Виктор Поротников - Утонуть в крови : вся трилогия о Батыевом нашествии

Захлебываясь безудержным смехом, подружки бессильно привалились к бревенчатой прочной стенке, прорезанной длинными узкими бойницами.

Прильнув к одной из бойниц, Гремислава восхищенно выдохнула:

— Ах, как красиво! Дух захватывает!

Бревенчатый детинец Козельска стоял на высокой горе с отвесными склонами, эта гора господствовала над протекавшей у ее подножия рекой Жиздрой и обширной низиной, окаймленной холмами, покрытыми хвойным лесом. Лед на реке уже ломался, широкое речное русло было забито большими и маленькими ледяными обломками, которые медленно плыли вниз по течению, то сбиваясь в торосы, то образуя трещины и полыньи, сверкавшие на солнце чистым голубым блеском водной глади.

— Красиво, — согласилась Звенислава, уже много раз бывавшая здесь. — Я частенько прихожу сюда полюбоваться рекой и дальними далями.

— Как называется ваша река? — спросила Гремислава.

— Жиздра, — ответила Звенислава.

— Чудное название, — улыбнулась Гремислава, взглянув на подругу.

— Хочешь, расскажу, почему наша река так называется? — сказала Звенислава.

— Расскажи, — промолвила Гремислава.

Две княжны стояли у бойницы плечом к плечу, их головы в круглых парчовых шапочках с меховой опушкой чуть склонились одна к другой. Гремислава была одета в длинное довольно широкое платье из шерстяной бежевой ткани с накладными узорами голубого цвета по низу подола и на рукавах. Поверх платья ее плечи и стан были укрыты длинным плащом, скрепленным завязками у шеи. Платье и плащ достигали щиколоток Гремиславы, так что из-под их нижнего края виднелись ее желтые сафьяновые сапожки.

Звенислава вышла из дому в теплой свитке почти до пят из шерстяной ворсистой ткани с узорами в виде горизонтальных полос. Это одеяние надевалось через голову, как рубаха. Рукава у женской свитки были очень длинные, намного длиннее рук, поэтому в теплую погоду руки можно было вынуть из рукавов через особые отверстия на уровне подмышек. Звенислава так и сделала в это солнечное весеннее утро. Длинные рукава, свисавшие у нее с плеч по бокам, нисколько ей не мешали. Свитка также надевалась поверх платья.

— В давние-давние времена, еще до возникновения Козельска, на обоих берегах нашей реки жили два лодочника, — повела свой рассказ Звенислава. — Изо дня в день они перевозили через реку людей. Утром один лодочник кричал другому со своего берега: «Жив?» Другой отвечал: «Здрав!» Это часто слышали жившие в окрестностях люди, которые и дали название реке, производное от этой переклички: Жиздра.

— Занятная легенда, — заметила Гремислава, когда ее подруга умолкла. Она взглянула на Звениславу серьезными глазами: — Ты хотела сказать мне что-то важное. Говори же. Нас никто здесь не услышит.

Звенислава глубоко вздохнула, словно собираясь с духом.

— Я услышала краем уха, что ты неспроста приехала в Козельск, но поглядеть на моего брата, с которым тебя собираются обручить, — промолвила Звенислава, мягко взяв Гремиславу за руку и тем самым выражая той свою искреннюю симпатию. — У меня очень славный братец, и я была бы рада, если бы ты сочеталась с ним браком. Признайся, по сердцу ли тебе Василий?

Звенислава заглянула в глаза Гремиславе, но та отвела взгляд.

— Я еще мало знаю Василия, — с оттенком смущения пробормотала Гремислава, — хотя внешне он вельми хорош. На этом браке настаивает моя мать, которая дружна с твоей матерью. Мою мать не смущает, что Василий моложе меня на год и то, что он доводится мне троюродным дядей. Мой прадед и ваш дед были родными братьями.

— Да, я знаю, — негромко обронила Звенислава. — Разве в этом есть препона? Священники не воспрещают браки между родственниками в третьем и четвертом колене. Бывает даже, они венчают дядей с двоюродными племянницами.

— Мне кажется, я безразлична Василию, — помолчав, сказала Гремислава. — Он больше уделяет внимания Радославе, а не мне. Впрочем, Радославу внешностью Бог не обидел.

— По-моему, ты красивее Радославы, — уверенно заявила Звенислава. — В беседах с Василием ты нагоняешь на себя слишком неприступный вид, милая моя. Улыбаешься редко, глядишь на него строго, вот братец мой и сторонится тебя. Радослава же тебе совсем не соперница. Она же нам с Василием доводится двоюродной сестрой. Ее отец, Юрий Игоревич, был родным братом нашей матери. — Звенислава понизила голос и добавила со скорбными нотками: — Почти вся родня Радославы была истреблена мунгалами в Рязани в прошлом году, в декабре. Радославу мунгалы пленили в Переяславце, надругались над ней, так что бедняжка затяжелела от какого-то нехристя. По этой причине трубчевский князь Святослав Мытарь отказался связать Радославу узами брака со своим сыном вопреки уговору.

Гремислава по своей привычке нервно кусала губу, внимая Звениславе с жадным любопытством. Она уже слышала о бесчинствах татар в захваченных русских городах и селах, эти слухи докатывались до Вщижа издалека вместе с беженцами из рязанских и суздальских земель. Но Гремислава не могла и представить, что встретится в Козельске с рязанской княжной, пережившей страшные унижения в неволе у татар и сумевшей вырваться на волю.

— Радослава делилась с тобой и с Василием тем, что она видела в плену у нехристей? — Гремислава схватила Звениславу за руку. — Про мунгалов она вам что-нибудь рассказывала? Какие они?

— Нет, ничего не рассказывала, ни полслова! — Звенислава отрицательно помотала головой. — Вот матушке нашей Радослава поведала многое, оставаясь с ней наедине. Матушка запретила нам с Василием расспрашивать Радославу про плен и про татар. Она сказала, что нам лучше ничего не знать об этом.

— А ты ведаешь, что мунгалы, по слухам, сюда идут? — Гремислава сделала большие глаза, и в голосе ее послышался страх. Ее пальцы сильнее стиснули руку Звениславы. — Говорят, нехристей многие тыщи! Я когда из Вщижа уезжала, там все к осаде готовились. В Козельск приехала, здесь то же самое началось.

— Не робей, подруга. — Звенислава ободряюще улыбнулась Гремиславе. — Козельск еще ни один враг приступом не брал. Гляди, на какой круче наш град стоит!

— Вщиж тоже возведен на круче над рекой Десной, и его прежде враги ни разу не брали, — вздохнула Гремислава, — однако на сердце у меня как-то тревожно.

— Стало быть, Вщиж стоит на берегу Десны, — проговорила Звенислава, желая отвлечь подругу от печальных мыслей. — А вот скажи мне, почему ваша река так называется?

Две княжны, держась за руки, неторопливо двинулись дальше по стене.

— Река Десна названа так, поскольку она впадает в Днепр с левой стороны, ведь десницей наши далекие предки называли левую руку, — сказала Гремислава. — Напротив Десны в Днепр впадает другая река — Шуйца. Так наши пращуры называли правую руку.