Кэтрин Уэбб - Незаконнорожденная

Одна служанка по имени Сью, курносая и задиристая, сразу поняла, что к чему. Недаром у нее был умный, расчетливый взгляд девушки, которая слишком хорошо знает, вокруг чего вращается мир. Когда лорд Фокс покувыркался с ней пару раз, она возомнила себя его любовницей и стала претендовать на то, чтобы занять самое высокое положение среди прочих слуг. Она не давала ему проходу, приподнимала юбки и флиртовала, словно последняя шлюха. Называла его лордом Жирдяем при слугах. Повариха в глаза величала ее задницей, но той было наплевать. Однако ей все равно не удалось ничего добиться. Лорд Фокс любил брать сам, а не лакомиться тем, что ему преподносят на блюдечке. Служанку выставили за ворота, едва у той начал расти живот, и Дункан увидел ее в последний раз, когда, насупившись, она стояла на заднем крыльце с кричащим ребенком на руках и принимала от дворецкого несколько монет на пропитание сына. Были и другие незаконнорожденные дети. От кабацких шлюх, от служанок и дочек фермеров. От тех, с которыми можно было не церемониться. Их отсылали прочь, выдав немного денег, если, на их счастье, они были хорошенькими, а если нет, то осыпав оскорблениями и предупредив о последствиях, коли вздумают жаловаться. И лишь на одно прижитое дитя лорд Фокс щедро расточал любовь и заботу. Только на одно.

Когда умер зять хозяина и Джозефина вернулась жить в Бокс вместе с сыном Джонатаном, Дункан Уикс и все слуги вздохнули с облегчением. Дело в том, что аппетиты лорда Фокса по части молодых девушек после смерти жены сильно возросли, и все думали, что присутствие дочери заставит отца несколько их умерить. Дункан стоял рядом со своим сыном, когда Джозефина Аллейн подъехала к дому в нарядной карете, запряженной четверкой серых лошадей, и слышал, как восхищенно вздохнул Ричард, едва эта красавица из нее вышла. Ричард был еще ребенком, но Джозефина Аллейн была прекрасна, как червонная дама. На ней были длинная мантилья из коричневого бархата, наброшенная поверх темно-зеленого платья, и шляпка ему в тон на волосах цвета красного дерева. Ее глаза были самого глубокого и насыщенного синего оттенка, какой он когда-либо видел. «В такую лучше не влюбляться», – мысленно предупредил он своего мальчика. Как уже говорилось, слуги были очень обрадованы приездом Джозефины Аллейн, однако сама леди оставалась холодна как лед, и Дункан подумал, что ей очень грустно. Она ведь недавно овдовела, напомнил он себе, и ее сдержанность, несомненно, объясняется именно этим. В течение какого-то времени внимания лорда Фокса к служанкам не было заметно и его проказы в чуланах и темных закоулках дома действительно стали менее частыми. Но вскоре Дункану довелось выяснить почему.

Однажды солнечным майским днем лорд Фокс и его дочь поехали навестить друзей в Боуден-Хилл [92]. Дункан правил лошадьми, а в обязанности Ричарда входило открывать дверцы кареты. Он был еще чересчур мал, чтобы служить лакеем, но Джозефине Аллейн нравилось его лицо, а кроме того, ее, похоже, забавляло, как гордо мальчуган выпячивает грудь, чтобы компенсировать недостаток роста. Их путь пролегал через деревню Лакок, а затем шел по плоской болотистой местности, полной тростниковых зарослей и ручьев, через которые было переброшено несколько узких мостов. Один из них оказался запружен бредущим стадом овец, и Дункану пришлось остановить карету.

– Очисти мост! – крикнул он пожилому отарщику, который кивнул и принялся неторопливо махать своим пастушеским посохом с крюком на конце.

Лошади фыркали и топтались на месте, пока стадо семенило вокруг них. В воздухе стоял крепкий запах навоза и жирной шерсти.

– Эй, парень, прыгай на землю и возьми Санти под уздцы. Успокой ее, тогда и другие утихомирятся, – велел Дункан сыну. – А я встану рядом с каретой, чтобы овцы к ней не подходили. Эй, расступитесь, вы, чертовы бараны, – слезая на землю, ругнулся Дункан и поскользнулся на чем-то мягком и вонючем.

Он занял позицию у дверцы кареты и замахал руками, отгоняя овец подальше. Занавески за стеклами были опущены, поэтому он не стал стучаться и объяснять причину задержки – на тот случай, если лорд Фокс и его дочь задремали. Но когда последние отставшие овцы уже трусили мимо них и Дункан Уикс отвернулся, его внимание привлекло какое-то движение. Карета слегка качнулась, словно внутри что-то происходило, и одна из занавесок немного отдернулась – совсем чуть-чуть. Без всякой задней мысли Дункан заглянул внутрь. Всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, и увиденная сцена предстала перед ним во всей ясности, как ночное небо, внезапно освещенное молнией. Джозефина Аллейн сидела, запрокинув голову, а блестящие синие глаза смотрели в потолок. Губы отца жадно целовали ее шею, одна рука сжимала дочери грудь, а другую он по локоть запустил под юбку, к бедрам, не совсем ясно, куда именно. Ткань в области паха у лорда Фокса вздулась, а лицо Джозефины было совершенно бесстрастным, как будто ее мысли находились где-то очень далеко. Это была маска согласия, отрешенности, окаменелой бесчувственности. Но никак не удивления.

Тот миг, когда Дункан стоял, пораженный увиденным, показался ему невероятно долгим. Затем он отвернулся, заставил себя забраться на облучок на негнущихся, плохо слушающихся ногах и хлестнул лошадей так резко, что они рванулись с места, едва не растоптав пастуха, который отпрыгнул в сторону в самый последний момент.

– Что на тебя нашло? – спросил Ричард, на всякий случай хватаясь за поручень.

Дункан моргнул и посмотрел на сына. Перед тем как пустить лошадей вскачь, он даже не проверил, успел ли его парнишка вскочить на облучок. Он бросил через плечо взгляд на карету и понял, что никакие кони не унесут его от того, что он видел, или от тех, кому служил. Дункан натянул поводья, перевел лошадей на более спокойный аллюр и сунул руку под сиденье, где у него была припасена бутылка бренди на тот случай, если придется ехать особо холодной ночью. Он выпил ее до половины одним глотком, а когда отнял от губ горлышко, то закашлялся и увидел, как сын смотрит на него с отвращением.

– Ты присосался к ней, словно к бабьей титьке, – произнес Ричард, копируя манеру общения, которой научился в конюшне. – Из-за пьянства тебя однажды вышибут пинком под зад, старина. Остается только надеяться, что к тому времени я освою ремесло кучера, а то где мы с тобой окажемся?

Когда они подъехали к Боуден-Хиллу, Дункан уже успел выпить бутылку бренди до дна, но это не помогло забыть впечатавшуюся в память сцену.

Дункан сразу заподозрил неладное, когда прослышал об Элис Беквит. Слуги рано или поздно всегда узнают секреты семьи, которой служат, как бы тщательно они ни охранялись. Это было ему известно из собственного опыта, и забыть об этом он не мог, сколько бы ни пил. Однажды он стал свидетелем разговора лорда Фокса с внуком, когда они пришли на конюшню за лошадьми. Он слышал, как Фокс говорил мальчику, что мисс Беквит, которую они собираются навестить во время конной прогулки, приходится незаконной дочерью его давнему другу; он взялся ее опекать, однако девочка все-таки рождена вне брака, и мать может запретить подобные встречи, а потому Джонатану не следует ей ничего рассказывать. Дункан Уикс хорошо запомнил, как обожавший деда паренек поклялся не выдавать тайны.