Валерий Есенков - Дуэль четырех. Грибоедов

Грибоедов.

Сложил листок и голову опустил, закручинился, припомнил славные стороны жизни, которых не лишён развратный, пустой Петербург и которыми вдоволь он насладился; облился тоской, что уж более не видать ему тех наслаждений, в особенности не быть на театре, который чуть не больше жизни всем сердцем любил, по которому тосковал беспрестанно, и горькие слёзы, слёзы отчаянья, выступили ему на глаза. Так сидел он в тишине и в молчании час или два, то видя на сцене Семёнову, то слыша плеск ладоней, то в ушах звучал голос Катенина, которому более всех был обязан зрелостью зрителя, обдуманностью лёгких своих водевилей, оригинальностью неисполненных замыслов, витавших в его голове, и который по-прежнему сурово в чём-то его наставлял. Очнулся, раздумался, стыдливо обтёр украдкой глаза, лист развернул, всё это время зажатый в руке, и приписал:

«Коли кто из вас часто бывает в театре, пускай посмотрит на 1-й бенуар с левой стороны и подарит меня воспоминанием, может быть, это отзовётся в моей душе и заставит меня икать где-нибудь возле Арарата или на Араксе».

Наутро конвойный казак, приставленный к нему на всё время передвижения кочующей миссии, в сапогах, в шинели и в башлыке, перепоясанный туго, с шашкой на поясе, с ружьём за спиной, подвёл ему рослую гнедую кобылу под узорчатым грузинским седлом — приобретенье бесценного Амбургера, и он, невесело глядя перед собой в тесные улочки, украшенные одним солнечным светом, отправился исполнять обязанность противных ему прощальных визитов.

К его немалому изумлению, не повстречав ни одного нового сердечного друга, он в три месяца успел перезнакомиться чуть не со всем русским и отчасти армяно-грузинским Тифлисом, так что визиты заняли целое утро. К ещё большему изумлению, у него обнаружилась куча приятелей, среди них неизменный Талызин, Рыхлевский, Каховский, даже Якубович и Муравьёв. Эти приятели, радость нечаянная, втайне приготовили завтрак прощальный и вдруг ввели его в залу трактира, усадили за стол, одарили громкими тостами, точно в самом деле не хотели с ним расставаться, вызвались его провожать, всей толпой явились к дому наместника, шутили, смеялись, подходили к нему пожать руку и сказать несколько всегдашних ободрительных слов, так что необходимость отъезда вдруг обратилась в нестерпимую, однако ж сладкую муку.

Алексей Петрович вышел его проводить, крепко обнял за плечи, улыбнулся неопределённой улыбкой, неожиданно объявил:

— В Персии-то себя приструни, ты, я гляжу, повеса отчаянный, а впрочем, прекрасный со всем тем человек.

Он стеснился душой, но глядел пристально, разбирая, тревога ли то человеческая, милость ли генеральская к собеседнику скуки вечерней, который сказками прогоняет её, разобрать не сумел и согласился, повинно голову наклонив:

— Увы, не сомневаюсь ни в том, ни в другом.

Поворотился было идти, да остановился, оборотился к нему, с такой же неопределённой улыбкой по-французски сказал:

— Не обрекайте нас на жертву, ваше превосходительство, если вздумаете воевать когда-нибудь в Персии.

Алексей Петрович рассмеялся заливисто, громко:

— Бог мой, что за странная мысль!

Александр ответил очень серьёзно:

— Вовсе не странная. Государем вам дано право объявлять войну и мир заключать; вдруг придёт в голову мысль, что со стороны Персии наши границы не довольно определены, так и двинетесь их определять по Араке.

Алексей Петрович, всё продолжая смеяться, спросил:

— Что, тебе жаль персиян, которых не смогу не побить?

Он натянул перчатку на левую руку:

— Персиян-то не жаль — им поделом, а вот с нами что тогда будет в Тебризе или в Тейране?

Александр натянул вторую перчатку, поднялся в седло, расправил полы походной шинели, дал повод и выехал со двора. Толпа приятелей повалила за ним. Они поскакали грязными улицами и догнали хвост каравана. Он развернул к ним свою гнедую кобылу и стоял перед ними, не находя верных слов. Они по очереди подъезжали к нему, целовали его по-братски в обе щеки, желали удачи в пути, просили поскорей возвращаться назад, так что вдруг показалось ему, что двум или трём расставаться с ним действительно было жаль.

1795 год

4 (15) января 1795 г. (по другим данным 1794) — В Москве в семье гвардейского офицера Сергея Ивановича Грибоедова, женатого на своей дальней родственнице Настасье Фёдоровне Грибоедовой, родился сын — Александр Сергеевич Грибоедов.

1802 (1803) — 1805 годы

Учёба в Московском университетском благородном пансионе.

1806 год

Поступил в Московский университет на философский факультет.

1810 год

Январь — Грибоедов с блеском выдерживает экзамены по юридическому факультету и получает звание кандидата права.

Окончив два факультета — словесный и юридический, Грибоедов продолжал оставаться в университете, изучая естественные науки и математику и готовясь к учёной степени доктора, вплоть до закрытия его в 1812 г. в связи с занятием Москвы Наполеоном.

1812 год

После падения Смоленска поступил добровольцем в Московский гусарский полк, формировавшийся под командой генерал-фельдмаршала Салтыкова, который после Бородинского сражения получил приказ вывести полк в Казань, где он простоял до весны 1813 г.

1813 год

Грибоедов находился адъютантом при известном в Москве генерале А. С. Кологривове, формировавшем кавалерийские резервы.

1812 год

К пребыванию на военной службе относятся первые выступления Грибоедова в печати. Он опубликовал в «Вестнике Европы» корреспонденции «О кавалерийских резервах», «Письмо из Брест-Литовска к издателю».

Грибоедов знакомится с театральным деятелем и известным драматургом А. А. Шаховским и под его воздействием обращается к драматическому творчеству, склонность к которому испытывал ещё на студенческой скамье.

1813 год

Опубликована и поставлена на сцене комедия Грибоедова «Молодые супруги» — переделка комедии французского драматурга Крезе де Лессера, вызвавшая критику М. Н. Загоскина, на которую Грибоедов ответил памфлетом «Лубочный театр».

1814 год

Грибоедов выходит в отставку и поселяется Петербурге.

1815 год

Грибоедов зачисляется на службу в Коллегию иностранных дел.

Совместно с Катениным пишет комедию «Студент».

Грибоедовым написано несколько сцен для комедии Шаховского «Своя семья, или Замужняя невеста».

Грибоедов вместе с Жандром переводит пьесу французского драматурга Барта «Притворная неверность».

Ноябрь — В качестве секунданта принимает участие в дуэли офицера В. А. Шереметева и графа А. П. Завадовского из-за актрисы балета А. И. Истоминой.