Валентина Перельман - Сердце Льва

–

Тогда позовите её. Пусть и она послушает заслуженную критику.

Писатель вышел и вернулся вместе с Ритой. Она увидела бокалы на столе и всплеснула руками:

–

Вы пьёте, и нечем вам, беднягам, закусить.

–

Ничего, – попробовал удержать её критик. – Мы только коньячку. По чуть-чуть.

–

А коньячок без фруктов и сладостей, – что бальзам без водки. Я сейчас.

В мгновение ока она вернулась с подносом, полным десерта.

–

За что пьёте?

–

Отмечаем открытие кампании критики нашего

литературного творчества, – Деми подал Рите бокал.

–

А откуда взялась критика, если не было публикации?

–

Я прочёл все рукописи и имею право оценить литературное произведение, в котором прототипом одного из героев являюсь сам?

–

Безусловно! Ну и как Вам уровень мастерства? – лукаво спросила хозяйка.

–

Мастер – есть мастер.

–

Так выпьем за мастера и его творчество! – провозгласила свой тост Рита. Зазвенели бокалы.

–

Вот, – продолжал критик, – а мастер говорит, что он пишет только эскизы, а картины создаёте Вы, уважаемый редактор.

–

Ну, не совсем так, – возразила Рита. – Он готовит блюда, а я сервирую стол.

–

Хотел бы я посмотреть на состояние блюд, для которых не был накрыт стол. Так что, дорогая пани, Вы своим творчеством вселяете Живой Дух в его мастерство. Я предлагаю выпить за Вас, как за воплощённую Любовь – Живительную Силу всех Творений.

–

Спасибо! – благодатное сияние света любви вспыхнуло в глазах Маргариты. Звон бокалов в этом сиянии зазвучал, как Перезвон Колоколов Вечности. – Я вас оставлю. У меня ещё много «творений, которые ждут приложения моих живительных сил».

Она вышла и унесла с собой недопитый бокал благодарственного тоста.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ПЛОДЫ СТРАХА (Два года спустя)

ЗАМУЖНЯЯ ЖЕНЩИНА ЛЕНОЧКА

Всё это лето Леночка с Михаилом провели в деревне, вынашивая планы торжественной церемонии венчания в церкви. Отец Георгий оказался сыном Автандила Чхеидзе, так что эта пара не была обделена вниманием пастыря.

После вечерней молитвы отец Георгий каждый вечер посещал невенчанных супругов. Он не вёл с ними богословских занятий, хорошо понимая, что наставительные разговоры не способны возбудить интерес к религии у молодых людей. Священник упивался в их компании атмосферой любви и добра, которая исходила от этой пары, а заодно рассказывал, как будет проходить обряд венчания, чтобы ребята не чувствовали себя неловко и могли наслаждаться торжественностью процесса. Леночка восприняла отца Георгия, как пророка, и относилась к нему с благоговением. Это забавляло священника, и он отвечал ей нарочитой уважительностью, а Мишка получал удовольствие от наблюдения за их реверансами.

Леночке очень нравилась роль взрослой замужней женщины. Она, с чувством хозяйки дома и матёрой супруги, выходила на посиделки, повязав голову платком на манер своих новых подруг. Вначале, пока она объяснялась жестами и мимикой, всё, что говорили женщины, вызывало её улыбку и одобрение. Но однажды ей показалось, что женщины смотрят на неё с сожалением.

–

Дали, – обратилась она к самой молодой из них, – почему они так смотрят на меня? Я разве больная?

–

Нет, просто они тебя жалеют как женщину.

–

Почему?

–

Ты каждое утро повязываешь голову платком.

–

А что? Нельзя?

–

Можно, но голову платком повязывают тогда, когда она болит.

–

Нет. Она у меня не болит.

–

А почему повязываешь?

–

Я думала, что у вас так принято.

Дали покатилась со смеху. Женщины перестали наперебой щебетать и стали спрашивать Дали, что её так рассмешило. Когда приступ смеха прошёл, женщина

пересказала подружкам их диалог. Теперь уже смеялись все, а Леночка, надув губки, решила уйти.

–

Стой! – остановила её Дали. – Ты не обижайся. Это мы – дуры. Мы жалели тебя, потому что думали, что у тебя по утрам всегда болит голова, а муж твой такой здоровый и красивый.

–

Да не болит она у меня! – чуть не плача, воскликнула Леночка. – С чего бы ей болеть?

–

Вот и мы думали: с чего она болит? А вообще-то когда у женщины болит с утра голова?

–

Не знаю. От бессонницы, может?

–

Э, девочка! От бессонницы у женщины только румянец на щеках и беременность появляются. Поняла? А голова болит, когда нет причины беременеть. Ясно.

–

Нет.

–

Вот дурочка! Ну, когда муж её не хочет. Поняла? Мы думали, что он к тебе даже не притрагивается. Вот и жалели.

–

Это мой Мишенька не притрагивается! – у мужниной жены глаза наполнились слезами. Она обеими руками сорвала с головы платок.

Женщины катались со смеху, успокаивали свою новую соседку и снова заливались хохотом.

После этого Лена выходила на посиделки, повязывая поясницу тёплым шарфом. О, если бы она раньше делала это!

Два года в Грузии превратили тихую, привыкшую за время болезни к мрачным и грустным мыслям Леночку в проворную, ласковую и весёлую шалунишку. Через два месяца жизни в деревне она стала бегло и певуче говорить по– грузински. Правда, со смешным русским акцентом, который соседям очень нравился, и они часто заставляли её что– нибудь рассказать.

Уже не ребёнок, а законная жена, Леночка с особым азартом училась готовить грузинские блюда. Её полное невежество в премудростях кулинарии пошло на пользу. Она ни в чём не сомневалась, ничему не удивлялась, и у неё всегда всё получалось вкусно. Ну, так, по крайней мере, говорил её «добрый медведь».

Когда Леночка забеременела, Мишка подарил ей дога Эмму, названную по имени героини фильма «Чёрная Эммануэль». Собака тоже была беременна, и Леночка привязалась к ней. Она, прислушиваясь к своему организму, понимала

Эмму и её проблемы.

–

У вас с Эммой даже взгляды похожи, – сказал как-то Миша.

–

Это как? – спросила Леночка и приготовилась обидеться.

–

Вы смотрите внутрь себя.

Супруга счастливо улыбнулась и прижалась к мужу.

–

Это потому, что в нас сидят детки, – она посмотрела на нежно и уверенно держащие её руки любимого. – Я бы уже умерла от этой усталости, если бы тебя не было рядом. Зря ты не подпускаешь к нам Гегемона. Эмме, наверное, тоже без него трудно.

–

Нет. Он своё дело сделал. Теперь ей нужны мы. Мы о ней лучше позаботимся.

–

Мужик ты! Ничего не понимаешь. Твоя мать тоже обо мне лучше позаботилась бы, но мне нужен ты.

–

Это серьёзно? Ну, тогда я привезу Гегемона.

В неделю раз Миша просыпался в районе трёх ночи и уезжал в Тбилиси. Укротитель автомобилей и собак успевал провернуть все свои незаконные операции с собаками и автомобилями, повидать мать, друзей, загрузить машину необходимым, посещая все рынки на пути, и к десяти вечера возвратиться к своей супруге. Так он привёз лимонад и боржоми для свадебного стола, посуду, которую в деревне не нашёл, свечи и прочие обрядные атрибуты, например, иконку Богоматери, которую мадам Генриетте подарила её бабушка в день свадьбы.