Аркадий Крупняков - Царев город

— Зачем?!

— Сказали, что отец умирает.

— Давно уехала?

— Сутки туда, сутки сюда да дома двое суток.

— Зачем к русским заезжала? Мы знаем, говори!

— Ты, Ярандай, седой, а глупый. Я же сказала, у меня отец при смерти, зачем мне русские, и где тут близко русские!

— Ладно, Ярандай, отпусти девку, — сказал мурза.— Мою вину на других не сваливай.

Ярандай все равно посмотрел на Илью с ненавистью.

— Ну, а вы чего сюда притащились? — спросил атаман Андрейку, когда ногайцы и Ярандай вышли.

— Узнали мы, что мурзе по загривку надавали, а он к тебе злой побежал, думали, как бы чего не вышло.

— Неужто, атаман, всю тыщу загребли? — спросил Ермил.

— Всю. Три десятка только и осталось.

— Как же это мурза так опростоволосился, а?

— Это не загадка,—весело произнес Дениска.— А вот моя черноглазая меня удивила. Говорила, что врать не умеет, а мурзе так кругло все хвастала, прямо загляденье. Где же ты четверо суток ездила, если я атаманову кобылу в тот вечер, когда мурза приехал, в стойле видел и кормил вместе с лосихой? А было это всего позавчера. Вот это загадка!

— Ладно, Дениска, язык не распускай, — сказала Айвика.— Твой лосенок подрос, его ты, наверно, за кобылу принял.

— Все могет быть, ночь была, темно.

— Тут все свои, Айвика, рассказывай, — сказал Илья и позвал всех к столу.

— Ешка Большая палка тебе поклон сказывал.

— Ой-ёй! Кобылу свою у тебя не отнял?

— Зачем она ему? Теперь он от самого большого попа в Москве две телеги получил, в каждой по два коня запряжено. И еще сказал Ешка, что царица обещала бумагу написать, чтобы тебя и всю твою ватагу простили.

— Вот за эту весть спасибо.

— Пусть, говорит, идут на стройку города спокойно.

— Скоро ли они там будут? И кто ведет их?

— Князь у них Гагин называется. Длинный, худой и усы, как у кота. Мне золотой давал, да я не взяла.

— Опять врет! — заметил Дениска.

— На Кокшагу я их довела, потом мы с Ешкой нашли Палагу...

— Выжила?

— Живет в зимовке одна, ровно барсучиха. Грибы сушит, орехи таскает, желуди, рябину. Ешка там остался, я отца на Топкай-энгере наведала, с лужавуем поговорила и бегом сюда. За тебя шибко боялась.

— Спасибо.

— А Топкай ушел на старое место. Его русские туда позвали.

VI

Пока Аталык горячился в землянке, ему что-то думать мешало. А как вскочил в седло, мысли сразу потекли спокойно.

— Послушай, Ярандай?!

— Я тут, могучий, — Ярандай выровнял коня, поехал с мурзой рядом.

— Двадцать тысяч черемис, если надо будет, мы поднимем?

— Это не от нас зависит. Можно и больше поднять.

— От кого же зависит?

— От русских.

— Как это?

— Ты говорил, что царь хочет строить крепости на Кокшаге, на Яране, на Санчурине и еще на уржумской стороне. А для крепости ведь хорошее, высокое место надо найти?

— Аллах акбар! Конечно, на болоте крепость не устоит.

— А в наших низменных местах на всех высоких землях илемы построены, там лужавуй живут. Их ведь русским придется с этих мест сгонять.

— Они и сгонят!

— Пока город будут строить, народу много надо? Много. Его же кормить надо. А где корма брать?

— Ясно где. У черемис отнимать!

— Для стрельцов, которые потом в крепости сидеть будут, земля нужна, чтоб они кормились на ней. Много земли. Опять же ее отнять надо. Вот если все это русские сделают, к нам народ валом повалит.

— Верно! Бик якши!

— Однако и о другом выслушай, премудрый. Ты, наверно, заметил, что я той девке Айвике не поверил, кузнецу не поверил. Я его ватагу хоть всю зиму и хранил, но, видать, напрасно.

— Демерджи и я не особенно верю, но девке твоей зачем русским радеть?

— Так она же не моя девка! Она здесь пленная.

— Какой ишак девок пленит? Зачем?

— Твой сотник Аббас.

— Ну-ну!

— Она из Топкаева илема. К ним еще зимой пришел русский поп. Место для крепости выглядывать. Топкай свой илем под город отдавать не хотел, но попа принял. Его род давно с русскими якшается, поп этот раньше у них бывал, да и кузнец, ты знаешь, у Топкая прятался. И тогда Аббас надумал кокшайских черемис наказать.

— Нужда в этом была?

— Не было. Просто кони у него застоялись, джигитам пограбить захотелось. Илем они сожгли, мужиков в плен взяли, ко мне привели, корма пограбили.

— Что же Топкай?

— Он сказал попу: иди к царю, скажи, что место для крепости я отдал, пусть меня русские от разбойников защитят. А девка эта — Топкаева карта дочка. И она вполне могла русских упредить.

— Аббас саблей махать молодец. В черемисских делах он что понимает? Ты-то куда глядел, о чем думал?

— Я далеко вперед думал, да просчитался. Когда сотник мне "пленных на прокорм отдал, я их заставил землю корчевать, чтобы на зиму на ней много ржи посеять. Думаю, будет у Топкая в эту зиму голод, а он будет, и придет строптивый лужавуй ко мне с поклоном. Я и куплю у него родовой илем, посажу туда твоих и моих людей, и русских мы туда не пустим.

— Где просчитался?

— Идут слухи, что люди с Ошлы, с Ишута, с Илети хотят Топкаеву народу и хлебом помочь, й мясом. Стало быть, они с русскими якшаться хотят, а тебя и меня считают разбойниками.

— Скажи Аббасу— пленных сегодня же домой! Топкая пригласи в гости и не жадничай. Дай ему хлеба, мяса, не жди, пока его всей лесной землей кормить будут. Когда русского царя за Волгу выгоним, все наверстаем! Понял?!

— Сделаю все так, могучий.

VII

В один из вечеров в Топкай-энгер возвратились пленные. Вместе с ними приехал и Ургаш. Он привез брату большой поклон Ярандая и пять возов ржи.

— Ярандай велел мне сказать: «Настала осеннего сева пора, я брату моему Топкаю семена шлю, пусть всю землю засеет, пусть на меня не гневается».

— Шайтан большебрюхий твой Ярандай! — Топкай сплюнул в сторону. — Сперва разбойников на меня натравил, а теперь братом называется. Семена увезешь ему обратно, у нас рожь уже есть, и мы начали сеять.

— Я тоже всю дорогу Ургашу говорил, — вступил в разговор Кори. — Не надо было зря лошадей мучить. Потом за эту рожь Ярандай семь шкур спустит. Нас на корчевке чуть с голоду не заморил...

— А мне на прощанье сказал: «Ты, Айвика, ела много, работала мало — мне от ваших людей одни убытки остались». Он -г- ногайской кобылы хвост!

— Напрасно, брат, гордость свою тешишь, — настаивал Ургаш. — Вон сколько дармоедов пришло, чем кормить будем? Голодная зима на носу!

— Ты, Ургаш, около Ярандая близко пожил, совсем татарским прихвостнем стал, — сказал Актуган. — А нашего отца русский князь к себе в гости зовет.

— Какой князь, откуда?

— Он с Волги пришел, три тыщи воинов привел...

— И мурзе уже успел под зад коленкой дать! — добавила'Айвика.— Оттого твой сосед Ярандай больно добрый стал.

— Это верно, брат? — спросил Ургаш Топкая.