Эдвард Резерфорд - Сарум. Роман об Англии

Отец Алисии умер пять лет назад, фамильный особняк унаследовал Уолтер. Три дня Алисия провела в доме брата, посетила собор и встретилась с одряхлевшим дядюшкой, каноником Портеорсом, который гордо показал ей уличные водостоки. Впрочем, знакомых в городе у нее почти не осталось.

Вечером третьего дня Уолтер осторожно завел с ней разговор:

– Любезная сестра, не задумывалась ли ты о том, как теперь устроить свою жизнь?

– Ты собрался меня снова выдать замуж?

– Да, – признался он. – У меня и жених на примете есть. Прекрасная партия, между прочим.

– Правда? – рассмеялась Алисия. – И кто же это?

– Рыцарь, с богатым имением… – Уолтер помолчал, ожидая дальнейших расспросов, и наконец объявил: – Жоселен де Годфруа ищет жену.

Пятидесятисемилетний рыцарь, скорбя о погибшем сыне, решил снова обзавестись семьей – ради внука.

«Мальчику три года, – рассуждал он. – Может быть, я доживу до его двадцатилетия…»

В те времена мало кто доживал до семидесяти, но Жоселен отличался крепким здоровьем и надеялся на лучшее. «Ребенку нужна мать, – печально думал рыцарь. – Надо бы подыскать хорошую жену».

Уолтер ле Портьер, прознав об этом, предложил рыцарю взять в жены недавно овдовевшую Алисию. Жоселен не стал возражать – хотя ле Портьер и не знатного рода, но Алисия – вдова Жоффрея де Уайтхита, а значит, прекрасно умеет вести хозяйство; к тому же она еще молода – всего тридцать шесть лет. Рыцарь довольно улыбнулся и подумал: «Я еще крепок, может быть, она родит мне наследника. В конце концов, у меня два имения. Одно достанется внуку, а второе, если повезет, унаследует сын».

– Я согласен встретиться с твоей сестрой, – сказал он Уолтеру.

Питер Шокли вернулся в город из отцовской усадьбы и замер, не веря своим глазам: на углу рыночной площади, у Кабаньего Ряда, стояла Алисия. Он не видел ее двадцать лет и не подозревал, что она недавно овдовела. С трудом переборов оцепенение, Питер торопливо подошел к ней и с улыбкой сказал:

– А ты совсем не изменилась!

Алисия, вздрогнув от неожиданности, недоуменно уставилась на видного привлекательного мужчину и лишь потом сообразила, что это Питер, о котором она не вспоминала вот уже двадцать лет. Немного погодя он уже знал и о погибшем муже, и о том, что сегодня Алисия встречается с Жоселеном де Годфруа.

– Он жену подыскивает… – задумчиво сказал Питер.

– Знаю, – улыбнулась Алисия и, заглянув ему в глаза, дерзко произнесла: – Только вряд ли найдет.

Через неделю все было решено.

Хотя Питер Шокли и пытался убедить себя, что все эти годы не ждал возвращения Алисии, сейчас в этой лжи не было нужды. Рядом с Алисией он по-прежнему трепетал от восторга, а на третий день притянул ее к себе и поцеловал.

– Мы с тобой словно и не расставались никогда! – вздохнул он.

Она радостно улыбнулась. Для Питера встреча стала подарком судьбы, а вот Алисия твердо решила выйти замуж за Питера Шокли лишь после того, как брат отвез ее в Авонсфорд, где их встретил благородный седовласый старец с грустным лицом.

Уолтер расстроился, когда сестра наотрез отказалась от брака с Годфруа, а спустя неделю, узнав, что она собирается замуж за Шокли, пришел в ярость:

– Ты же теперь знатная госпожа! Зачем тебе этот торговец?!

Ему льстило быть в родстве с благородным де Уайтхитом, да и возможность породниться с де Годфруа представлялась донельзя выгодной.

– Деньги у меня есть, – невозмутимо ответила Алисия. – Выйду замуж, за кого захочу.

К превеликой радости старого Эдварда Шокли, свадьбу сыграли через месяц, и Питер во второй раз подарил Алисии скромный медальон на серебряной цепочке.

Не помня себя от счастья, Питер увел жену в родительскую спальню на втором этаже усадьбы и снова почувствовал себя восемнадцатилетним юношей. Поначалу Алисия покорно принимала его ласки, с улыбкой глядя на его страсть, но посреди ночи сама пылко прильнула к нему.

Жоселен побледнел от гнева, услышав о свадьбе Алисии и Питера Шокли. Это не только задевало честь рода де Годфруа, но и оскорб ляло его лично.

– Низкий торговец, как посмел он посягнуть на мою невесту!

Питер поначалу не заметил, что Годфруа перестал приезжать на сукновальню, и несколько недель спустя радушно с ним поздоровался. Рыцарь надменно выпрямился в седле и презрительно заявил:

– В конце месяца я передаю сукновальню другому арендатору, а в твоих услугах больше не нуждаюсь.

Питер ошеломленно уставился на него. Ссуду Аарону давно выплатили, сукновальня стояла на земле Годфруа. Конечно, Шокли мог обратиться в суд, но долгая тяжба превратит его жизнь в ад. Питера охватило отчаяние. Два дня он провел в глубоком унынии, не в силах рассказать жене о случившемся. Алисия потребовала объяснений, и он во всем признался.

– Попроси отца поговорить с Годфруа, – посоветовала Алисия.

Питер грустно покачал головой. Эдвард был стар и немощен, волновать его не стоило.

– Нет, я сам все улажу, – мрачно пообещал он.

Алисия ничего не сказала. Но все следующее утро после отъезда Питера она провела в спальне, а в полдень отправилась в Авонс-форд. Прислуга с удивлением глядела на богато разодетую госпожу, которая въехала во двор особняка и велела конюху помочь ей спешиться.

За двадцать лет замужества Алисия обрела изящные манеры бла городной дамы. Завидев ее, Жоселен встал из-за стола и почтительно поклонился.

Она решительно обратилась к нему по-французски:

– Сеньор, мне стало известно, что вы намерены отобрать сукновальню у моего мужа.

Он сдержанно кивнул, слегка покраснев под внимательным взглядом фиалковых глаз.

– Я пришла к вам без ведома мужа, попросить прощения за мою дерзость, – продолжила Алисия. – Позвольте выразить мое глубочайшее сожаление, если вы сочли мой поступок оскорбительным, однако я полагала, что вам безразличен мой выбор.

Рыцарь невольно улыбнулся, оценив острый ум женщины, и церемонно ответил:

– Мадам, я был бы счастлив, если бы ваш выбор пал на Авонс-форд.

– Я питаю глубочайшее уважение к Авонсфорду и к его владельцу, – почтительно произнесла Алисия. – Видите ли, я двадцать лет прожила в любви и согласии с человеком вдвое меня старше и хотела доставить толику счастья тому, с кем рассталась в юности. Увы, похоже, мой опрометчивый поступок причинил только страдания и Шокли, и тому, кого я в иных обстоятельствах могла бы полюбить…

Она склонилась в изящном реверансе и вышла из комнаты.

Вечером Жоселен де Годфруа, пожелав малютке-внуку спокойной ночи, направился в гардеробную и поглядел в отполированный лист железа, служивший ему зеркалом.

«Я для нее слишком стар, – вздохнув, признал рыцарь. – А жаль!»

На следующий день гонец из Авонсфорда сообщил Питеру Шокли, что Годфруа не станет отбирать сукновальню.