Джоанна Хиксон - Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы

– Хранителем одежды?! – переспросила королева. – Что это за должность? Звучит почти как распорядитель гардероба!

– Распорядитель гардероба! – насмешливо фыркнула Мишель. – Великолепный титул.

– А хранитель латрины [17]у вас еще не появился? – рассмеялась королева.

– Мы будем обсуждать придворные должности, ваше величество, или у вас имелась другая причина для вызова? – с напускной любезностью осведомилась Екатерина.

Королева уставилась на дочь испытующим взглядом.

– Я хочу убедиться, что вы должным образом подготовлены для супружества, Екатерина. Король Генрих скоро будет здесь. Он выехал из Руана на прошлой неделе и вместе со своими братьями находится на пути в Труа. Они прибывают, чтобы подписать договор. Так что если у вас есть деликатные вопросы, предлагаю вам воспользоваться возможностью задать их с глазу на глаз.

Екатерина обвела взглядом опочивальню. Два пажа ухаживали за птицами – насыпали в клетки корм и подливали воду из кувшинов; еще один паж разливал вино по кубкам. У стен сидели восемь фрейлин.

– Как мило с вашей стороны предложить мне материнский совет, ваше величество, – вздохнула принцесса. – Каких деликатных вопросов вы ожидаете от меня с глазу на глаз?

– Боже мой, Екатерина! – раздраженно воскликнула королева, не заметив насмешки в словах дочери. – Неужели вы не понимаете? Надеюсь, вам известны обязанности супруги?

– Совсем недавно мы говорили об этом с Мишель, – ответила Екатерина, беспечно улыбаясь сестре. – Мы подробно все обсудили, не правда ли, сестра?

– Да, разумеется, – подтвердила Мишель. – И я уведомила вас о том, что королеву тревожит ваше легкомысленное отношение к предстоящему браку.

– Супругой короля быть непросто, поверьте мне, дочь моя, – самодовольно заявила королева. – Вы обязаны стать заботливой матерью его детей, утешением и поддержкой монарха. Нас с вашей сестрой беспокоит, оправдаете ли вы эти ожидания.

Причина необычной аудиенции наконец-то стала ясна. Королева боялась, что Екатерина поставит под угрозу последний – самый ответственный – этап договора, если не предстанет перед Генрихом в образе покорной невинности.

– Ваше величество, – с плохо скрываемым гневом начала Екатерина, – на протяжении пяти лет я весьма серьезно отношусь к браку с английским королем, который вы пытаетесь устроить с тех самых пор, как привезли меня из монастыря. Я встречалась с английскими посланниками, долгие часы позировала для портретов и во всем блеске представала перед королем Генрихом, словно наша помолвка уже состоялась. Однако переговоры неизменно оканчивались крахом, и я оставалась униженной и разочарованной. Полагаю, можно с уверенностью сказать, что моя репутация, моя честь, все мое будущее полностью зависят от успеха этого договора и от заключения этого брака. Поэтому я не понимаю, как можно утверждать, что я отношусь к нему легкомысленно. Я не разучилась смеяться только благодаря мадам Ланьер и моим верным спутницам, которые спасали меня от уныния всякий раз, когда меня, словно ненужный товар, то доставали, то убирали с прилавка брачного рынка.

– Надеюсь, вы не меня обвиняете в том, что этот брак постоянно откладывался! – возмущенно воскликнула королева. – Я приложила немало усилий, чтобы подыскать вам наилучшего жениха, а вы намерены отплатить мне черной неблагодарностью?!

От волнения я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

– Я когда-нибудь выразила хоть на йоту неблагодарности, ваше величество? – невозмутимо проговорила Екатерина. – Я прекрасно осознаю важность мирного договора для будущего Франции и твердо намерена стать идеальной невестой для победителя битвы при Азенкуре, а в будущем – верной супругой и, если бог даст, заботливой матерью для его детей. – Она осенила себя крестным знамением, подтверждая серьезность своего заявления, затем спокойно сложила руки на коленях и с преувеличенной вежливостью произнесла: – Прошу вас, расскажите мне о приготовлениях ко дню моей свадьбы. Кстати, когда именно она состоится?

На следующий день после мессы Екатерина попросила меня принести ей простую накидку и чепец служанки.

– Я хочу проведать свою крестницу, – пояснила она.

Почти все жители Труа знали принцессу в лицо, однако низко надвинутый чепец и просторная накидка сделали ее похожей на обычную служанку. С корзинкой в руках Екатерина беспрепятственно добралась до рю л’Эгюий. Малышка встретила ее громким плачем, но Екатерина быстро успокоила свою тезку. Видя, что Алисия очень устала, принцесса посоветовала Жаку нанять служанку или кормилицу.

– Вы можете себе это позволить, – заметила она, достала из корзины кошелек и положила его на стол. – Здесь золото для приданого моей крестницы. В скором времени я покину Труа и хочу ее хорошо обеспечить. Малой части этих денег хватит, чтобы нанять помощницу по хозяйству.

– Спасибо, ваше высочество, – сказал Жак, опускаясь на колени подле ее табурета. – Мы обязательно наймем кормилицу. Я с головой ушел в работу и не заметил, как устала Алисия.

– А может быть, не стоит нанимать служанку… – внезапно улыбнулась Екатерина. – У меня есть предложение получше. Почему бы вам всем троим не переехать во дворец? На время? Ты, Жак, сошьешь для меня свадебное платье и все те наряды, которые требуются новоиспеченной королеве. По-моему, это прекрасное решение всех наших затруднений!

Солнечные лучи пронзали верхний ряд окон собора Святых Петра и Павла, ярко освещая алтарь и стоявших подле него архиепископа Сансского в златотканой ризе, короля Генриха Английского с братьями Джоном, герцогом Бедфордом, и Томасом, герцогом Кларенсом, и Екатерину, за спиной которой стояли ее мать, королева Изабелла Баварская, и Филипп, герцог Бургундский. В церкви собралась пестрая толпа: знатные дворяне и их вассалы, священнослужители, юристы и писцы стали свидетелями заключения мирного соглашения, которое вскоре назовут Договором в Труа. После подписания договора Генрих и Екатерина взволнованно повернулись друг к другу и встретились взглядами. Они виделись второй раз в жизни.

Екатерина захотела, чтобы я присутствовала во время обручения. Мы с Агнессой и фрейлинами стояли, напряженно вытягивая шеи и пытаясь разглядеть происходящее. Перед нами шептались две пышно одетые дамы, полностью закрывая обзор. Не верилось, что после пяти долгих лет надежд и страхов, побед и поражений моя обожаемая Катрин наконец-то стоит перед королем, готовая принести обет верности. Я знала, что она чувствует, но ей удалось удержать слабую улыбку на губах, и пальцы ее не дрожали, когда архиепископ соединил ее руку с рукой Генриха для обручального обета. Как обычно, церемония проводилась на латыни, но даже я поняла вопрос: «Donec velit esse desponsata viro hoc?» – Даешь ли ты согласие на обручение с этим человеком? И решительный ответ Екатерины: «Imo ego». – Да.