Эдвард Резерфорд - Сарум. Роман об Англии

В этих вопросах торговец совершенно не разбирался и через четыре дня решил вернуться домой, однако надежды не утратил. «Что ж, это – не мой парламент, – думал он. – Но придет время, и тогда…»

В 1265 году парламент заседал до марта, и на нем решилось многое. Феодальные владения короля и принца были подтверждены, что умиротворило сторонников монархии; притязания Монфора удовлетворили, назначили новых королевских чиновников, рассмотрели тяжбы и возобновили торговлю с Фландрией. Монфору пришлось смягчить свое нетерпимое отношение к иудеям: он осознал, что, если не ослабить давления на еврейскую общину, королевская казна опустеет.

Тем временем папский легат ждал своего часа. Папа римский оставался непоколебим: Монфор осмелился нарушить повеление Святой церкви и должен быть изгнан из страны. Валлийские сторонники принца Эдуарда, хотя и принесли клятву верности Монфору и новому правительству, тоже заняли выжидательную позицию.

В Саруме все оставалось по-прежнему; борьба на политической арене Питера Шокли не волновала, и он следил за ней издалека. Когда принц Эдуард сбежал на запад, к своим друзьям в Уэльской марке, собрал войско и выступил против мятежников, Питер надеялся, что Монфор одержит верх, но 4 августа 1265 года в битве при Ившеме Монфор был убит. Впрочем, Питера Шокли это особо не огорчило.

– Пусть себе бароны между собой ссорятся, – сказал он Алисии. – Главное, что горожан допустили в королевский совет.

Жена считала его чрезмерно наивным, но Питер был уверен: в один прекрасный день справедливость восторжествует.

В последующие два года произошел ряд значительных исторических событий. Соратники Монфора лишились своих владений. К счастью, Жоселена де Годфруа репрессии не коснулись – его верность королю не вызывала сомнений. Сын Монфора бежал в Европу, а его сторонники продолжали сражаться с королевскими войсками, но, потерпев поражение в Или, в конце концов сложили оружие. Папский легат Оттобуоно де Фиески (будущий папа римский Адриан V) торжественно прибыл в Англию, где издал знаменитый Кенильвортский диктум – указ, по которому мятежникам, лишенным земель, после выплаты весомого штрафа возвращали отобранные владения; оглашенные впоследствии законодательные акты, получившие название Статута Мальборо, не только подтверждали положения Великой хартии вольностей, но и включали в себя бо́льшую часть провизий Симона де Монфора.

– Монфор погиб, но дело его живет, – весьма точно подметил провинциальный торговец Питер Шокли в разговоре с женой.

В июне 1265 года Алисия родила ему дочь, здоровую, крепкую девочку со светлыми волосами и очаровательными фиалковыми глазами; ее назвали Мэри.

– Я отпишу ей имение, – пообещал Питер жене. – А сын унаследует дом и сукновальню.

Алисия улыбнулась.

По мнению Осмунда Масона все эти исторические события меркли перед величием огромного собора.

В 1265 году основное строительство было завершено.

На соборном подворье стоял простой крестообразный храм с длинным нефом и светлыми просторными трансептами – восемьдесят семь футов высотой, почти пятьсот футов длиной; посреди крыши, обшитой свинцом, над средокрестием собора, виднелась приземистая квадратная башенка. В северной оконечности подворья, в сорока ярдах от храма, стояла высокая, в двести футов, каменная колокольня, и звон церковных колоколов разносился по всей долине.

В 1265 году Осмунд Масон начал главный труд своей жизни и в этом же году попал под власть смертного греха, едва не погубившего каменщика.

Холодным мартовским днем Осмунд привел родных полюбоваться собором – эту традицию каменщик соблюдал вот уже десять лет, с рождения сына Эдварда. Они вышли из Авонсфорда, миновали старый замок на холме и по шумным улицам добрались до соборного подворья. Осмунд, коротконогий и коренастый, с огромной головой и пунцовыми щеками, шествовал торжественно и чинно; за ним следовали жена Анна, сын и две дочери. С мастером-каменщиком в длинном кожаном переднике уважительно раскланивались прохожие; жители Солсбери относились к Осмунду с почтением, а подмастерья побаивались – он был суров, но справедлив. В Авонсфорде его любили все, особенно дети – Осмунд ловко мастерил деревянные игрушки и ничьим просьбам не отказывал. Жена его Анна, высокая и худощавая, редко выходила из дому; на ее узком смуглом личике застыло недовольное выражение. Впрочем, оно сменялось улыбкой, когда дочери уговаривали ее купить на рынке в Солсбери яркие ленты или безделушки. Если дочери во всем походили на мать, то сын пошел в отца – такой же коренастый, приземистый и большеголовый, он вперевалку брел вслед за родителями.

На соборном подворье Осмунд пустился в пространные объяснения. Сначала он обратил внимание сына на недавно завершенный западный фронтон, с рядами пустых ниш у входа и вокруг огром ного центрального окна.

– В нишах будут стоять статуи, – сказал Осмунд.

– Какие статуи? – спросил мальчик.

– Королей, епископов и святых, – терпеливо объяснил каменщик.

Собор воплощал в себе идеальное единение бренного и духовного мира.

Западная стена возносилась на сотню футов в высоту. Эдвард задрал голову, перевел взгляд с вершины стены на башню колокольни и невольно отшатнулся – ветер гнал по небу облака, и казалось, что стена накреняется.

– Не бойся, она не упадет, – рассмеялся Осмунд и провел семью в собор.

Огромный неф и боковые трансепты как будто терялись в необозримой дали, сквозь окна струился яркий свет, и собор изнутри переливался многоцветьем; своды, колонны, ажурная резьба, скульптуры и гробницы в часовнях были расписаны яркими красками – алой, изумрудной, лазоревой; зелень каменной листвы спорила с лесами и долинами Авона. Эдвард, глядя на стройные колонны, изумленно вос кликнул:

– Мы словно в лесу!

– Пойдем резьбу посмотрим, – предложил Осмунд.

Резьба была повсюду. Каменную ограду, разделявшую хор и пресвитерий, украшали раскрашенные киноварью, лазурью и золотом статуи английских монархов – от саксонского Эгберта до Генриха III.

– Вот Альфред Великий, их общий предок. Вначале он правил Уэссексом, а потом и всей Англией, – сказал каменщик. – А вот благочестивый Эдуард Исповедник, доблестный Вильгельм Завоеватель и Ричард Львиное Сердце, король-крестоносец.

Как и все его современники, Осмунд твердо верил, что все английские короли связаны кровным родством, как истинные помазанники Божии.

На своде над хором виднелись яркие розетки, а в восточной части нефа работники, взобравшись на леса, спешно докрашивали потолок. Огромные колонны, установленные одна над другой, поддерживали три ряда арок, ведущих к сводам. Посреди собора, в средокрестии, взгляд скользил по массивным колоннам, взметнувшимся к самому потолку.