Елизавета Дворецкая - Ольга, лесная княгиня

Когда умирает кто-то из близких, жалеешь не только его: жалеешь весь прежний свой мир, который без этого человека меняется очень сильно. Мертвый уходит на тот свет, но и живые оказываются в новом мире, где его больше нет, и тоже должны учиться жить по-другому.

Следом за Утой неотступно бродили остальные дети семьи: Володея и Беряша, которым было уже двенадцать и тринадцать, Эймунд, Оддульв и Кетиль – еще на несколько лет младше. Этой осенью Эймунду, старшему сыну Вальгарда, предстояло получать меч, но воевода до этого знаменательного события не дожил…

Девчонки ревели, мальчишки уже знали, что мужчины не плачут, и просто угрюмо молчали.

Никто из них даже не заметил, что в усадьбе появились гости – те самые люди, на которых русалки утром напали при броде.

Мистина сын Свенгельда был для своих лет человеком бывалым, но здесь и сейчас даже он с трудом мог собраться с мыслями.

Началось все с того, что красивые девушки пытались его утопить. Потом оказалось, что самая красивая и самая свирепая из них – та, что хотела делать чашу из его головы, – и есть Эльга дочь Вальгарда, ради которой он сюда приехал.

Выяснив это, он даже оторопел, и тут же задача показалась еще более важной и неотложной, чем он думал раньше.

Пожалуй, в Киеве или Волховце он не оценил это дело по достоинству!

Но одновременно с этим Мистина узнал, что предсказания Ульва конунга сбылись, да так, что полнее невозможно: Вальгард погиб от рук тех викингов, появление которых в устье Наровы владыка Волховца так точно предрек. Мистине хватило ума связать два конца, и он, несмотря на свою дерзость, почувствовал себя неуютно в этом доме, где во всех углах звенели отчаянные вопли осиротевших женщин.

Но его растерянный вид ничьего внимания не привлек, и он уже справился с собой к тому времени, когда Торлейв вспомнил о приезжих.

– Что вам нужно? – устало спросил тот, остановившись посреди двора. – Вы хотите идти через брод? Пошлите человека в Люботину, это напротив. Там помогут. Кет вас проводит к старейшине.

– Нет, мне не нужно через брод. Я приехал сюда с намерением повидать Вальгарда ярла, но… вижу, что опоздал.

Думал же Мистина при этом совсем другое: он подоспел как нельзя вовремя!

– В Валгалле повидаешься. Какое у тебя было дело к моему брату?

– Не такое, о каком можно говорить во дворе. – Мистина огляделся. – Пока ты занят, я могу подождать. Если не возражаешь, мы поставим стан на берегу и не обременим вас в эти печальные дни.

– Пойдем. – Торлейв кивнул в сторону своего дома.

Он надеялся поскорее уладить дело и избавиться от гостей – не позднее поминального пира.

В избе было пусто: Ута и Кресава ушли, но тесто для поминальных пирогов уже было поставлено, а «печальные» рушники вынуты из ларя и лежали высокой стопой на крышке, ожидая, пока их развесят по стенам. Торлейв сел у пустого стола и кивком предложил Мистине место напротив. Он видел, что гость его человек богатый – один только настоящий рейнский меч с тонкими узорами из медной проволоки в рукояти чего стоит! – и, видимо, высокого рода. Но не торговец. Так что ж его сюда принесло, да еще так не вовремя?

– Кто ты такой?

– Едва ли ты слышал обо мне, но о моем отце слышать мог. Его зовут Свенгельд, он – человек Ульва конунга и воспитатель его сына Ингвара. Мы выросли с Ингваром вместе. Мое имя – Мистина.

– А! – только и сказал Торлейв, пытаясь сообразить, чего от них нужно этим людям в такое неудачное время.

– И я приехал сюда по поручению твоего родича – киевского князя Олега Моровлянина.

– Вот как? – Торлейв поднял брови и на миг стал похож на Вальгарда.

– У меня есть доказательство того, чьи речи я тебе привез.

Мистина сунул руку за пазуху, извлек холщовый мешочек неприметного вида, развязал тесемки и выложил на стол некую цепь.

Торлейв опустил взгляд: на выскобленных досках стола блестели жемчужины, золотые застежки, похожие на узорные монетки, голубовато-зеленые полупрозрачные камни…

Насколько ему было известно, эта вещь сейчас должна была находиться в Волховце у Ульва.

– Киевский князь Олег, ваш родич, весьма сожалеет о том недоразумении, которое случилось несколько лет назад и из-за которого было разорвано обручение брата его жены, Ингвара сына Ульва, и дочери твоего брата Вальгарда, – продолжал Мистина. – По причине этого разрыва сам он, князь Олег, не смог выполнить свое обещание и оказался вынужден нарушить уговор, который был заключен между его дедом Оддом Хельги и Ульвом конунгом. И вот уже восемь лет уговор остается нарушенным, что не служит к чести Олега конунга, вашего родича.

– При чем здесь я? – Торлейв устало посмотрел на гостя, с трудом припоминая все эти тонкости в чужих отношениях. – Пусть наш родич Олег не перекладывает с больной головы на здоровую, как кривичи говорят. Когда он восемь лет назад уезжал из Волховца, его жена уже была беременна. И он об этом знал. Нам рассказал об этом князь зоричей Дивислав: Олег с женой и дружиной останавливались у него по пути в Киев. У Олега не было никакой нужды обещать Ульву мою племянницу, когда он мог пообещать своего сына. Как и было задумано. Ведь у Одда и Ульва был когда-то уговор об обмене наследниками, а не невестами. Олег уже семь лет как может сам выполнить условия договора, и нет оснований перекладывать эту обязанность на нас с братом.

– Ты прав! – Мистина склонил голову. – Но Олег, и особенно его жена Мальфрид, очень просят вас! – он голосом подчеркнул эти слова. – Их единственный сын слаб здоровьем. Княгиня уверена, что, если его перевезут на Волхов, он недолго сумеет там прожить и умрет. Но твоя племянница одарена отменным здоровьем, – Он мельком вспомнил стройную, румяную и полную сил русалку у реки, – и всю жизнь прожила здесь, на севере. Переезд в Волховец ей ничем дурным не грозит. А поскольку Ульв конунг уже стар и силы его тают, можно думать, что в скором времени она станет королевой. Возможно, ты не знаешь, что Ингвар конунг три года пробыл в походе, подчинил себе земли уличей и тиверцев и вернулся с огромной добычей и славой. Я охотно расскажу тебе об этом деле подробно, ведь я был при нем все время. Сейчас же скажу одно: к твоей племяннице сватается уже не мальчик, а зрелый, удачливый, прославленный и богатый мужчина королевского рода.

– Это очень приятно, – невозмутимо и даже рассеянно ответил Торлейв.

И в эти мгновения на него накатил первый осознанный и мучительный по силе приступ тоски по брату.

Именно сейчас он осознал, что Вальгард мертв – и это навсегда.

Именно к Вальгарду приехал этот самоуверенный молодой верзила с учтивой речью и наглыми глазами, именно Вальгард должен был его слушать и рассуждать о том, что касается судьбы его родной дочери!