Пенни Винченци - Соблазны бытия

– Хочу. Только надену пальто. На улице холодно. Долго нам гулять нельзя. Адель говорила, что я смогу пойти с ними на репетицию.

– Мы немного погуляем и вернемся.

Чарли улыбнулся дочери. Кэти выглядела свежей и прекрасно выспавшейся. Наверное, вчера ему только показалось, что она налегала на выпивку. Просто у него обостренная реакция. Ничего удивительного.

Они шли вдоль набережной. Кэти крепко держала отца за руку. Было очень холодно, холодно и сумрачно. Над Темзой висел густой туман. Он приглушал утренние звуки города. Лишь крики чаек, проносящихся над головой, не утратили пронзительности. Машины двигались медленно, с включенными фарами. Чарли вспомнились слова песни: «Был в Лондоне туманный день». Он так и представлял себе Лондон в ноябре.

– Я вчера лег довольно рано. Вы еще веселились? – спросил он дочь.

– Мы устроили танцы. Нони принесла пластинки. Было так здорово. А потом явилась Адель и отругала нас. «Весь дом ходуном ходит! Вы что, забыли, какой завтра день?» Ну и зануда эта Адель!

– Кэти!

– Я же не одна танцевала. А потом… – Кэти обернулась через плечо, словно боялась, что кто-то может услышать их разговор.

– И что было потом? Вы начали рассказывать страшные истории? Или читали детективный роман?

– Почти угадал. Пап, ты умеешь хранить тайны?

– С самого детства. Мне их всегда доверяли. Обещаю, что никому не скажу.

– О’кей. – Кэти на всякий случай снова обернулась, потом сказала: – В доме случайно нашли дневники Селии. Она вела их много лет.

Все отправились на репетицию. Чарли вежливо отклонил приглашение, сказав, что хочет насладиться мемориальной службой во всем ее великолепии.

– Но если тебе нужна моя поддержка, я пойду, – сказал он Дженне.

Дженна покачала головой:

– Сейчас я чувствую себя намного увереннее. Утром ты замечательно поддержал меня.

– Как же я мог не поддержать мою девочку?

Проводив всех, Чарли вернулся в гостиную и снова развернул «Таймс». Он выжидал. Убедившись, что миссис Хардвик и ее помощница пошли убирать в комнатах верхних этажей, Чарли осторожно открыл дверь, ведущую в подвал, и стал спускаться по пыльным ступенькам.

Так. Вроде нашел. Кэти говорила, что сейф находится за кукольным домом. Где же этот кукольный дом? Ага, наверное, вот там, под мешковиной. Совершенно верно. Вот и вчерашние следы на полу, когда кукольный дом сдвигали.

Главное, осторожность. Не наделать свежих следов. Лучше идти след в след… Кажется, здесь. Хорошо, что у них в подвале есть свет… Ну и богачи эти Литтоны! Столько вина. И какого вина! Тут бутылок на многие тысячи. Вчера они пили прекрасное вино. Этот дурень Эллиотт разбирается в винах. Захотел блеснуть своими знаниями. Хлыщ. Наверное, решил перед Аделью покрасоваться. А Адель – женщина приятная. Чарли она очень и очень понравилась…

Что же касалось Бруера, с его дрожащими подбородками и красным лицом, которое делалось лишь краснее… таких боровов вообще нельзя пускать в приличное общество. Правда, Барти о нем очень хорошо отзывалась. Рассказывала, что, когда она впервые приехала в Нью-Йорк, этот Кайл очень по-доброму к ней отнесся. Наверное, она не слишком в нем разобралась…

Вот он и у цели. Маленький стенной сейф. Даже не заперт. Влезть туда не сложнее, чем отобрать конфету у младенца.

Чарли забрел сюда исключительно из любопытства. Он сомневался, что дневники Селии представляют собой такую уж ценность. Кэти любит преувеличивать. Обычные записки о светской жизни богатой англичанки. А ее родня все это раздула до размеров великой драмы.

Чарли снова вспомнил все, что слышал от дочери о дневниках. Она пересказала слова Лукаса. Тот считает… точнее, это Адель и другие дети Селии считают, что дневники ни в коем случае не должны попасть в чужие руки. Иначе это будет очень опасно для их семейства.

Разве так хранят то, что опасно для семейства? В незапертом сейфе, о котором уже знают больше двух десятков человек? Ротозеи вы, Литтоны…

Чарли рассовал дневники по карманам и задвинул кукольный дом на место.

Элспет возвращалась к себе домой в Баттерси. Она собиралась поручить детей заботам миссис Уилсон, чтобы самой неспешно собраться на службу. Она успела проехать половину набережной, когда Сесилия вдруг объявила, что хочет «пи-пи».

– Дорогая, ну потерпи немножко. Мы скоро приедем домой.

– Не могу, не могу, не могу! – закапризничала Сесилия.

– Девочка моя, ну пожалуйста! И всего-то пять минут осталось.

– Из меня сейчас весь чай польется.

Элспет вздохнула. Конечно, до дому оставалось не пять минут. Пройдет не меньше десяти, пока они переедут мост, поставят машину, откроют дом. Маленькому ребенку столько не вытерпеть. Оставалось одно: зайти в бабушкин дом на Чейни-уок, благо он находился в двух шагах. Элспет развернула машину, затормозила у тротуара, потом открыла дверцу и вытащила Сесилию наружу:

– Беги скорей к бабулиному дому.

Увы, было слишком поздно. К тому моменту, когда Элспет вытащила с заднего сиденья сонного Роберта, вокруг ножек Сесилии образовалась приличная лужа. Малышка заплакала.

– Ничего страшного, радость моя. Сейчас зайдем в дом, помоемся и переоденемся. Хватит хныкать. Давай руку.

На звонок никто не отвечал. Ничего удивительного: все отправились на репетицию. Но миссис Хардвик и уборщица – они куда подевались?

У Элспет был ключ от дома. Ключ ей дала Селия, разрешив в свое отсутствие пользоваться библиотекой. Элспет порылась в сумочке. Ура! Ключ лежал там.

Элспет открыла дверь, ввела детей в прихожую. В это время из подвала вышел Чарли Паттерсон.

– Привет! – весело поздоровался он. – Правосудие в лице младшего поколения Литтонов поймало меня на месте преступления. Ужасного преступления.

– Чарли, что вы делали в подвале?

– Осматривал винные сокровища вашего деда. Мы вчера пили потрясающее вино. Адель рассказывала, что ваш дед прекрасно разбирался в винах и коллекционировал редкие сорта. Вот я и не удержался. Пошел взглянуть. Как мальчишка, пока взрослых нет дома.

– Понимаю.

Элспет нравился Чарли. На редкость приветливый и доброжелательный человек. Она не понимала, почему половина семьи относилась к нему с неприязнью.

– А у нас маленькая неприятность. Думаю, вы и сами видите. – Она кивнула в сторону дрожащей Сесилии.

– Очень сочувствую вашей малышке, – улыбнулся Чарли. – Давайте я вам помогу. Пока вы занимаетесь дочкой, я посижу с юным джентльменом. Что вы на меня так смотрите? – снова улыбнулся он. – Я умею обращаться с малышами.

– Но он может заплакать.

– И что такого? Я привык справляться с детскими слезами. Идем со мной, молодой человек. Как насчет вкусного печенья?