Элисон Уэйр - Леди Элизабет

— Не забывайте, что говорите о ее королевском величестве, — упрекнул ее сэр Генри. — Вам следует проявлять к ней больше уважения. Если я правильно понял, это письмо вселяет надежду и, может статься, сулит вам лучшее будущее.

— Хотелось бы вам верить, — с сомнением молвила Элизабет. — Мне известно одно: меня держат взаперти без каких-либо надежд на свободу, и этому не видно конца. Единственное утешение — книги, но многие вы запретили. — Она свирепо уставилась на него. — Могу я получить хотя бы «Послания святого апостола Павла», раз вы не позволяете мне английскую Библию?

— «Послания» вы получить можете, — согласился тот, — но английскую Библию — никогда. Правительство теперь относится к реформатской религии жестче, чем раньше. Иметь подобную книгу теперь не только незаконно, но и крайне опасно. На вашем месте, миледи, я вообще постарался бы забыть, что она у меня когда-то была.

Верный своему слову, он вскоре принес ей экземпляр «Посланий святого апостола Павла» на латыни. Чтение несколько утешило Элизабет, и она провела многие часы, делая переводы на разные языки, но после отложила перо, дивясь, зачем вообще этим занимается. Ее жизнь — нет, сама ее юность — проходила впустую; сейчас она могла бы сполна наслаждаться жизнью, украшая собой королевский двор и очаровывая молодых джентльменов. Но вместо этого она сидела взаперти в Вудстоке, как некогда святая Варвара в своей башне.

Она вновь уныло уткнулась в книгу, пытаясь найти в ней утешение, а затем написала на чистом листе: «Август. Я раз за разом ступаю по милым моему сердцу полям Святого Писания, где собираю прекрасные травы фраз, дабы сладостью их заглушить горечь убогого существования». Опустив голову на руки, она горько разрыдалась от жалости к себе.

Однажды утром в конце сентября сэр Генри провозгласил:

— Великая новость, миледи! Ее королевское величество ожидает дитя! У Англии будет наследник.

Элизабет охватил ужас. Она никогда всерьез не думала, что Мария способна забеременеть, ведь та была уже немолода и не отличалась здоровьем. Свое место в очереди на трон Элизабет считала непоколебимым, воспринимая его как данность и с нетерпением ожидая дня, когда она по воле Божьей станет королевой, встав во главе государства и своего народа, ибо уже считала его своим. Но она ошибалась. Разве предстоящее рождение наследника королевы — не Божий промысел? А если Он в своей милости соблаговолит послать Марии сына, какое будущее ждет ее, Элизабет? Жизнь взаперти или под постоянным подозрением? Замужество с каким-нибудь надежным джентльменом или мелким принцем, дальше — роды из года в год, вереница детей? Ни первая, ни вторая перспектива ее нисколько не грели. Внезапно она со всей отчетливостью поняла, что трон — единственное безопасное для нее место.

Невзирая на страх, внешне она оставалась спокойной. Элизабет прилагала все усилия порадовать Марию — регулярно посещала мессу, перестала бомбардировать совет просьбами и даже поумерила свои неустанные требования к сэру Генри.

— Чудесная новость, — заметила она вслух. — Буду молить Бога, чтобы послал ее величеству легкие роды и здорового сына.

— Аминь, — отозвался сэр Генри, впечатленный ее словами. — И мне кажется, миледи, что, когда у королевы родится сын, она будет к вам более благосклонна.

— Когда у нее родится сын, — вздохнула Элизабет. — Это еще через много месяцев!

— Насколько я понимаю, в мае. Не так уж долго ждать.

Он не передал Элизабет другого известия: совет и парламент подбирали ей иностранных женихов. Подобные предложения слишком часто заканчивались ничем — к чему ее беспокоить попусту?

Близилось Рождество. Сэр Генри заказал всевозможные деликатесы, и слугам разрешили украсить дом еловыми ветками, но Элизабет опасалась, что нынешний праздник не сравнится с былыми торжествами. Чем они станут развлекаться? Чтением святого апостола Павла? При мысли, что величественный Бедингфилд может отбросить все свое достоинство и возглавить рождественское веселье в роли Князя Беспорядков, она едва не рассмеялась, хотя на душе у нее было тяжко.

Дальнейшие события лишь больше омрачили это Рождество. Всего за несколько дней до сочельника сэр Генри явился к ней. Вид у него был весьма мрачный.

— Сударыня, у меня важные новости, которые могут коснуться и вас, если вы не будете осторожны, — сказал он.

Элизабет отложила перо и настороженно взглянула на Бедингфилда, чувствуя, как по спине пробежал знакомый холодок.

— Как я уже сообщал вам, в прошлом месяце кардинал Пол был провозглашен епископом Кентерберийским и Англия вернулась в подчинение Риму. Ныне парламент восстановил закон о еретиках, в соответствии с которым подозреваемые в ереси могут быть допрошены и, в случае признания их виновными, сожжены на костре.

Элизабет нахмурилась, ощутив, как стынет кровь в жилах.

— Но королева в начале правления пообещала, что будет снисходительна ко всем! — воскликнула она, позабыв о решимости хранить спокойствие.

— Времена изменились, — печально молвил сэр Генри. — Я прекрасно знаю: ее величество надеялась, что подданные добровольно обратятся в католическую веру. Многие так и поступили, но многие не стали, бунтуя против новых законов. Теперь же, когда королева надеется родить сына и Англия помирилась с Римом, она и король Филипп страстно желают, чтобы в королевстве установилась истинная вера. Миледи, я сам исповедую эту веру, и я истинный англичанин, но боюсь, что новый закон положит начало таким же преследованиям, какие имели место в Испании, и возвещает о появлении в нашем королевстве инквизиции.

— Именно этого я и боялась, — ответила Элизабет, удивленная тем, что они с сэром Генри порой способны думать одинаково. — Поверьте, я боюсь не за себя — чего мне бояться, если я тоже примирилась с римской верой и регулярно посещаю мессу? Но я боюсь за тех, кому принять новую веру не позволяет совесть. Кто может заглянуть в человеческую душу? Есть лишь один Иисус Христос, а прочее — мелочные споры.

— Я сомневаюсь, сударыня, что королева и кардинал Пол согласятся с вами, — сказал сэр Генри. — Они могут даже счесть подобные слова ересью. Но не тревожьтесь, я никому ничего не скажу. Я видел, что вы преданно посещаете мессу.

— Рада слышать, — ответила Элизабет, пытаясь подавить страх.

— Хочу лишь предупредить вас: во всем, что касается вопросов веры, держите язык за зубами, — продолжал сэр Генри. — Я знаю, что вы воспитывались преимущественно в реформатской вере, и неизменно страшился, что в силу привычки вы можете чем-то выдать ваше к ней отношение, а если вас кто-то подслушает, вы рискуете непониманием.

— Спасибо за вашу заботу о моей безопасности, — признательно молвила Элизабет, а затем, не удержавшись, добавила: — Наконец хоть что-то полезное!