Руне Улофсон - Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

Самое интересное, что моим скептицизмом мне не удалось заразить юного Вильгельма. Когда я рассказывал ему о том, например, как, по слухам, во времена Григория Великого из-под монастырской плотины выловили шесть тысяч младенческих черепов, Вильгельм сразу же возражал мне и объяснял: «Так много черепов быть не могло». «Слухи, конечно, все преувеличивают», — уточнял я. Он же сразу отвечал: «Если так, то вообще ничего не было, и слухи всегда лживы». Тогда я говорил и о других случаях, которым сам был свидетелем. А он начинал кричать, что все равно хочет стать монахом, чтобы уберечь монастырскую жизнь от греха и соблазна.

Как бы то ни было, я когда-нибудь признаюсь архиепископу (не помню, как его теперь зовут), мол такой вот я грешный, неортодоксальный епископ. И если церковь терпит меня, то что можно сказать об этой церкви?

Во время церковной женитьбы Ролло на церемонии венчания должен был присутствовать кто-то, кто стал бы покровителем семьи. Ролло послал гонцов с богатыми дарами к ближайшим родственникам Полы. Отец, граф Беранже, лежал недвижимый в тяжелом состоянии, но из Сен-Ли приехал брат Полы, Бернар. Пола ликовала, готова была петь от счастья. Увидев Бернара, она вдруг поняла, как ей не хватало своей семьи. Во времена их общего детства он был не только братом, но доверенным другом. Она так приросла к Ролло и так мучительно переживала свою высылку в Бауэкс, потому что Ролло стал для нее не только мужем и отцом, но и братом. Теперь она почувствовала: ни муж, ни сын не могут заменить Бернара. Когда брат и сестра вдоволь наобнимались, и Пола вытерла слезы радости, Бернар посмотрел на нее и сказал:

— Годы не прошли для тебя даром. Ты стала еще красивее.

— Спасибо за приятные слова, — засмеялась она. — Я же, должна сказать, никогда не думала, что из того щенка, каким ты был в детстве, может вырасти такой шикарный мужчина.

Бернар знал, как он превосходно выглядит, и не возражал.

— Мы так долго — целую жизнь — были в разлуке.

— Я хотел навестить тебя раньше, но ты знаешь, отец непреклонен. Нормандцы отобрали его Бауэкс, он не мог простить им этого.

— Бауэкс принадлежит мне, то есть нашей семье, — ответила Пола. — Он по-прежнему наш. Не знаю, как это переживет Роберт. Я называю Робертом Ролло, и никто не понимает, все думают, что я говорю про герцога Французского.

Бауэкс принадлежал нормандцам по праву силы, но никакого официального разрешения король Карл не давал. Ролло не захотел расстраивать жену и не стал обсуждать с ней этот вопрос. «Не сегодня», — подумал он. Бернар рассказал, как он собирался поехать в Бауэкс, когда узнал, что, взяв в жены дочь французского короля, Ролло изгнал его сестру.

— Тебя, сына старого графа, никогда не пустили бы в Бауэкс. А я не хотела никакого снисхождения с вашей стороны и не могла приползти к отцу на коленях, как грешная Магдалина.

— Пола, — сказал Бернар с горечью, — мы все много страдали. Я потерял любимую сестру. Отец мучился и переживал. Постарайся понять его; ему не хватало тебя, он тебя любил больше, чем всех нас остальных, вместе взятых.

— Что же мне сделать теперь? Прийти к отцу и просить прощения?

— Да. Ради себя самой. Ты же знаешь, это самое главное. Для детей твое примирение с отцом будет хорошим примером христианского отношения к близким.

— Детей зовут Герлог и Гийом, — ответила она. И стала ходить по комнате, как она всегда делала, когда была возбуждена. — Гийом, хотя нормандцы зовут его Вильгельмом. Гийом, в память об отце моего отца, которого он никогда не видел. Как ты думаешь, имя внука понравится отцу?

Бернар молчал и барабанил пальцами по столу.

— Извини меня, брат, извини. Не будем выяснять мои отношения с отцом. Не знаю, виновата ли я, но у меня тоже есть гордость. Мне нужно подумать. Идем, я хочу познакомить тебя с детьми.

— Их зовут Герлог и Вильгельм, — напомнил Бернар, и они оба засмеялись.

— А ты женат, как я слышала?

Он кивнул и сжал ее руку.

— Катрин посылает тебе свои поздравления и желает мира и счастья. Она очень осторожна и не захотела приехать со мной из-за долгой и трудной дороги. Кроме того, кто-то же должен был остаться с отцом.

«Не в осторожности дело», — подумала Пола. Она понимала, как много сделал для нее Бернар, оставив отца на смертном одре и приехав от имени их семьи на ее христианскую свадьбу. И при этом он сделал себя предметом всеобщего осуждения. Они шли по залам дворца. Людно и весело. Разговаривать трудно. Однако она успела узнать, что у Катрин двое детей — Константин и Шарлотта. Надо же! Какой большой вдруг стала ее семья! Теперь у ее любимых детей появились кузен и кузина. Может быть, они поедут в Сен-Ли. Тяжелая болезнь отца — серьезная причина для такого путешествия. Не станет ли Катрин презирать жену Ролло? Впрочем, это не так уж и важно. Детям не нужно ничего более, как только взглянуть на своего умирающего деда. Потом они смогут вспоминать, что видели своего дедушку. То, что он не захотел познакомиться с ними, когда был здоров, они забудут. Надо поскорее выяснить, из какой семьи жена Бернара. Ходили слухи, что Картин родственница какого-то графа, которого Ролло то ли убил в бою, то ли сжег в его собственном замке. Не исключено, что между Ролло и Катрин стоит кровь. Пола остановилась и отвела Бернара в сторону.

— Расскажи, наконец, кто твоя жена.

Бернар поднял брови и не спешил с ответом.

— Она дочь Алена из Нанта. Я думал, ты знаешь.

— Теперь, когда ты сказал, знаю.

Нант переходил из рук в руки несколько раз. И, в результате, нантский граф потерял свои земли. Но, слава Деве Марии, Ролло там не было. Наверно, Ален — это тот, которого называли Великим. Он умер уже довольно давно. Потом кто-то из друзей или родственников, кажется, Юхель Беранже, силой захватил Нант и сделался хозяином всей Бретани. Как звали тех бретонских графов? Все это следовало выяснить до того, как она встретится с Катрин.

Они, наконец, нашли Гер лог и Вильгельма. Бернару пришелся по душе умный, добрый и ласковый сын Полы. Вильгельму тоже понравился Бернар. Он все время хвостиком ходил за гостем. У мальчика было много близких приятелей среди нормандцев. Но стать другом своего дяди, французского графа, гораздо интереснее.

Вильгельм всегда всем сердцем отдавался своим привязанностям. Когда он возвращался от Ботто с новыми друзьями-наездниками, Пола не всегда находила, что эти дети вполне соответствуют лирическим рассказам Вильгельма. Но она смотрела на все глазами матери и хотела, чтобы рядом с сыном всегда были самые лучшие люди. Случалось, друзья предавали Вильгельма, он тяжело переживал, но всегда их оправдывал и легко прощал. Создавалось впечатление, что он не извлекает из своих ошибок никаких уроков, и ни время, ни очередные разочарования ничего не меняют. Для христианина это было прекрасно, но владетельного графа, который должен уметь распоряжаться судьбами людей, это могло погубить. На брата своей матери, как надеялась Пола, Вильгельм мог положиться. Иметь верного Друга, дядю — ничуть не хуже, чем иметь хорошего отца.