Валерий Замыслов - Полководец Дмитрий (Сын Александра Невского)

Дмитрий Александрович глянул на павшую лошадь и, с неодобрением в голосе, произнес:

— А конь был породистый. Такого доброго скакуна загубил.

Каждый дружинник давно уже знал, что князь жалел любую загнанную лошадь.

— И чего примчал, дуралей? Да еще коня запалил, — вторя князю, проворчал Волошка.

— Сам дуралей, — приподнимая голову, очухавшись от удара, сердито вымолвил нарочный. — Я — посыльный от новгородского вече со спешной вестью.

Дмитрий Александрович подал нарочному руку и молвил:

— Поднимайся, посыльный, и проходи в шатер, коль прибыл от новгородского вече.

Князь сел на приземистый походный стулец и усмешливо произнес:

— Никак опять бояре что-то не поделили?

Гонец, потирая широкополой ладонью ушибленное место, молвил:

— Совсем иное, князь Дмитрий Александрович. В Новгород прибыли многие послы от великого магистра Отто фон Руденштейна, городов Риги, Фелина и Дерпта и запросили мира.

Князь Дмитрий от неожиданности поднялся со стульца.

— Ливонский Орден запросил мира? — ошарашено переспросил он. — А ну выкладывай, гонец, все подробности.

— Токмо твоя рать из Новгорода вышла, как на другой день немцы пожаловали. Их послы сказали новгородским боярам, что рыцарство ливонское желает остаться в дружбе с Русью, не помышляет помогать датским крестоносцам и не станет вмешиваться в их дела с князьями русскими, и на том крест целовало.

— Даже так?.. И бояре послам поверили? — с сомнением произнес князь.

— Почитай, поверили. Один лишь Юрий Михайлыч, тесть великого князя Ярослава, что выдал за него свою дочь Ксению, усомнился. Надо, грит, привести к кресту всех пискупов и божиих дворян [132] Пискупы и божии дворяне — рыцари. .

— И что послы?

— Послы заверили, что орденские братья на сие согласятся. В тот же час боярин Юрий Михайлович повелел собрать вече, на коем новгородцы заявили, что доверят немцам лишь тогда, когда магистр и рыцари принесут клятву на кресте.

— Молодцом люд новгородский, — довольно молвил князь. — И как же дале дело порешили?

— Новгородский епископ немешкотно отправился в Мариенбург к великому магистру, и вскоре от владыки прибыл архимандрит Феодосий со словами, что сам Отто Руденштейн и его рыцари крест целовали. Вот тогда вече и отправило меня к тебе, князь Дмитрий Александрович. Не надеялся уж тебя догнать, да, знать, Бог помог.

— Рать велика, да и обоз немалый, шибко не побежишь… Ты хоть коня и запалил, но вестью своей проворной и нежданной заслужил награду.

— Да Бог с ней, с наградой, — отмахнулся посыльный. — Мне бы коня доброго — и тотчас вспять. Надо спешно Великому Новгороду доложить.

— Будет тебе конь… А ты, Волошка, неотложно скликай князей на совет.

Отто фон Руденштейн сидел в полном одиночестве за столом, отпивал из серебряного кубка вино малинового цвета и продолжительно раздумывал:

«Новгородский епископ отъехал из Мариенбурга в добром расположении духа. Отлично! Пастырь полностью уверовал в мирное намерение Ордена, и он скажет об этом Новгороду, а тот — князю Дмитрию. Русского пастыря сопровождал дерптский епископ Александр, подчеркивая нерушимый обряд святого крестоцелования. Ха! Русские люди слишком доверчивы. Им никогда не понять тайных замыслов великого магистра».

Еще три месяца назад Отто Руденштейн и подумать не мог о каком-либо мире с Русью. Орден святой Марии уже готов был напасть на Псков и Новгород. Время было выбрано удачное. Во-первых, король Литвы Воишелк, озлобившись на псковского князя Довмонта (который не только убил отца Воишелка, короля Миндовга, но и не раз опустошал литовские земли) надумал жестоко отомстить соплеменнику Довмонту. Во-вторых, великий магистр собрал большое войско, которое вслед за Воишелком нанесет сокрушительный удар русским княжествам.

Отто Руденштейн не сомневался в победе. Особенно ему хотелось захватить Псков, тот самый город, который в его бурной юности принес ему несмываемый позор.

Великому магистру никогда не забыть, как в 1242 году его полонил на Чудском озере Александр Невский. Ладно бы сам великий полководец полонил, а то какой-то сиволапый мужик стащил его крюком с коня, а другой — убил его верного скакуна чуть ли не кухонным ножом. Срам!

Но еще большее бесславие Отто Руденштейн испытал в Пскове, когда его, наряду с другими рыцарями, провели по улицам города, а затем бросили в вонючую земляную тюрьму. И гнить бы в ней до самой смерти, если бы в Новгород не прибыли «с поклоном» послы Германа Зальца, которые, отказавшись от захватнических намерений, попросили Александра Невского обменять немецких узников на русских пленных.

Вскоре Отто Руденштейн оказался в Ливонии, но о своем бесчестьи ему уже не забыть до самой смерти. Однако оправдать свой давний позор он сможет, если ему удастся захватить Новгород и Псков. И он непременно это сделает.

Великий магистр готов был протрубить сбор крестоносцев, как вдруг он получил известие, что Русь и Литва сговорились о мире и совместном походе на Ливонский Орден. Изумлению Отто Руденштейна не было предела. Как такое стало возможно?! Король Воишелк простил жестокую измену Довмонта и теперь вместе с ним и русскими князьями собирается напасть на крестоносцев!

Вся обстановка в прибалтийских землях резко изменилась. Воевать с русичами и ливами великому магистру явно не хотелось. Надо, пока не поздно, уговорить литовских князей и Воишелка отказаться от мира с Русью, пообещав им свой мир. Воишелк от заманчивого предложения не должен отвернуться: Ливонский Орден — самый грозный для ливов враг, и они с радостью примут соглашение с «братьями святой Марии», зная о том, что крестоносцы почти ежегодно обрушиваются на их города и села.

Но соглашения не потребовалось: буквально через несколько дней Отто Руденштейн узнал сногсшибательную новость: сын покойного Даниила Романовича Галицкого, Лев, заманив Воишелка во Владимир Волынский, убил короля. Литва возмутилась и разорвала мирный договор с Русью.

Отто Руденштейна, обычно невозмутимого человека, охватило ликование. Теперь у него руки полностью развязаны. Он пройдет через Литву, как нож через масло, а затем, имея многотысячное войско крестоносцев, легко захватит ненавистные русские города.

Но вскоре ликование великого магистра сменилось тревогой. Тайные лазутчики донесли, что в Новгороде собралась тридцатитысячная русская рать под началом переяславского князя Дмитрия, сына знаменитого Александра Невского.

Отто Руденштейн, конечно, знал о подготовке русских дружин к походу на Ливонский Орден, но это его не беспокоило. Русь основательно обессилена нашествием монголо-татарскими полчищ, и ей не удастся собрать внушительного войска. Когда-то князь Андрей Переяславский, сын великого князя Ярослава Всеволодовича, попытался сколотить большое войско против Золотой Орды, но это ему не удалось. В его рать вошла лишь дружина тверского князя. Но этих сил было недостаточно. Князь Андрей потерпел сокрушительное поражение и бежал в Швецию. Такое же поражение поимеет и князь Дмитрий, и потеряет славу завоевателя города Юрьева.