Юрий Сушко - Альберт Эйнштейн. Во времени и пространстве

В нью-йоркском консульстве Германии Эйнштейн долго наедине беседовал с высокопоставленным немецким дипломатом.

– Герр Эйнштейн, если вы не чувствуете за собой вины, с вами на родине ничего дурного не случится, – заверял германский консул. – Вас по-прежнему ждут.

Но когда официальная часть закончилась, дипломат, опустив глаза, тихо добавил:

– Теперь, когда мы можем поговорить по-человечески и я могу вам сказать, что вы поступаете именно так, как и следует поступать.

И поднес указательный палец к губам.

Потом пригласил в свои апартаменты, где жена уже накрыла столик для чаепития. Грация Шварц, обслуживая гостя мужа, обратила внимание: «Как будто что-то умерло в нем. Он сидел у нас в кресле, накручивал на палец белые пряди своих волос, говорил задумчиво о различных предметах… Не смеялся…»

При расставании консул, почти как заговорщик, вручил Эйнштейну один из последних номеров «Völkischer Beobachter»: «Дома почитаете…»

Развернув газету, Эйнштейн тут же обнаружил знакомую фамилию своего вечного оппонента профессора Филиппа Ленарда. Наконец-то пробил и его звездный час! Ну что, мой старый друг, чем порадуете?

«Наиболее важный пример опасного влияния еврейских кругов на изучение природы представляет Эйнштейн со своими теориями и математической болтовней, составленной из старых сведений и произвольных дополнений. Сейчас его теория разбита вдребезги – такова судьба всех поделок, далеких от природы. Солидным ученым не избежать упрека: они допустили, чтобы теория относительности могла найти место в Германии. Они не видели или не хотели видеть, как можно выдавать Эйнштейна – в науке и в равной степени вне ее – за добропорядочного немца…»

На развороте – снова Ленард во всей красе. Открывая новый физический институт, глашатай «арийской физики» говорит: «Я надеюсь, что институт станет оплотом против азиатского духа в науке. Наш фюрер изгоняет этот дух из политики и политической экономии, где он называется марксизмом. Но в результате коммерческих махинаций Эйнштейна этот дух еще сохраняет свои позиции в естествознании. Мы должны понять, что недостойно немца быть духовным последователем еврея. Науки о природе в собственном смысле имеют целиком арийское происхождение, и немцы должны сегодня снова находить собственную дорогу в неизведанное».

Разумеется, отвечать Ленарду, комментировать это бред было бессмысленно. Тем более, вряд ли они там напечатают то, что хотелось бы сказать… А вот давнему другу Максу Планку изложить свои соображения давным-давно пора:

« Настало такое время, когда порядочный человек в Германии должен стыдиться того, как низко со мной здесь поступают… Объявленная война на уничтожение против моих беззащитных еврейских братьев вынуждает меня бросить на чашу весов все мое влияние, которое есть у меня в мире…

Чтобы Вы лучше меня поняли, я прошу Вас на минуту представить себе такую картину – Вы профессор в Пражском университете. И там приходит к власти правительство, которое лишает чешских немцев средств к существованию, одновременно путем насилия запрещает им покидать страну. Вдоль границы устанавливаются посты, которые стреляют в тех людей, кто хочет уехать без разрешении из страны, чье правительство ведет против них необъявленную войну на уничтожение. Считали ли Вы тогда правильным все это молчаливо принимать, не вступаясь за них? И разве уничтожение немецких евреев взятием их на измор не является официальной программой сегодняшнего немецкого правительства ?»

Что мог возразить коллеге почтенный Планк, сам запертый в клетке, увенчанной свастикой? Ни-че-го. Впрочем, в мае 1933 года он как президент общества имени кайзера Вильгельма все же добился приема у рейхсканцлера и попытался убедить Адольфа Гитлера, что такие люди, как Габер или Эйнштейн, могут быть бесконечно полезны для страны. Он мягко настаивал, что, мол, существуют разные евреи, не стоит ко всем подходить огульно, что встречаются патриархальные евреи, которые свято чтут лучшие немецкие традиции, являются верными носителями ценностей истинно немецкой культуры. Вот, например…

– Все это чепуха! – Резко перебил ученого Гитлер. – Жид есть жид. Где есть один жид, там сразу собираются евреи всех мастей. И вы меня не переубедите! Мы обойдемся без ваших евреев!

На прощание Гитлер великодушно сообщил ученому мужу, что его самого от концентрационного лагеря спасает лишь преклонный возраст…

Берлинские власти, правда, не торопились удовлетворить прошение Эйнштейна о лишении гражданства. Добровольно отказаться от немецкого гражданства? Ну уж нет! Рейхстагом был спешно принят закон, согласно которому гражданство Германии отбиралось в порядке наказания всех «врагов рейха и немецкого народа». С лета 1933 года стали публиковаться особые «проскрипционные списки» тех, кто лишался гражданства великой Германии; Лион Фейхтвангер, Генрих Манн, Йоханнес Бехер, Альберт Эйнштейн…

Это мы лишаем вас гражданства, герр профессор! Вы его недостойны!

В Штатах Эйнштейн с готовностью откликнулся на предложение бойкой корреспондентки газеты «Нью-Йорк Уорлдтелеграм» Эвелин Сили прокомментировать события в Германии:

« Пока у меня есть возможность, я буду пребывать только в такой стране, в которой господствуют политическая свобода, толерантность и равенство всех перед законом. Политическая свобода означает возможность устного и письменного изложения своих убеждений, толерантность – внимание к убеждениям каждого индивидуума. В настоящее время эти условия в Германии не соблюдаются. Там как раз преследуются те, кто в международном понимании имеет самые высокие заслуги, в том числе ведущие деятели культуры и искусства. Как любой индивидуум, психически заболеть может каждая общественная организация, особенно когда жизнь в стране становится невыносимой. Другие народы должны помогать выстоять, противостоять такой болезни. Я надеюсь, что и в Германию скоро вернется здоровая атмосфера, и великих немцев, таких, как Кант и Гете, люди будут не только чествовать в дни редких праздников и юбилеев, но в общественную жизнь и сознание каждого гражданина проникнут основополагающие идеи этих гениев ».

Нью-йоркское интервью было перепечатано ведущими мировыми изданиями. Эйнштейна напрасно считали наивным гением. Он гораздо быстрее многих политиков понял, что ожидает Веймарскую республику в будущем. Да и весь мир тоже.

А пока друг Чаплин с киноэкранов еще беззаботно потешался над Гитлером. Он говорил: «Его приветственный жест откинутой назад от плеча рукой с повернутой кверху ладонью всегда вызывал у меня желание положить на эту длань поднос с грязными тарелками. «Да он полоумный», – думал я…»