Пенни Винченци - Наперекор судьбе

– По сравнению со мной не так уж и много, – ответила Адель, целуя его в ответ. – Кстати, у родителей будет ММ и ее сын Джей. Он учится в Оксфорде. Сейчас каникулы, и парень не знает, на что потратить лето. Он такой милый. Думаю, тебе он обязательно понравится.

– Вы все милые. Toute la famille [39] . Увы, у нас с тобой совсем немного времени. Давай не терять его понапрасну. Не будешь ли ты так любезна снять с себя этот строгий костюмчик? Давай, mon ange, я тебе помогу.

Три часа спустя Адель уже сидела в родительском доме за обеденным столом. Недолгая встреча с Люком буквально разломала ее на куски. Адель то плакала, то смеялась, то лихорадочно хваталась за Люка, то ощущала себя брошенной. Такой она себя вообще не помнила. Сейчас она пыталась есть и вслушиваться в разговоры, но ей почти не удавалось ни то ни другое. Она была способна думать только о Люке, о доставленном им наслаждении и о силе ее чувств к нему. В голове до сих пор звучали его слова, произнесенные им уже после их бурного слияния, когда она медленно и неохотно выпустила его из себя и замерла.

– Я люблю тебя, – говорил ей Люк. – Я люблю тебя очень сильно и очень искренне. Обязательно помни это, Адель. Всегда, что бы ты ни делала.

Она лежала, боясь произнести хоть слово, чтобы не разрушить волшебство его слов.

– Я ищу для публикации нечто основательное и крупное, – говорил ее отец. – Мне хочется издать произведение, которое станет классикой.

– Думаю, «Клошмерль» [40] вполне бы подошел под эту категорию, – сказал Люк. – Пожалуй, самая значительная французская книга нынешнего года. Отчасти развлекательного характера, но это не умаляет ее достоинств.

– Да. Я бы не отказался издать его английский перевод. Нам приходится сражаться с Великой депрессией, выпуская книги, рассчитанные на менее взыскательные вкусы. Детективные романы принесли нам громадный успех. Однако нам необходимо что-то более… престижное. Возможно, какой-нибудь большой роман, имеющий успех у критики и выгодный с коммерческой точки зрения.

– Еще один священный Грааль, – сказала Селия. – Оливер никогда не прекратит его поисков.

– А почему бы нет? Что может быть лучшим предметом для поисков? – риторически спросил Люк. – Полагаю, ваш Словарь античности вызовет бурное восхищение, – поспешно добавил он, поскольку за столом воцарилось молчание.

– Согласен, – отозвался Оливер. – Но словарь вряд ли может считаться новым словом в издательском мире, как бы Селии ни хотелось так думать.

Он взглянул на жену и заметил в ее глазах почти неприкрытую холодность.

Адель подумала, что разногласия между родителями с уровня обычного пикирования перешли на другой, где попахивало чем-то враждебным и опасным.

– Я готовлю к выпуску две очень интересные книги, – сказала Селия. – Первая – биография мадам де Помпадур. Люк, думаю, вам она понравится. Мы бы очень хотели издать ее во Франции. Вторая – сборник биографий королевских любовниц. Нелл Гвинн, Лили Лэнгтри, миссис Кеппел.

– А как насчет мадам Симпсон? По-моему, она придала бы вашей книге аромат современности.

– Боюсь, что нет, – возразил Оливер. – Мы уверены, что она является всего лишь приятельницей принца Уэльского. Весьма нетипичная история, должен вам сказать. И потом, у нас есть довольно строгие законы, определяющие публикацию подобных материалов. Даже «Дейли миррор» не осмелилась рассуждать на эту тему.

– Какая чепуха, – усмехнулся Люк. – Естественно, она его любовница! Во Франции об этом достаточно написано.

– Да, я знаю. Но…

– А я думал, что в нашей стране существует свобода печати, – вступил в разговор Джей. Он подался вперед, его синие глаза сверкали. – Я вообще не понимаю этого абсурда. Почему принц Уэльский находится на особом положении? У него отношения с женщиной, дважды побывавшей замужем, а мы делаем вид, будто ничего не замечаем. Если хотите знать мое мнение, это какой-то заговор.

– В определенной степени это действительно так, – согласился Оливер. – Начнем с того, что в число друзей принца входит Бивербрук [41] . Насколько я понимаю, он убедил других… того же Ротермера [42] и прочих… присоединиться к этому «обету молчания».

– Как они ловко все обтяпали. Кто же будет после этого покупать их газеты? – не унимался Джей.

– Джей, жизнь состоит не только из забот о прибылях, – примирительно сказал Оливер. – Это знают даже газетчики.

– Возможно, но здесь не все так просто. Они пошли на эти уловки, поскольку дело касается особы королевской крови.

– Успокойся, дружище, – обратился к Джею Гордон Робинсон. – У королевских фамилий свои тайны. Не стоит пытаться срывать покровы с этих тайн. Опасное занятие, должен тебе сказать.

– Не понимаю почему. Ну хорошо, они особы королевской крови. И что особенного? Куча унаследованных привилегий, богатство и несуществующая власть. Средневековье какое-то. Думаю, пора кончать со всем этим.

– Если ты двинешься по этому пути, то вряд ли что-то исправишь, но зато многое испортишь и кончишь тем, что гораздо хуже, чем нынешний порядок, – заметил Оливер. – Например, каким-нибудь «новым порядком», как у герра Гитлера.

Произнося эти слова, Оливер взглянул на жену. Селия с остервенением мяла кусок хлеба.

– Пожалуйста, не говорите при мне об этом человеке, – тихо попросил Люк. – Я дрожу при мысли о том, что станет со всеми нами, если он получит больше власти.

– В самом деле? – спросила Селия, в голосе которой проскользнула насмешка. – Может, вы расскажете, чем же он вас так пугает?

– Он безумец. В этом у меня нет никаких сомнений. Так думают очень многие. Опасный безумец. Он возложил на себя миссию: избавить Европу от любой партии, народа и мировоззрения, которое лично он не разделяет полностью. Он одержим идеей создания чистой арийской расы. Меня он без промедления загнал бы в один из своих концлагерей.

– Но почему? – не выдержала Адель.

– А как же иначе? Я еврей. Моя мать была еврейкой. Надежд уцелеть у меня бы не было.

– Но ведь у него должны были бы иметься какие-то основания для вашего ареста, – возразил Джей. – То, что вы еврей, еще не основание.

– Еще какое основание.

– Какая несусветная чепуха! – возмутилась Селия. – Никто не отправил бы вас с концлагерь только потому, что в вас течет еврейская кровь. Все это не более чем слухи, которые распространяют безответственные глупцы. Я располагаю сведениями из весьма авторитетных источников.

За столом снова стало тихо.

– Леди Селия, я не знаю, из каких источников вы черпаете сведения, но эти сведения явно искажены. – Лицо Люка заметно помрачнело. – Кто-кто, а уж вы-то наверняка знаете, что в Германии публично сжигаются книги еврейских авторов и вообще всех, с чьими взглядами этот безумец не согласен. Жгут книги Фрейда, Брехта, даже вашего Герберта Уэллса. – (Селия молчала.) – Разве вы не знаете о существенном ограничении свободы слова в Германии? – продолжал Люк. – Из немецких театров выгоняют актеров-евреев. Евреев увольняют из армии и из гражданских учреждений.