Джоанна Хиксон - Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы

– Ах, Метта, ты совершенно права! – изумленно воскликнула Екатерина. – Не представляю, откуда ты все это знаешь, но чувствую, что все это так и есть.

Пытаясь доказать свою точку зрения, я так увлеклась, что даже не заметила, как напряглось все мое тело. Каждая мышца натянулась, словно струна, и я почти перестала дышать. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

– Простите, ваше высочество. С королем мне беседовать не доводилось, и принцессой я никогда не была, так что слова мои ничего не значат. По правде говоря, я не знаю, откуда все это взялось!

– Что ж, хотела бы я позабыть о твоих словах, но я их запомню, – рассмеялась Екатерина. – И бояться короля я больше не буду. Всякий раз, как он станет слишком груб или слишком властен, я с улыбкой представлю себе пушистого котенка.

– Вот и славно, ваше высочество! – воскликнула я. – Когда Генрих впервые увидел вас в Ле-Пре-дю-Шат, он вас не знал, но понял, что вы – приз, за который стоит бороться. Теперь же, выиграв вас, он беспокоится, что Генрих-мужчина, в отличие от Генриха-короля, вас не заслуживает.

Катрин села на табурет и протянула мне щетку для волос.

– По-твоему выходит, что Томас Кларенс был так мил со мной, потому что женат и привык к общению с благородными дамами. Допустим, что это так. Герцог Кларенс уважает свою жену Маргариту, хотя общих детей у них нет. Именно она и приедет учить меня быть королевой.

Я начала ее причесывать, как делала уже тысячи раз. Агнесса смочила розовой водой мягкий льняной лоскут и обтерла лицо и шею принцессы.

– Вы не совсем верно истолковали его намерение, ваше высочество, – осторожно проговорила Агнесса. – Возможно, Генрих желает помочь вам приспособиться к новой жизни. Обычаи французского и английского двора разнятся, а новой королеве стыдно допускать ошибку, пусть даже и по неведению.

– Полагаю, ты права, – согласилась Екатерина. – Наверное, мне стоило давно начать изучать английский язык. При дворе Генриха говорят только по-английски. Не зная языка, я не пойму происходящего. Да, похоже, я зря решила отвергнуть помощь Маргариты Кларенс. Пожалуй, я попрошу короля Генриха прислать ко мне учителя английского.

Гнев и негодование принцессы улеглись, и она умиротворенно опустилась на колени перед образом Пресвятой Девы. Мы тихонько ушли к себе в спальню. Прошли дни, когда мы с Алисией спали на соломенных тюфяках – теперь мы с Агнессой делили широкую деревянную кровать. Я долго лежала без сна, беспокоясь, что история повторится и, едва избавившись от одного дьявола, Катрин окажется прикованной к другому.

От Екатерины,

дочери короля Франции,

Карлу, дофину Вьеннскому

Приветствую вас, любимый брат мой!

Это последнее письмо, в котором я поверяю вам свои думы. Став супругой короля Генриха, я не смогу продолжать делиться мыслями с братом, даже в письмах, никем не видимых и никому не отправленных, каковыми они навсегда и останутся. Подобное можно расценить как супружескую или даже государственную измену. Наверное, в будущем мне придется найти иного адресата.

Я уже упоминала, как мне трудно признать договор, который делает меня невестой короля Генриха и в то же время провозглашает его наследником Франции, попирая ваше право на престол. Хотя я никогда не поверю, что вы – не сын нашего отца, я пришла к заключению, что салический закон, который возвел на престол нашего деда, не может быть одобрен богом, таким образом, заявленное дедом короля Генриха право на французский престол являлось законным. Основываясь на этом, я считаю, что выхожу замуж не за узурпатора, а за истинного наследника французской короны.

Я ошибочно полагала, что король Генрих добивался нашего брака, руководствуясь чувством, которое зажглось между нами во время первой встречи. Даже прежде, чем мы с ним разделили ложе, я уже знаю, что это будет династический альянс, а не тот, что случается на основе взаимного влечения. Поэтому, хотя мы с вами неизбежно становимся врагами, мы с Генрихом не обязательно станем друзьями. Это может отчасти удовлетворить вас, но, признаюсь, никак не утешает меня. Мне очень хочется, чтобы было иначе.

Моя свадьба состоится через четыре дня. Ах, если бы вы были здесь, любезный брат, и пожелали мне счастья! Увы, я слишком хорошо понимаю, что первое невозможно, а второе – маловероятно. Однако же я от всей души желаю вам счастья и надеюсь, что вы продолжите пребывать в неизменно крепком здоровье и что у вас с Марией появятся такие же здоровые дети.

Будьте счастливы, Карл, и да благословит нас обоих Бог.

Ваша любящая сестра,

Писано в Труа, в графском дворце,

в пятницу, тридцатый день мая 1420 года

Я заглянула в дверь домашней часовни. Екатерина вложила очередное письмо в тайник дорожного алтаря, бросила на меня заговорщицкий взгляд, заперла замок и положила ключик в висящий на груди реликварий.

– Что случилось, Метта? Ты никогда не прерываешь мою молитву понапрасну.

– Послание от королевы, ваше высочество. Она просит вас немедленно явиться в парадный зал. Король Генрих прибыл засвидетельствовать свое почтение.

– Немедленно? – Екатерина равнодушно пожала плечами. – Невесте позволено – а точнее, полагается – заставлять жениха ее ждать. Пожалуй, я сменю платье. Надену первый наряд, который сшил для меня Жак.

– Вы о том платье, которое королева пожелала никогда больше не видеть? – уточнила я.

– О нем самом, – с улыбкой кивнула Екатерина. – А мой шлейф понесешь ты.

Надо же! Принцесса осмелилась открыто перечить матери как в выборе платья, так и в выборе спутницы, да еще в присутствии короля Генриха, когда королеве не удастся выразить свое раздражение вслух. Впервые я радовалась, что понесу шлейф Екатерины!

В необычном платье из бирюзовой парчи и кремового шелка, расшитого золотом, Екатерина выглядела великолепно. Король Генрих немедленно прервал разговор с королевой Изабо и быстрым шагом направился навстречу принцессе, которая присела в глубоком реверансе.

– Екатерина! – воскликнул Генрих и прошептал, целуя ей руку: – Как я рад вас видеть!

– Ваше величество, – откликнулась она еле слышно и взглянула на него из-под опущенных ресниц так, как умела только она.

Здоровая щека короля вспыхнула густым румянцем.

– Где вы были, Екатерина? – раздраженно вопросила королева. – Вы заставили его величество ждать.

– Что ж, ожидание того стоило, – сказал Генрих, улыбаясь, и повел принцессу к стулу рядом с креслом королевы.

Чувствуя на себе гневный взгляд Изабо, я аккуратно сложила шлейф Екатерины и отступила к каменной скамье у камина. Гнев королевы возрос, когда она узнала платье дочери. Поняла ли она наконец, что больше не властна над своими детьми?