Валерий Есенков - Дуэль четырех. Грибоедов

— А что, по-вашему, серьёзно ли нынче угрожают англичане нашей торговле с Китаем?

Александр закурил, призадумался, постукивая концами пальцев себе по колену, прикинул несколько цифр, каким-то образом заронившихся в память и по первой надобности выплывших сами собой, будто чуяли, кроясь во тьме и тиши, что настанет черёд и для них, сообразил:

— Пока что, пожалуй, серьёзной опасности не явилось, хотя я, на месте генерал-губернатора, не полагался бы на сопредельность границ, на озлобление противу стороны нападающей и что там ещё у него?

— Отчего бы не полагались, позвольте узнать?

— А не полагался бы оттого, что торг с Британией, с Британской Индией и Северо-Американскими Штатами до сего времени чрезвычайно выгоден для Китая. Торговый баланс весьма в пользу его, в Китай из этих стран стекается серебряная монета. Британия выделывает слишком много хлопчатой пряжи, муслина и ситца, чтобы ввозом этих важнейших продуктов сравнять торговый баланс, потому в Британии китайский чай слишком дёшев и потому же британцы ввозят в Китай опиум, производимый Ост-Индской компанией, главным образом через Кантон, поскольку все прочие китайские порты для иноземцев закрыты. Однако ввоз опиума и муслина растёт год от года приметно, если судить по отчётам британских газет, и как только сравняется торговый баланс, а затем неминуемо увеличится в пользу британцев, нашей торговле с Китаем будет нанесён жестокий удар. Уже и теперь, если судить по видам торговли, издаваемым министерством финансов, азиатская торговля клонится не в нашу пользу. Вы опять спросите: отчего?

Он помолчал, не решив, продолжать ли ему диссертацию, от которой скука разом прошла, до которой мало идёт в канцелярии, но Стурдза не без любопытства спросил:

— Отчего?

Грибоедов одушевился и с увлечением продолжал, словно попавши в родную стихию:

— Да оттого, что тот ошибается грубо в расчёте, кто, увлекаясь изобилием вещества и средств к добыванию какого-либо продукта, стал бы производить исключительно то, что уже у себя всякий имеет. Таким образом, мы с некоторого времени, при несметном изобилии хлеба, не выручаем за него почти ничего. Из чего следует, что в производстве всякой страны необходимо разнообразие прежде всего. А что мы нынче имеем? В северной и в средней части России просвещение, а вместе с ним промышленность и торговля достигли уже известной степени развития. По этой причине мы не только не одолжены иноземцам за произведения их, свойственные холодной и умеренной полосе, но ещё из продуктов своих производим за границу значительный отпуск. Не то с произведениями тёплого и жаркого климата. Мы принуждены заимствовать из Средней Азии, а также из Западной и Южной Европы. В особенности это касается хлопчатой бумаги для наших прядилен. Большое количество её мы могли бы закупать и в Китае, но что мы дадим Китаю взамен?

— Э, полноте, возить далеко.

— Это бы ещё полбеды, возим же чай. Гораздо похуже иное. В Китае, как и у нас, всё держится не приязнью или политической выгодой, а взятками, которые дают все и берут все, от самого низу до самого верху. Император почитается отцом Китая, а его чиновники рассматриваются как носители отцовских прав; каждый в своей провинции, на своём месте, и каждому надобно дать, чтобы иметь благоприятствие в торговле ли, в иных ли делах. Постоянные взятки разлагают и парализуют всю государственную систему, действуя одновременно на финансы, на нравы, на ремесла и управление.

— Да вы политико-эконом!

Не обращая внимания на противовольное, как видимо, восклицание, нисколько ему не польстившее — подумаешь, вред взяток может исчислить каждый дурак, — сам на удивление увлечённый неожиданно выступившими связями торговли, промышленности, финансов и нравов, прежде занимавшими его ум ничуть не больше других, тоже стоивших внимания связей между народами и людьми, Александр продолжал, неторопливо куря:

— И тут британцы доищутся толку гораздо проворней, чем мы. Торговля опиумом приносит им баснословный барыш, что позволяет сыпать взятки без счета, чего нам с нашей скупостью и скудостью в восточной торговле не достичь никогда. Не станем же мы, подобно бесстыдным британцам, вести туда опиум — такие гадости не в русских традициях — а что мы ещё в Китай повезём?

Держа в руке другую депешу, уже просмотренную, наведшую на какую-то мысль, Стурдза улыбнулся загадочно:

— В таком случае вас наверняка заинтересует вот это, постойте, да, от этого именно места: «...пользуясь таковым его расположением, уговорил купца Свешникова отправить в Коканд караван, который уже и отправлен на довольно значащую сумму. Я долгом поставил довести все сии обстоятельства до сведения государя императора, его величество высочайше повелеть соизволил купца Свешникова за содействие его в сём случае общественным видам наградить золотою медалью на красной ленте...», ну, и так далее. Каково? Калужскому купчине золотая медаль, и за что, чёрт возьми; а за то, что купчина водит туда-сюда свои караваны, как по роду занятий и должен водить!

— Чему удивляться? Нам необходимо иметь продукты тёплого и Жаркого климата. Кроме того, вы заметьте, британцы через Синд и Пенджаб рвутся нынче к Афганистану, чтобы оттуда овладеть Средней Азией и диктовать нам условия торговли с народами Хивы, Бухары и Коканда. Можем ли мы такие злодейства терпеть? Очень возможно, восточное направление станет главнейшим в русской политике на сто лет вперёд.

Стурдза изменился в лице, депешу швырнул без пакета, заговорил тоном властным, тоном непоколебимо убеждённого в своей исключительной правоте человека:

— Этого быть не должно!

Александр хотел затянуться сигарой, да позабыл, поднял брови, с недоумением поглядел сквозь очки на переменившегося в лице молдаванина:

— Отчего же, дозвольте узнать?

Стурдза резко поднялся, с громким стуком отстранив стул, подступил к нему близко, пригнулся, негромко, но строго спросил:

— Как по-вашему, что даёт нам Священный союз [104] Священный союз — союз Австрии, Пруссии и России, заключённый в Париже в 1815 г. после падения Наполеона. ?

Скрывши своё удивление, оставляя холодным лицо, размышляя о том, по какой тайной причине этот грек по матери, по отцу молдаванин, женатый на скромной хозяйственной немке, неумолимо злопамятный, как передавали о нём, погрязший в мелких расчётах, так близко к сердцу, что чуть не кричит, принимает запутанные и тяжкие заботы российской внешней политики; не по одному же тому, что пункты трактата, образовавшие только что названный союз государей, его рукой писаны, а не чьей-то другой, Александр так же негромко ответил, глядя вступившему на русскую службу молдаванину-греку прямо в расширенные глаза: