него народ гору своротит. Уважаемый князь.

— Добро, — довольно кивнул Ратмир Елизарыч.

Прощаясь, боярин молвил:

— Будешь в Переяславле, заезжай. Мне с таким купцом непременно надо дружбу водить.

— Благодарствую, боярин.

Пока Васютка шел к красному крыльцу длинными переходами, встречу попадались сенные девки. Те смущенно жались к сухим бревенчатым стенам, кланялись в пояс, томно вздыхали вслед.

— И до чего ж лепый. Господи, родится же такой добрый молодец!

Пустой торговый обоз отъехал верст пять от Переяславля. Васютка был в добром настроении: и товар выгодно распродал, и с интересным боярином познакомился. Таких бояр не часто встретишь. Обычно — спесивые, напыщенные, за версту не подступишься. А этот приветлив, прост в обращении, и умом Бог не обидел… Где-то раньше он слышал имя Ратмира Вешняка… Да что же это, Господи! Как-то за обедом от отца и слышал. Отец что-то немногословно обронил о переяславском боярине, а он, Васютка, мимо ушей пропустил. И вот судьба всё же свела с Вешняком.

— Глянь, Васюта Лазутыч, девка шествует! — прервал раздумья купца Харитонка.

Марийка, как увидела на дороге пустые торговые подводы, тотчас, забыв о Качуре, кинулась им навстречу.

— Подвезите, люди добрые до Переяславля. Ноженьки не идут.

— Какой тебе Переяславль, когда мы в Ростов едем. Вот чумовая! — рассмеялся Харитонка.

Марийка удрученно вздохнула:

— Выходит, мой город в другой стороне… Ну, да как-нибудь потихоньку доберусь.

Васютка внимательно оглядел девушку. Милолицая, с пышной, растрепанной косой, но вид у нее усталый, измученный, будто сто верст прошагала. Да и сарафан ее местами изодранный, словно через дремучий лес пробиралась. И к тому же босая. Странно увидеть такую девушку вдали от деревень, на лесной дороге.

Васютка спрыгнул с телеги и близко ступил к чудаковатой незнакомке.

— Уж не заблудилась ли?

Марийка как глянула в лицо молодого статного парня, так и обмерла: вот именно такой добрый молодец ей и грезился Заволновалась, потупила очи, зарделась, и это смущение невольно передалось и Васютке.

— Заблудилась, — не поднимая очей, кротко отозвалась Марийка.

Васютка, сам не ведая от чего, порывисто повернулся к Харитонке и Митьке и приказал:

— Вы поезжайте в Ростов, а я девушку до Переяславля подброшу.

Харитонка недовольно покачал головой:

— Прости, Васюта Лазутыч, но мы без хозяина не можем возвращаться. Олеся Васильевна разгневается. Да и дед отругает.