Аркадий Крупняков - Царев город

Ворвались в люк колокольни люди, остановились, пораженные, что-то закричали. Царь не услышал их, да, наверное, и не увидел .Он склонил голову на плечо, блаженно улыбался, правой рукой дергал за язычки малые колокола, левой средние. Топал ногой по доске, прилаженной к бечеве большого колокола. Люди, пятясь, один за другим исчезли в люке. Над Москвой плыл благовест, и мало кто знал, что появился у людей царь-звонарь и пойдут теперь в державе перемены.

III

Годунов сказал царю правду —в середине лета Ислак? Гирей-хан послал на южную границу Руси двухтысячное войско, и воевода Крюк-Колычев в стычках погубил поло»-вину своей рати. Крымские разбойники были отброшены, но, не дай бог, если набегут снова, чем их тогда отбивать? «Пусть Богдашка над этим голову поломает, — подумал Годунов. — Спесь с него тогда и осыплется». Мысль была не пустяшной — Богдан Вельский встал над боярской думой главой и начал покусывать Годунова. И только общая вина перед убитым государем не давала ему вышвырнуть Бориса из думы, отвести его от царя. Надобно было Вельскому перья поощипать.

— Южные окраины нам особливо надо беречь, — сказал на думе Вельский. — Ия думаю, стоит послать Крюк-Колычеву четыре тысячи ратников.

— Четыре тысячи! — Годунов поднял руки над головой. — А где их взять, если мы полки чуть не по пальцам считаем?

— В Смоленске у князя Голицина три тыщи ратников задарма хлеб жрут, в Чернигове у Ивана князя Долгорукого столько же, и в Луках Великих у князя Гачарина затишье — их всех ополовинить, вот и четыре тысячи.

— Ой, мудр ты, Богдан Васильевич, ой, мудр. А про шестьдесят тыщ жолнеров Батория, что нависли над нашими западными границами, ты забыл? А може, и не знал совсем, что Стефанко войну на нас готовит? Крымские воры наскочат, пограбят да убегут восвояси, а Баторий берет города навечно, накрепко.

— Нет, города сии оголять немыслимо,—шумели бояре.

— Может, из Олатыря, Нижнего Новгорода али иэ Орзамаса? — неуверенно предложил глава думы.

— Бунтовых инородцев куда девать? Еще покойный государь повелел за Волгой строить три крепости: кокшай-скую, яранскую да санчурскую. Туда десять тысяч посылать надо, а не брать. С северских уделов тоже ни одного ратника не возмешь, там свейский король Юхан на нас ножи точит.

— Что же делать?

И бояре, и Вельский разводили руками.

— Отдайте южные рубежи на мое попеченье, — предложил Годунов.

— Что ж, ты их грудью своей заслонишь? — ехидно спросил Вельский.

— У меня, Богдан Васильич, окромя груди еще и ум есть. И об этом бояры знают. Я надеюсь не только рубежи сберечь, а в Бахчисарае нашего доброхота на трон поставить. Если мне, конешно, бояры поверят.

Дума решила Годунову поверить. Многие бояре знали, что. от нашего посла из Крыма был у Бориса гонец Ми-шурин.

От него узнал Годунов, что началась в Крыму междоусобица и что Гиреи режут друг друга. Ислам-Гирей убил своего старшего брата Магмет-Гирея и занял его трон. Сыновья Магмета, Мурат и Саадет, возвратились из набега, Ислама из Бахчисарая прогнали, казну его ограбили, начали трон делить. Ислам тем временем пожаловался турецкому султану. Тот сразу к берегам Крыма — эскадру с войском. Пришлось Мурату и Саадету бежать к ногайцам.

Борис выслушал Мишурина и сказал:

— Как ты думаешь, уживутся братья на Каспии?

— Ни в коем разе. Да и ногаи им долго быть там' не дадут.

— По-твоему, какой из братьев умнее?

— Конешно, Мурат.

— Тогда беги в ногайские степи, найди Мурата и скажи, что русский царь его жалует и ждет в гости.

Через месяц стало известно: в Москву* едет Мурат-

Гирей.

...Мурат-Гирея решили принимать в Теремном дворце, в Престольной палате. Ее только что заново расписали ярославские мастера: на бордовом фоне передней стены, над тронным креслом, изобразили двуглавого орла с державой и скипетром в лапах.

По стенам золотом пустили травчатую роспись, а под гербом по обе стороны написали, золотом же, двух рыкающих львов,. По сводам палаты римскими красками нарисовали двенадцать апостолов Христа. Лавки и рундуки вынесли, вместо них, по европейскому образцу, поставили стулья с высокими спинками, а сиденья и спинки обили цветной кожей, а по ней вышили золотыми нитками невиданные по красоте цветы. Хоть был Мурат опальным ханом, но честь ему решили воздать большую. Хотя бы потому, что это был для молодого царя первый иноземный прием.

Царя Федора посадили в угол, в тронное кресло. По сторонам, на стульях, — царица Ирина и Годунов. Бояре— вдоль стен.

Мурат-Гирей вошел в палату твердым шагом, рука — на эфесе сабли. Его принимали как друга, и оружие оставили при нем. Большая голова побрита, усы опущены вниз, подбородок тяжел. Глаза черные, крупные, брови вскинуты. Он встал перед троном, склонил голову.

Царь. Хорошо ли доехал друг наш Мурат-Гирей?

Мурат. Слава аллаху, доехал я хорошо. И приветствую царя Руси душевно.

Царь. Ия приветствую тебя. Хорошо ли поживает брат твой Саадет?

Мурат. С братом с нашим мы не в дружбе.

Царь. Отчего так?

Мурат. Двух баранов в одном котле не сваришь.

Годунов. Хорошо ли правит наш недруг хан Ислам-Гирей?

Мурат. Этот шайтан отравляет свое правление ядом глупости. Призвал он в Крымский юрт людей турецких, они опустошили Крым, от янычаров идет насильство и убийство великое. Поданные властью Ислама тяготятся, они желают иного хана.

Годунов. Кого?

Мурат. Саадет-Гирея. Он шлет туда льстивые, обманные письма, натравливает на меня ногайцев. Мне там жить тяжело.

Царь. А ко мне на службу ты не пошел бы?

Мурат. Где служить?

Годунов. Про ханство Касимово знаешь?

Мурат. Слышал.

Годунов. Дадим тебе землю на украинных рубежах. Будешь от хана Ислама те земли беречь, войной пойдет если. Войска у тебя много?

Мурат. Пять тыщ. Но каждый мой джигит пятерых стоит!

Годунов. При удобном случае на Ислама войной сходить можешь.

Царь. Верно. Мы поможем. А с братцем ты бы не ссорился. Ему бы мы Астрахань беречь поручили.

Мурат. Не советую, государь. Он всегда, вступая на тропу добра, берет в спутники зло. Я хочу упредить вас: Саадет по наущению ногайцев послал под Казань Муслу Аталыка с джигитами.

Царь. Зачем?

Мурат. Астраханские мурзы властью твоей тяготятся. Задумали они вместе с казанцами сбить одно ханство, от твоей управы- уйти, а ханом хотят сделать Саадета. И будет тот Аталык мутить черемис и других инородцев, подго варивать их к бунту против тебя. Оберегись, государь.

Царь. Спасибо за упреждение.

Годунов. Из слов твоих видно: служить ты нам хочешь.

Мурат. Буду служить. Только...

Годунов. О всем ином завтра договоримся. Ныне же государь утомлен.

Когда Мурат вышел, Вельский сказал недовольно: