Аркадий Крупняков - Царев город

Лишившись главного оружия, Турни перепугался и. превратившись в змея, улетел восвояси. Там собрал всех гадов, бесов, кереметей и направил их на людей.

Но Кокша со своим волшебным мечом отражал их там, где они появлялись. Много гадости полегло в этой битве, люди загнали остатки войска Турни в болото.

Наконец, владыка болот оправился от страха и превратился в Трехглавого. Он в гневе поднялся над болотом, ураганом налетел на людей, разметал их. Только Кокша удержался на месте — он держал меч в руке и ждал врага. Потом, сверкнув глазами, он взмахнул мечом — и стих ветер. Трехглавый свирепо бил огромным хвостом, и земля дрожала от этих ударов. Одна голова извергала огонь, другая — смрадную гнилую воду, третья — дым, который застилал все вокруг.

Еще раз взмахнул онар — и слетела голова, извергающая дым. Турни взвыл и полыхнул на онара длинной струей пламени. Загорелась одежда на патыре, но он не отступил и отсек огнедышащую голову. И тогда Турни принял человеческий облик и запросил пощады.

Именно этого и добивался онар. Если бы он уничтожил Турни, то никто не смог бы возвратить народу девушек и парней, украденных змеем. Не возвратилась бы и Юкчи. И онар сказал:

— Я оставлю тебе жизнь. Но ты больше ни разу не появишься в междуречье, ты выпустишь всех, кого сейчас держишь в рабстве, пусть они будут здоровы и невредимы. И пусть среди них будет Юкчи. Сделай это сейчас же.

Турни ничего другого не оставалось, волшебный меч онара был занесен над его головой. Он прошептал заклинания, и тут снова задрожала и заколыхалась земля, забурлили стоячие воды гнилого болота и ринулись в реку. Болото стало высыхать, по нему пролегло множество тропинок, и на одной из них показалась красавица Юкчи, а следом за ней все девушки, плененные злым Турни.

Кокша поднял свою любимую на руки и понес...

И начался в междуречье праздник победы. Народ решил своему освободителю принести великие почести. Реку, которая не имела названия, назвали именем Кокши. Реки живут долго, а это значит, что память о патыре Кокше будет вечной.

Потом настав светлый день радостной, веселой свадьбы Кокши и Юкчи. А как же Юнга, спросите вы? Обессиленный и побежденный Турни понял, что дочь предала его, и выполнил обещание. Он превратил ее в простую женщину, и она стала совсем другой. Она встретила онара-победите-ля и сказала ему:

— Ты свободен, Кокша. Та девушка, с которой тебя соединил Тул юмо, умерла. Юнги больше нет, и я не хочу стать помехой в вашей любви. Я найду себе мужа.

Так оно и случилось. Вскоре после свадьбы онара ее встретил кузнец Янал и полюбил. Девушка стала совсем не похожа на Юнгу — доброе сердце, кротость и нежность совсем преобразили ее черты. Люди забыли, что она была дочерью змея, но зато помнили, что она добыла онару тайну меча. И когда Янал взял ее в жены, она была любима мужем, уважаема народом и дожила до глубокой старости счастливой.

Мирно и спокойно стал жить народ междуречья. Если из царства Турни и появлялись отряды бесов и кереметей, Кокша брал в руки меч и загонял их снова в болото. Сам Турни держал слово, а скорее всего, боялся показываться среди людей. И так продолжалось сто лет. У Кокши было много детей, а те в свою очередь рожали своих детей. Юкчи умерла раньше мужа, она ведь была простой женщиной. Онар больше не женился, он нянчил внуков и правнуков, а *самой любимой его правнучкой была Кайна.

И вот настало время усталости. Онар решил уйти на покой. Народ насыпал огромный курган, и Кокша лег на вековой отдых. Заветное слово он, по обычаю прадедов, оставил Кайне. Но, зная ошибки других онаров, он велел людям междуречья приставлять к девушке, владеющей словом, защитника, который должен быть всегда около нее. Старейшины поручили это дело самому смелому и самому умному охотнику селения молодому Янтемиру. Его прочили в женихи Кайне. Но пока ей было всего пятнадцать лет. Люди проводили онара на вековой покой без слез и стонов. Он сказал им, что онары не умирают, плакать о них не надо, а если случится беда, то стоит только послать к кургану Кайну, й онар поднимется, разгонит вражью орду и снова ляжет на покой.

И еще несколько лет люди жили спокойно.

Это в сказке люди жили спокойно. А в жизни снова, как и в прошлые годы, началось беспокойство. Снова в Топкаев илем приехал Ярандай. Он только что побывал в Казани, а там большие перемены. Снова казанские мурзы заговорили про ханство. Пришлось Топкаю собирать сынов, старейшин. На это ушла целая неделя. Наконец, совет собрался, запалили костер мудрости в караульном кудо расселись на плахи Ярандай, Топкай, Ургаш, Актуган, старейшины. Первое слово дали гостю:

Ярандай. Кто из вас, уважаемые, помнит мурзу Ку чака?

Акту г а н. Про мурзу Ъ не могу, сказать, а плетку его помнят все. У меня до сих пор рубец на плече.

Ярандай. От властителя и стерпеть можно. Кучак был суровый, но справедливый.

Актуган. С тобой, может, справедливым был...

Ярандай. Не о том речь. Ныне мурза вызывал меня в Казань и сказывал, что на Москву поднимаются турский солтан, крымский хан и ногайцы. Хотят .они у русского

царя отнять Астрахань, Казань и наши земли. В помощь нам идут в несметном числе ногайцы, и первые отряды мурзы Аталыка уже на нашей земле, в моем илеме. И сказано нам, черемисам, подниматься на русских и воевать их по Волге от Кокшайска до Нижнего Новгорода по первому снегу. Стало быть, времени у нас мало, и все черемисское междуречье должно подняться *в эту неделю. Снег вот-вот выпадет. Твой род, Топкай, в междуречье самый сильный, ты выступишь первым и пойдешь по илемам в сторону Васильсурска, поднимая за собой всех людей.

Топкай. Зимой самая охота начинается. Если мы начнем воевать—будем без добычи. Чем ясак платить тогда?

Ярандай. По твоему судить — воевать некогда. Весной сев, летом сенокос, осенью урожай убирать. Ногайцы могут и без вас русских с Волги вышвырнуть. Тогда будешь ли ты хозяином своих земель? Об этом помните, уважаемые.

У рга ш. Не зря говорят: сонной собаке — дохлый заяц. А если мы Васильгород возьмем — добычи больше, чем на охоте будет.

Актуган. Ты-то сам, Ярандай, пойдешь ли? Помнишь, пять лет назад нас на русских погнал, а сам сидел в Торъя-ле. Сколько мужчин потеряли мы тогда ни за что, ни про что.

Ярандай. Мои люди уже поднялись и вышли на реку Илеть. Теперь очередь Кокшаги наступила. Силой вас никто не погонит. Но если русских выгоним, я тебе, Актуган. всему вашему роду не позавидую. Ногайцы и казанцы сметут вас как русских пособников. Вот мое последнее слово.

Долго судили-рядили, но пришли к одному: надо выступать в зимний поход.

Первый снег упал на землю через три дня после совета. А спустя неделю первые сотни лучников выступили на заснеженные тропы, чтобы собраться в устье реки Ветлуги.