Владимир Шеменев - «Варяг» не сдается

– Я приехал как старший на рейде среди государств интернациональной эскадры к вам как старшему командиру японских судов предупредить вас, что мы стоим на рейде нации, объявившей нейтралитет, следовательно, рейд, безусловно, нейтральный, и никто не имеет права ни стрелять, ни пускать мины в кого бы то ни было. Я вам объявляю, что в то судно, которое это сделает, к какой бы нации оно не принадлежало, я первым всажу снаряд главного калибра.

Уриу знал, что англичанин блефует, и в первую очередь по причине того, что главный калибр английского крейсера был такой же, как и у его «Нанивы», и почти в два раза меньше, чем у «Асамы». Тем не менее не следовало пренебрегать угрозой, и Уриу решил сыграть под дурачка.

– Господин Бэйли, о чем вы говорите? – Он сделал шаг навстречу командиру английского крейсера.

– О тех враждебных действиях, которые вы намерены завтра предпринять!

У Бэйли были четкие инструкции из Лондона: в случае конфликта морально и политически поддержать новоявленных узкоглазых друзей, – но его аристократическая сущность не могла смириться с подлостью и предательством, которые эти «друзья» хотели проявить по отношению к русским.

– Привести шесть крейсеров и восемь миноносцев, чтобы не дать одному крейсеру и второсортной лодке выйти из Чемульпо! Позор! – Это не морское сражение, достойное славных времен Нельсона, это трусливая кампания, достойная адмирала Того. И если бы он не был связан по рукам и ногам дипломатическими нитями, с каким бы удовольствием встал бы в один ряд с русскими. Все остальные нейтралы высказали аналогичное мнение. – Вы должны немедленно сделать распоряжение по своему отряду. – Бэйли подошел к Уриу.

– Что вы хотите услышать от меня? – Японский адмирал был спокоен, но где-то в душе закрадывалась неприязнь, и он начинал ненавидеть этого надменного англичанина. Все, что тот говорил, было сплошной демагогией. Уриу знал, что Бэйли прагматик и ни за что не полез бы под снаряды из-за каких-то там русских.

– Я несу полную ответственность за поведение и действия вверенных мне судов, – он достал платок и вытер кончики губ. – Первое: вы должны сделать распоряжение, чтобы шлюпки всех наций имели свободный путь к берегу, не должно быть никаких препятствий к высадке и стоянке. Второе: вы можете свободно высаживать войска, никто вам не помешает, так как это ваше дело и нас оно не касается. Третье: в случае недоразумений с какой-либо нацией я приглашу командира той нации, и сам буду разбирать дело.

Уриу кивнул. Ему было плевать на все эти мелочи. Он добился главного: англичанин не возражал против высадки десанта. Следовательно, Большой Бен закрывает глаза на аннексию Кореи и на войну с Россией.

– И еще. – Бэйли подошел к столу и взял с него макет крейсера «Асама». Подивился искусной работе токаря, выточившего все до мельчайших деталей: маленькие винты, орудийные башенки с пушечками, две раскрашенные трубы, мачты с флагами Японии, и главное, чему подивился англичанин, это был якорь с цепочкой, свисающей из якорного клюза. – Я слышал, ваши корабли выпустили несколько торпед по русской лодке. – Бэйли поставил «Асаму» на стол. При этом что-то хрустнуло, и на палубу упал кусочек кормовой мачты.

– Я разберусь. – Уриу было жаль мачту, но он не подал вида, а только взял и переставил кораблик туда, где он стоял – поближе к «Варягу». – Скорее всего, это какое-то недоразумение.

По каюте поплыл мелодичный звон. Уриу взглянул на циферблат: на часах было семь часов. За стеклом сгущались сумерки. На «Наниве» зажгли иллюминацию и проиграли команду на погрузку. С транспортов, которые стояли рядом с крейсерами, стали свозить на берег десант.

– Я приглашаю вас поужинать со мной, господин Бэйли. Давайте на время оставим дела и перейдем в кают-компанию, где и продолжим нашу беседу.

– Всю жизнь считал, что только пэрам и лордам свойствен педантизм в вопросах завтрака, обеда и ужина.

– Ну что вы! Принимать пищу вовремя – это не только хорошие манеры, это залог здоровья и долголетия.

Уриу открыл дверь своей каюты, пропуская англичанина.

Все было рассчитано до мелочей. Пока старший на рейде будет ужинать на японском крейсере, никто из нейтралов не решится выкинуть какой-нибудь финт и помешать десанту оккупировать город. Следовательно, время работало на Уриу.

А ровно в семь часов утра к борту французского корабля подойдет паровой катер, спущенный с «Чиоды». Капитан Мураками вызвался лично прибыть на «Паскаль» и передать Виктору Сэне письмо для русского капитана. Уриу знал, что капитан французского крейсера водит дружбу с Рудневым, и точно рассчитал, что нужно сделать для того, чтобы письмо с ультиматумом попало по назначению.

Японские крейсера на рейде расположились возле своих транспортов, а миноносцы – против русских судов. Транспорты немедленно начали выгрузку вещей и людей. Весь берег был освещен сотней костров, которые зажгли их передовые отряды, облегчая ориентирование для шлюпок и высадку на берег.

После вечерней молитвы проиграли отбой, и основной состав крейсера отправился спать. В восемь вечера погасили огни на камбузе. Приготовили шланги, задраили все непроницаемые двери и горловины, достали снаряды и патроны из погребов. Ночь прошла относительно спокойно, хотя люди спали у орудий и никто не раздевался. Где-то в шесть все японские транспорты снялись с якоря и в сопровождении миноносцев ушли в море.

В восемь утра к Рудневу приехал Виктор Санэ и прошел в каюту: он привез письмо, полученное от Мураками.

Императорское японское судно «Нанива».

Рейд Чемульпо, 8 февраля 1904 года.

Сэр!

Имею честь известить вас, что враждебные действия начались между Японской империей и Российской империей. В настоящее время я должен атаковать русское военное судно, стоящее теперь на рейде Чемульпо со всеми силами, состоящими под моей командой, в случае отказа начальника русского отряда на мое предложение оставить порт Чемульпо до полудня 9 февраля 1904 года, и почтительно прошу, во избежание опасности, могущей быть для судна, состоящего под вашей командой, оставить театр военных действий.

Предполагаемая атака не будет иметь места ранее 4 часов дня 9 февраля 1904 года, чтобы дать время вам исполнить мою просьбу. Если имеется в настоящее время в Чемульпо транспорт или коммерческое судно вашей нации, я прошу вас сообщить ему это извещение.

Имею честь быть вашим покорным слугою!

Текст данного послания был подтвержден приехавшим на «Варяг» командиром итальянского крейсера «Эльба». Через полчаса Всеволод Федорович покинул крейсер и вместе с командирами французского и итальянского крейсеров поехал на «Тэлбот» за разъяснениями. Вернулся он через час, держа в руках ультиматум, полученный на английском крейсере от японского адмирала (через русское консульство в Чемульпо).