Пенни Винченци - Наперекор судьбе

Далее отец писал, что главный подарок вручит ей в субботу во время празднества. Иззи снова кольнула совесть: ведь ее там уже не будет. «Сам виноват», – подумала она, стараясь себя успокоить.

Иззи стало еще тяжелее, когда в пятницу вечером она приехала домой и увидела все приготовления к завтрашнему торжеству. В саду уже установили шатер, под котором стояли столы и позолоченные стулья, а в углу поблескивали начищенные ведерки для льда. В кухне было полным-полно тарелок, рюмок, бокалов, серебряных подносов и судков для специй. В кладовке стояли ящики с вином и шампанским.

– Генри и Ру пообещали взять на себя устройство танцев. Завтра они привезут проигрыватель и пластинки. В этом от меня мало толку, – признался дочери Себастьян. – Я попросил Адель, чтобы завтра с утра она походила с тобой по магазинам.

– По магазинам?

– Да. Для такого события девушке необходимо нарядное платье. Насколько я знаю, их у тебя еще не было. Я сказал Адели, чтобы не жалела денег.

– Папа, – прошептала Иззи, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами. – Папа, я не заслуживаю этого.

– Заслуживаешь. Я очень горжусь тобой, Изабелла. Давно уже я не испытывал такой гордости.

Она очень редко видела отца в столь приподнятом настроении, но сегодня это ее не радовало, а пугало.

– Забыл сказать. Селия завтра приедет пораньше. Сразу после ланча. Она займется цветами. Думаю, и ты сможешь ей помочь.

– Да, конечно. Я ей обязательно помогу.

Все они так старались, чтобы завтра у нее был удивительный, запоминающийся праздник, а она собралась обмануть их и сбежать. Быть может…

Нет. Она ведь убегала не потому, что была такая неблагодарная или несчастная. Совсем наоборот: потому что она очень счастлива. Невероятно счастлива. Ужасно счастлива. И потом, они вообще не убегают, а временно скрываются. И едут не куда попало, а в Гретна-Грин [90] , где они с Китом смогут пожениться. Там согласия родителей не требуется. Со временем отец, Селия с Оливером и все остальные это поймут и будут рады за них.

– Кит?

– Да. Говори быстро. В доме полно людей.

– Кит, твоя мама собирается завтра после ланча приехать к нам и заняться цветами. – Иззи пробрала дрожь. Селия, прекрасная, пугающая, знаменитая Селия займется цветами для ее торжества. Это большая честь. Иззи глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. – Приезжай вместе с ней.

– Я постараюсь найти повод, чтобы приехать.

– Пока.

– Пока, моя дорогая.

Иззи даже замерла. «Моя дорогая». Это настоящие взрослые слова, которые говорят любимым женщинам. Это куда серьезнее, чем просто «дорогая».

Они оба взрослые люди. И они заслуживают, чтобы к ним относились как к взрослым.

– Изабелла, я ненадолго выйду. Мне надо отправить письма. Когда вернусь, будем ужинать.

– Хорошо, папа. Жду тебя.

Едва он вышел, Иззи бросилась в его кабинет и позвонила в таксомоторную компанию.

– Я хотела бы заказать такси. На завтра, на шесть часов вечера. Куда ехать? На вокзал Кингс-Кросс… Да, вы правильно назвали адрес. Но нельзя ли сделать так, чтобы машина остановилась в начале улицы? Дело в том, что завтра мой отец устраивает праздник, и такси будет затруднительно подъехать к самому дому… Да, совершенно верно: там, где эта улица соединяется с Элсуорти-роуд. Благодарю вас. Я буду там ждать.

Вот только как быть с чемоданом? Если заметят, как они выходят с чемоданом, то весь план сорвется. Нет, им нужно будет выйти так, словно они решили немного прогуляться. А чемодан? Надо что-то придумать.

– Мама, можно, я завтра поеду с тобой?

– Конечно, дорогой. А почему ты не хочешь поехать вместе с отцом?

– Я приготовил подарок для Иззи и хотел бы вручить его пораньше, без лишнего шума.

– Отец ведь тоже собирается приехать довольно рано. Кит, это не самая лучшая идея. Только представь: подготовка в полном разгаре. Настоящее столпотворение. Ты просто будешь…

– Путаться под ногами и всем мешать? Спасибо, мама.

От язвительной горечи в голосе сына Селии стало не по себе. Такие замечания и сейчас больно задевали Кита.

– Дорогой, я совсем не это хотела сказать. Но…

– Не волнуйся, мама. Я понял. Ты же знаешь, я к этому уже привык.

– Прости, Кит. Я выпалила не подумав. По-моему, ты даже обязан поехать со мной. Но тогда изволь заранее подготовиться. Мы должны быть там около двух, не позже.

– Ну… я не знаю. Но если…

– Кит!

– Ладно. Спасибо. Но ты уверена, что я не буду там никому мешать?

– Совершенно уверена. Там достаточно места. Еще раз прости, что обидела тебя.

– Все нормально.

Что ж, эта сцена ему явно удалась.

– Изабелла!

– Да, папа?

– Маленький тост.

В столовой они сидели одни, в поздних сумерках майского вечера. Себастьян открыл французские окна. Это был настоящий лондонский закат. Розовая дымка, а чуть выше – бледно-серое небо. В саду вовсю цвели яблони и вишни, глицинии и ломонос. Где-то в ветвях завел вечернюю песню дрозд. Пара ласточек опустилась на крышу шатра и тут же опять вспорхнула вверх.

– Правда, красиво?

– Да, папа. Очень красиво.

– Твоя мама любила это время.

Отец крайне редко говорил про мать. Эта тема была для него очень болезненной.

– Она любила весну?

– Да, и особенно май. Вот почему она так радовалась, что ты должна родиться весной.

– Да, папа.

– Изабелла, ты очень на нее похожа.

– Знаю. Я хотела сказать, другие мне всегда это говорят.

– Боюсь, многие годы я был тебе не очень-то хорошим отцом.

– Папа, это не так.

Опять эти слезы! Горячие, опасные слезы.

– Так. Я держался весьма отчужденно. Особенно в твоем раннем детстве. – (Иззи молчала.) – Я хотел тебе сказать… Я знаю: если бы твоя мама увидела тебя сегодня, она бы очень гордилась тобой.

– Ты так думаешь?

Вряд ли ее мать гордилась бы неблагодарной дочерью, затеявшей побег с празднования дня рождения. Страшно даже думать, как это ударит по отцу.

– Уверен. Твоя мама была замечательной женщиной. Она обладала удивительно свободным духом.

– Да, папа.

Наверное, эту свободу духа она и унаследовала от матери.

– А еще она была смелой. Очень смелой.

И она завтра будет смелой. Должна быть.

– В общем… – Голос отца изменился. – Словом, у меня есть для тебя подарок. Я тебе говорил, что вручу его завтра во время торжества. Но мой подарок очень личный. Поэтому я подумал: пусть у нас с тобой сегодня будет маленькое семейное торжество… Изабелла, прими это вместе с моей любовью. С днем рождения тебя! – Себастьян достал футляр. Не новый, с потертой бархатной поверхностью. Иззи довольно нервно открыла футляр. Внутри лежала двойная нитка жемчуга. Слегка розоватые, удивительно ровные жемчужины красиво переливались в сумеречном свете. – Это ожерелье твоей матери. Я подарил ей его в день нашей свадьбы. Она всегда его носила. А потом… потом оно лежало в этом футляре. Много лет. Вот я и подумал: зачем же ему лежать дальше?