Джалол Икрами - Двенадцать ворот Бухары

Махсум передохнул минуту и продолжал:

Вот для этого мне нужен отряд курбаши Джаббара. Я заставил его «даться и требую, чтобы он присоединился к нам. Но он колеблется, чочет сложить оружие к ногам матери, эмира и заявить, что больше не ипюот. Я его и так и этак уговаривал, но пока ничего не вышло. Глуп, чфнм, твердит «нет», и все. Сегодня ночью мы снова встретимся, будет последний, решительный разговор, а там — или пест сломается, или ступа.

Кто-то угодливо хохотнул:

Скорее всего лопнет голова Джаббара.

Вот и я так думаю… — уверенно сказал Махсум. — Для этого нас. Пригласил на сегодняшнюю ночь только курбаши и двух его головорезов. Угощение будет на славу! Они, конечно, придут, а мы будто бы нет. Наше оружие — заряженные револьверы будет лежать под столом в определенных местах… Вы их знаете. Как только я подам знак, Наим Перец, Окилов, Исмат и я схватим эти револьверы и направим на наших гостей. Сайд Пахлаван со своими людьми сегодня обслуживает нас за столом, но тут он и его подручные окажутся у всех окон и дверей с ружьями наготове. Тогда уж нетрудно будет обезоружить Джаббара и его джигитов. Мы их свяжем, отвезем в ЧК, и их расстреляют на Регистане. Вы, военачальники, тем временем соберете тихонько своих людей и окружите незаметно лагерь басмачей. Мы присоединимся к вам после доставки курбаши в ЧК. Тут-то мы захватим всех врасплох, и тогда нетрудно будет их подчинить себе.

— Мы их присоединим к нам, что ли? — спросил Акилов.

— Да, таков приказ…

Но думаю, что это надо сделать попозже. Их надо полностью усмирить, и тогда мы вернем им оружие. Но об этом никому ни слова!

Махсум предложил собравшимся высказаться по этому вопросу. Зная нетерпимость Махсума к каким-либо несогласиям с его мнением, все единодушно одобрили его план. Махсум дал каждому задание и объявил совещание закрытым.

Военачальники ушли, а Махсум подозвал Сайда Пахлавана.

— Немедленно приведите сюда Асо!

Сайд Пахлаван бросился выполнять поручение. Наконец Асо получит свободу. Как счастлива будет Фируза!

…Асо между тем сгорал от нетерпения. Сайд Пахлаван успел ему сообщить, что Фируза здесь и что Асад Махсум готов, кажется, его отпустить…

— Выходи-ка, Асо-джан! Махсум приглашает, сейчас все решится… Караульный собрался было вести Асо под ружьем, но Сайд Пахлаван сделал знак — отставить, и тот, весьма довольный, что выпала свободная минута, пошел к себе.

Только теперь, при свете дня, было видно, как побледнел и похудел Асо, но лицо его светилось радостью, он предвкушал освобождение.

В мехманхане сидела Фируза с накинутой на голову паранджой, но с открытым лицом. Она разговаривала с Махсумом. На мгновение жало ревности пронзило сердце Асо, но он тут же опомнился и бросился к ней с распростертыми объятиями.

— Здравствуй, здравствуй, — восклицал он, обнимая ее. — Довелось все же увидеть тебя, наступил долгожданный день.

— А ты что думал? — улыбаясь, сказал Махсум. — Мы просто избавили тебя на несколько дней от житейских забот, от семейных дрязг и поселили здесь как гостя. Вот и все.

Фируза всматривалась в дорогое лицо и старалась успокоить мужа.

— Не волнуйтесь, не волнуйтесь! Ну, как вы?

Но Асо не мог сдержать гнева. Обратившись к Махсуму, он резко сказал:

— Спасибо вам за такое гостеприимство. Посмотрел бы я, что бы вы сказали, если бы я посадил вас таким гостем у себя.

Махсум рассмеялся.

— А я ничего бы не сказал! — С этими словами он подошел к Фирузе и Асо и продолжал: — Ну хорошо, прошу прощения. Я ли виноват, мои ли помощники, все равно, произошла ошибка, досадное недоразумение. Снова прошу простить. Я все объяснил Фирузехон, она поняла и простила. Надеюсь, и ты не затаишь обиду. Больше это не повторится.

— Дай бог чтобы не повторилось, — сказала Фируза. — Теперь это недопустимо! Мы вышли из-под гнета эмира, обрели свободу не для того, чтобы снова лишиться ее! Таких вещей больше терпеть не будем!

— Будьте уверены! Я и мои люди днем и ночью стоим на страже, чтобы вам спалось спокойно, чтобы вы были здоровы… А теперь вам, должно быть, очень хочется домой… Я распорядился, у ворот ждет фаэтон, он вас доставит. А вот это — небольшой подарок! — обратился Махсум к Асо и, взяв из рук Сайда Пахлавана бекасамовый халат, накинул ему на плечи. Не обделил он и Фирузу, преподнеся ей большой шелковый платок.

Фируза поняла по выражению лица Асо, что он хочет отказаться от подарка, и, забегая вперед, быстро заговорила:

— Зачем было беспокоиться, нам ничего не нужно… Но раз уж дядюшка Сайд Пахлаван принес, спасибо вам!

До самых ворот проводили Асо и Фирузу Асад Махсум, Сайд Пахлаван, Наим Перец и усадили в красивый пароконный фаэтон. Там уже давно поджидал Мирак.

— А вы, отец? — спросил он Сайда Пахлавана.

— Я приеду завтра. Передай привет маме.

— Передам!

Сайд Пахлаван подал знак кучеру, и фаэтон тронулся. Фируза и Асо, прощаясь, поблагодарили верного друга взглядом.

Бухарский Центральный Исполнительный Комитет был размещен и доме кушбеги, находившемся в бывшей резиденции эмира — в Арке счастью, этот дом не был разрушен.

Площадь была замощена булыжником, от нее шла широкая улица, оканчивавшаяся базаром, был там и хауз и подле него мечеть. Над воротами в Арк была вывеска, написанная арабскими буквами ил тюркском языке: «Бухарский Центральный Исполнительный Комитет». Гам же находилась площадка, где стояли большие часы со стрелками длиной в метр.

По праздникам на этой площадке били барабаны.

У ворот Арка стояли на страже два милиционера, но люди свободно входили туда — подать заявление, посоветоваться по какому-нибудь вопросу.

Правда, ходили немногие, — видно, еще сильна была память, когда в Арке была резиденция эмира.

Мехманхана Рахимхана была расположена в верхней части крепости, эдть сохранились айван и мраморный трон; их разрешали осматривать.

По у ворот дома кушбеги тоже стояли милиционеры, и людей туда впускали, лишь узнав о цели прихода.

Та сторона, где в свое время находились гарем и покои жен эмира, стрела, вход туда был забит досками.

Большая мехманхана в бывшем доме кушбеги стала кабинетом Исполнительного Комитета. В день, о котором пойдет речь, там шло важное заседание: обсуждалась деятельность Асада Махсума. К сожалению, на этом заседании отсутствовал Файзулла Ходжаев, уехавший по срочным делам в Москву. Как ни старался Хайдаркул оттянуть это обсуждение до его возвращения, руководство Центрального Исполнительного Комитета не посчиталось с его доводами.

Председательствовал Абдухамид Муиддинов, крупный государственный деятель Бухарской народной республики; он отличался проницательным умом и умением лавировать. Конечно, у него были завистники, противники, и для борьбы с ними он нуждался в людях, подобных Асаду Махсуму.