Джалол Икрами - Двенадцать ворот Бухары

Первый вопрос на этом заседании касался просвещения и отправки учащихся за границу. Докладывал назир Кори-Юлдаш Пулатов.

— Мы открыли учительский институт, подготовительные курсы… Надо поскорее подготовить учителей для школ, для учреждений — разного рода служащих, специалистов для народного хозяйства. К сожалению, мы не идем в ногу со временем, у нас не хватает работников. Если мы будем их обучать только своими силами, пройдет немало времени… Поэтому мы решили послать нескольких товарищей за границу… Сейчас — в Москву, в Ташкент… А несколько позднее — в Германию и в Турцию.

— Еще неизвестно, примут ли Германия и Турция наших людей, — сказал Усманходжа.

— Примут! — уверенно ответил Кори-Юлдаш. — Мы вели переговоры через наших представителей. Министры просвещения этих стран дали согласие. Конечно, придется платить за обучение, нужны будут учащимся деньги и на жизнь… Мы все подсчитали и включили в смету.

— А зачем посылать так далеко, в Германию? — спросил Хайдаркул. — В России много университетов, в Петрограде, Казани, Харькове, Баку…

— И туда пошлем учащихся. Некоторые давно уже уехали в Баку. Учатся наши и в Москве и в Петрограде… еще пошлем. Но в Германии хорошо готовят специалистов — инженеров, врачей…

В Турции нашим людям легче будет с языком.

— Сколько человек вы намерены послать за границу? — спросил председатель. — И как вы их отбираете? Откуда?

— Все это изложено в представленном нами проекте. В Германию направляется восемьдесят человек, в Турцию — сто, в Россию — двести. Отбором будет заниматься специальная комиссия… Пошлют за границу самых успевающих и выдержанных.

Этот вопрос был рассмотрен всесторонне, и основной план принят с тем, что руководство исполкома еще тщательно изучит его.

Следующим вопросом стояла работа Чрезвычайной окружной комиссии.

— Асад Махсум, Окилов, Исмат-джан здесь? — спросил, как полагалось, Абдухамид Муиддинов. — Очень хорошо! Прежде чем предоставить слово товарищу Хайдаркулу, председателю проверочной комиссии, должен заявить, что Чрезвычайная окружная комиссия хорошо выполняет свои обязанности. Басмачи, бесчинствовавшие раньше, до создания этой комиссии, укрощены. Население, жившее в постоянном страхе перед басмачами, обрело покой, оно избавлено от злейшего своего врага и грабителя — курбаши Джаббара. Этим мы обязаны энергии, самоотверженности и личной храбрости Асада Махсума. Надеюсь, что при обсуждении работы комиссии члены Центрального Исполнительного Комитета учтут это. Прошу вас, товарищ Хайдаркул!

Хайдаркул был весьма озадачен выступлением председателя. Проверяя дела Чрезвычайной окружной комиссии, он окончательно убедился в коварстве, хитрости и двуличии Асада Махсума — и вдруг такая высокая оценка его работы, ему чуть ли не выносится благодарность! О чем же в первую очередь говорить? Среди собравшихся есть члены Коммунистической партии, неужели же они, носящие на груди партбилет, поддержат Махсума?! Какова цель у председателя, кому это нужно? Главное — интересы народа, революции, и он, Хайдаркул, будет говорить правду, только правду! Расскажет все что видел, все что узнал.

Перелистав свои заметки, Хайдаркул начал говорить:

— Уважаемые товарищи, члены Центрального Исполнительного Комитета! По поручению вашему и правительства Бухарской республики специальная комиссия в составе Низамиддина Хакимова и меня изучила дела Чрезвычайной комиссии по борьбе с басмачеством в окрестностях Бухары.

Эта комиссия в какой-то мере выполняет свои задачи. Большим ее достижением является победа над шайкой головорезов-грабителей, возглавлявшейся курбаши Джаббаром. Известны и другие ее победы… Однако Асад Махсум со своими подручными, имея по роду своей работы широкие полномочия, неоднократно злоупотреблял своим положением и правами…

— Например? — прервал Хайдаркула председатель.

— Сейчас скажу. Например, нельзя расстреливать сдавшегося человека, это верх жестокости! Противоречит советскому закону. Подрывает и глазах народа авторитет Советской власти, становится оружием в руках ее врагов. По какой причине Асад Махсум расстрелял сдавшегося ему курбаши Джаббара и его ближайших помощников? Этот поступок Асада Махсума комиссия считает незаконным, вредным для Советской власти…

— Еще скажете — контрреволюционным?

— Я назвал его незаконным, бессмысленно жестоким. Присутствующие на заседании заволновались, стали переглядываться,

шептаться…

— Товарищ Хайдаркул! — обратился к нему председатель. — Предоставьте вынесение приговора Центральному Исполнительному Комитету и знайте, что курбаши Джаббар был расстрелян после нашего утверждения. А сейчас изложите результаты вашего обследования.

У Хайдаркула был большой запас фактов. Он рассказал об пытках, которым подвергали многих невинных людей, о налетах мирных дехкан.

Нашей комиссии стало известно, что Асад Махсум и его подчиненные держали население в страхе, нападали на людей ночью, арестовывали их, убивали… Из таких мест, как Каждумак, Вабкент, Гиждуван, многие в другие пункты. А иные даже примкнули к басмачам.

У вас есть доказательства? — спросил председатель.

Есть свидетели, потерпевшие…

— Некоторых мы обнаружили в тюрьме у Асада Махсума.

— Все они — враги Советской власти! — воскликнул Асад Махсум.

— Сейчас легко найти лжесвидетелей… — Вставил свое слово Муин-джан.

— Так! Продолжайте! — сказал председатель.

Приведя еще ряд фактов беззакония, Хайдаркул закончил:

— Мы пришли к такому решению: просить Центральный Исполнительный Комитет, чтобы он распустил комиссию по борьбе с басмачеством в окрестностях Бухары, а вместо нее укрепил и усилил органы милиции во всей округе. Надо также наладить агитацию и пропаганду.

У нас работает ЧК в Бухаре. К чему еще ЧК в округе! Их надо объединить, укрепив свежими силами. Сейчас получается так, что Окружная комиссия вмешивается и в городские дела, сажает неугодных ей людей… Полный произвол! Не насилием и гнетом укрепляют Советскую власть, а справедливостью и соблюдением закона. Вот наша основа! Тот, кто нарушает ее, наносит непоправимый вред! Тот либо глупец, либо враг!

Закончив этими словами речь, Хайдаркул сел на свое место.

— Теперь послушаем другую сторону, — объявил председатель. — Дадим слово председателю Чрезвычайной окружной комиссии, а потом перейдем к прениям. Прошу вас, товарищ Асад Махсум.

Лицо Асада выражало полное равнодушие ко всему, что говорилось на этом заседании. Он встал, провел рукой по бороде и усам, вскинул голову, обвел всех присутствующих сверкающим взглядом и обиженно заговорил: