Джоанна Хиксон - Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы

Екатерина с трудом сдержала порыв рассказать герцогине, что отец ее обожаемого мужа, Иоанн Бесстрашный, год назад обесчестил принцессу. Пока Мишель наслаждалась преимуществами власти и положения герцога Бургундского, Екатерина стала его жертвой.

– Вы обладаете достойной восхищения способностью извлекать выгоды из того, что предлагает вам судьба, – холодно заявила принцесса сестре. – Однако же, подобно родичам вашего супруга, вы говорите без понимания или сочувствия. Впрочем, ваши советы хороши, и я постараюсь им следовать, особенно в части укрепления династии. Давайте вернемся на пиршество и покажем, что у дочерей короля хватит сил танцевать всю ночь напролет.

Они так и поступили. Между ними не установилось согласия, но свои взгляды друг другу они высказали откровенно и заключили своего рода перемирие. Примечательно, что Екатерина и Мишель, невзирая на личную неприязнь, на людях вели себя тепло и учтиво, создавая видимость прекрасных отношений между двумя враждующими ветвями королевского дома Валуа. Дофина такое известие вряд ли обрадовало.

От Екатерины, королевской принцессы,

Карлу, дофину Вьеннскому

Приветствую вас, брат мой!

Я изо всех сил пытаюсь примириться с договором, который герцог Бургундский заключил с королем Генрихом. Мне хочется швырнуть этот проклятый документ в лицо Филиппу и заявить, что я не согласна на подобные условия, пусть даже этот поступок обречет меня на заточение в монастырь. Однако же я всем сердцем желаю брака с королем Генрихом, считая, что он для меня – идеальная пара. Я сожалею, что не могу объясниться с вами лично, но если я изложу свои доводы на бумаге, то это поможет мне разобраться в своих чувствах.

Я глубоко убеждена, что наш союз предопределен волей Всевышнего. Король Генрих уверен, что действует по Божьему повелению, заявляя о своих правах на французский престол, как наследник своей прабабушки, королевы Изабеллы Французской. Исходя из этого, сын, рожденный от нашего брака, будет правителем, вдвойне угодным Господу, поэтому я не сомневаюсь, что Всемогущий благословит наш союз младенцем мужеска пола. Если бы я призналась Мишель в мыслях о божественном вмешательстве в мою судьбу, она обвинила бы меня в безумных мечтаниях, но ей трудно смириться с тем, что я стану королевой Франции. Несомненно, в этом у вас с ней много общего.

Условия договора наверняка приведут вас в ярость, и вы обратитесь за советом к астрологам. Увы, мы с вами расходимся во взглядах на астрологию. Я считаю ее греховным занятием, оскорбляющим Господа и его святых, которые одни властны распоряжаться людскими судьбами. Я твердо уверена, что Вседержитель благословил наш союз с Генрихом, хотя встречалась с королем Англии всего один раз. Между нами вспыхнула искра, которая воспламенила его и заставила желать нашего брака, а во мне зажгла уголек, что тлеет и поныне. Из-за этого я не могу заставить себя противиться нынешнему развитию событий, но, поверьте, я весьма сожалею о вражде между вами и мной. Приближается Пасха, а в это священное время лучше всего искать божественного наставления. Надеюсь, Господь даст мне знать, являются ли мои чувства проявлением его воли.

Я молюсь о Мишель, прося Всевышнего послать ей утешение. Говорят, Филипп уже признал своих внебрачных детей, и, возможно, этим объясняется озлобленность нашей сестры. Ах, как я желала бы унаследовать плодовитость нашей матери! Кстати, королева продолжает менять убеждения по десять раз на дню. Теперь она называет Генриха Леандром… Подозреваю, она не меньше Мишель завидует мне и моей роли в мирном договоре.

Пожалуй, на этом я прервусь, иначе стану к ним слишком недоброй.

Несмотря ни на что, остаюсь вашей любящей сестрой,

Постскриптум: Меня только что вызвали в опочивальню королевы. Мать редко собирает двор, потому что прекрасные рыцари и дамы предпочитают либо общество Мишель и Филиппа, либо ваш двор в Шиноне. Как вы можете себе представить, такое положение дел приводит королеву в ярость. Я с трудом переношу наши встречи наедине – королева изводит меня упреками. На эту аудиенцию я возьму с собой Метту, которая теперь занимает должность хранителя моей одежды, чем очень раздражает королеву и Мишель. Их коробит при виде нашей бывшей кормилицы в цветных одеждах. Ах, мои маленькие победы помогают скрасить скуку, пока я жду встречи с Генрихом!

Писано в Труа, в графском дворце,

в четверг, двадцать восьмой день апреля 1420 года

Екатерина посещала королеву с большой неохотой, и просьба сопровождать ее в покои матери не вызвала у меня восторга. Обычно шлейф принцессы несла Агнесса, потому что королева требовала являться на аудиенции в придворном платье.

– Вам нужна именно я, ваше высочество? – уточнила я, надеясь, что она передумает. – Я не умею обращаться со шлейфом, могу споткнуться, собью вас с ног.

– Мне сейчас не ловкость нужна, Метта, – улыбнулась Екатерина. – Хочу, чтобы королева увидела тебя в роли придворной дамы. Кроме того, у нее наверняка есть тайные мотивы для встречи. Проницательный свидетель всегда пригодится.

Я впервые попала в покои к королеве, и это событие навсегда запечатлелось в моей памяти. В огромной опочивальне звонко щебетали сотни птиц. В одном углу возвышалась массивная кровать с роскошным пологом, повсюду виднелись кресла и табуреты, а вдоль стен, облицованных деревянными панелями с затейливой резьбой, стояли столики с затейливыми клетками, в которых распевали птицы. Я слышала о страсти королевы к певчим птицам, но думала, что Изабо ограничилась парой зябликов. На самом деле королевская опочивальня больше походила на птичник, где собрали птах со всех концов света, даже из неведомой Африки.

На аудиенции присутствовала и герцогиня Бургундская, которой предложили мягкое кресло рядом с троном королевы. Заливистые трели и беспрестанное хлопанье крыльев создавали ощущение возбужденного напряжения. Фрейлины с безмолвной покорностью склонили головы над вышивкой. Екатерина присела в реверансе и заняла указанный ей табурет, а я аккуратно расположила шлейф у ее ног.

– Ваши птицы сегодня прекрасно поют, ваше величество, – заметила Екатерина. – У вас появились новые любимцы?

– Нет. Мои птицы отпугивают чужаков, – заявила королева, многозначительно глядя на меня.

Я попятилась к скамье у двери, где сидела фрейлина герцогини Бургундской.

– Зачем вы привели кормилицу? – осведомилась Изабо. – Вам нездоровится?

– Нет, ваше величество, – ответила Екатерина, бросив на меня виноватый взгляд. – Вы, наверное, помните, что мне уже восемнадцать лет, и я больше не нуждаюсь в кормилице. Я назначила мадам Ланьер хранителем моей одежды.