Иван Катавасов - Блаженство по Августину

Отчасти гиппонский пресвитер Аврелий Августин разделял свободолюбивые воззрения Квинта Тертуллиана. Тем не менее, уже в сане епископа, будучи облеченным полномочиями архипастыря, направляющего клир и мирян, он предпочел несколько иначе относиться к последствиям изуверской нетерпимости и религиозного сектаторства. Так как крайности аскетических упражнений, успешно обуздывающих плоть самого аскета, на деле зачастую оборачиваются духовной невоздержанностью, становясь вместо смирения своеобразной гордыней, непомерно превозносящей адепта аскетизма над заурядной людской толпой, какую нетерпимый ригорист и моралист не может не презирать ненавидя.

Хорошо, когда б моральный ригоризм сумеет благоразумно ограничиться благовестным смиренномудрием, дозволяющим любить и врагов наших, миролюбиво прощая им прегрешения перед нами. Блаженны миротворцы, благоразумно добивающиеся в людях благоволения.

Другое разделение, коли благорассудительность, добрая воля в недостатке, однако налицо умственная ограниченность, узость мышления или же простонародное нерассуждающее невежество. Тогда якобы христианская абстрактная любовь ко всему роду людскому, безличное сочувствие к человечеству в целом превращается в узколобую ненависть к определенным группам людей либо их сообществам. Или же предметом ненавистного личного отношения становится какой-нибудь конкретный человек, олицетворяющий для ригориста общественное зло.

Бессильная злобствующая ненависть и гневная нетерпеливость — подручное оружие слабых душ и нищих умом. Напротив, сильные духом, богатые разумом вооружаются исправительной любовью и незлобивым долготерпением.

Не один год епископ Гиппонский кропотливо исследовал, проницательно наблюдал многоразличные проявления донатизма и самих сектантов из тех, кого он обратил в католическое правоверие.

Понемногу Аврелий Августин напрочь убедился как на исторических примерах, так и очевидным опытным путем, что лишь всеединое правоверие укрепляется преследованиями и гонениями. Тем временем запрещенные секты, благонамеренно поставленные вне общества и закона, чахнут и слабеют без поддержки устрашенной массы пассивных соучастников, нравственно, мысленно сочувствующих от мира гонимым сектаторам-отщепенцам.

Так-то вот предстают секционно на всеобщее обозрение раскол, развод, размежевание, раздел, разрыв, разлад между праведным истинно христианским мученичеством в Провидении Господнем и бездарным напрасным самопожертвованием не во имя Божие, но ради моментальных человеческих умыслов и сиюминутных людских устремлений, не имеющих будущего ни в преходящих царствах земных, ни в вышнем совечном граде в небесном Иерусалиме.

Стало быть, против злоумышленно упорствующих сектантов и схизматиков, коснеющих в центробежных ересях, позволительно применять не только экклесиальное принуждение, но и насильственную республиканскую дисциплинарную власть, устрашающе вынуждающую строптивых обособленцев-сепаратистов центростремительно следовать общечеловеческим установлениям великоримского имериума.

Власти духовные призваны наставлять и назидать власти светские, также являющиеся их неотъемлемой паствой. На этом основании епископ Августин Гиппонский синодально предложил африканским прелатусам обсудить и споспешествовать принятию четких принудительных мер против донатистов, под видом религиозности посягающих на имперский правопорядок Великого Рима.

Прежде всего по возможности и по обстоятельствам сердечно умолять, настоятельно просить местных магистратов не предавать публичным казням и мучениям богомерзких еретиков, схваченных с оружием в руках. Насколько получится, всемерно противиться театрализованным наказаниям преступных агонистиков в городских амфитеатрах. Не отдавать этих преступников, их соучастников, пособников на цирковое растерзание дикими зверьми, но сурово казнить, карать преступивших римские законы смутьянов без огласки, бескровно, путем удавления или утопления.

Еще лучше милосердно даровать жизнь данным врагам гражданского сообщества и Католической Церкви, в наказание продавая их в рабство как можно дальше от Африки. Потому что редкий схизматик помимо немногих раскольничьих епископов и пресвитеров сумеет кому-нибудь постороннему, нездешнему квириту, истому чужаку внятно и убедительно разъяснить, в чем же конкретно состоят его догматические разногласия с православным вероучением.

Вне сочувственного, заинтересованного мирского соучастия самые рьяные приверженцы еретических воззрений теряются, проваливаются в пустоту. Благодаря тому, что любая ересь в генесисе происходит не от неизменного Бога в истинном прорицании, но от пустопорожних изменчивых людских измышлений, взятая в моральном отчуждении и общественном осуждении она со временем ослабляется, истаивает, испаряется, улетучивается.

Да будет всяк еретик открыто судим по совести, обсужден в обществе и откровенно осужден в истово католическом мнении православно верующих!

Остается лишь в полноте времен и пространств соборно объяснить, растолковать пастве, в чем заключается истовый католицизм и единомысленное православие всеединой Церкви Христовой, как обиталища Божия. Для чего епископ Аврелий время от времени предпринимал челночные поездки по нумидийский городам, разъясняя пастырям-клириками и власть имущим мирянам синодальные позиции здравомысленной веры относительно умеренных донатистов и крайних агонистиков.

Без скрытого содействия и негласного одобрения местных властей предержащих никакая экклесиальная ересь сколь-нибудь длительный срок не продержится, не сможет самостоятельно обеспечить свое существование. Тождественно республиканской поддержкой и симпатизирующим сообщничеством влиятельных декурионов в установленном ряде мест можно уяснить, почему же поныне, столько долгих лет в Африке беспрепятственно процветают полностью донатистские епархии.

Тайно придерживающиеся, отчасти склонные к Донатовой ереси двоеверцы или же явно ее исповедующие схизматики да сепаратисты могли бы презрительно не придавать какое-либо значение догматической критике и духовным опровержениям Августина Гиппонского. Но вот простить ему, безучастно оставить безвозмездно то, как он непреклонно, неумолимо выставляет их вон за пределы гражданского, то есть цивилизованного сообщества они естественно, политически оказались не в силах стерпеть.

Столь несхожие между собой политичный любознательный торговец Оксидрак и пристально присматривающий за республиканской обстановкой в епархии отец Эводий каждый по-своему не раз зловеще, — понятно что доброжелательно, — настойчиво предупреждали прелатуса Аврелия о готовящемся, зреющим против него заговоре донатистов. Причем оба они сходились на том, что умертвить гиппонского предстоятеля злоумышляющие еретики намереваются втихомолку, скрытно, незаметно, будто бы в естественном порядке вещей. И все эти зложелательные тайные ковы, происки дабы не превращать так ненавистного им епископа Августина в праведного мученика за католическую веру.