Нина Шнирман - Счастливая девочка растет

— Почему? — спрашиваю.

— А ты возьми их по очереди и приподними, — улыбается Ёлка.

Продавщица испуганно дёргается и хочет что-то сказать.

— Не волнуйтесь, у нас дома есть такие чашки, — говорит Ёлка, как Мамочка. — Мы очень аккуратно!

Приподнимаю сначала нежно-зелёную, а потом розовую. Ух ты! Розовая значительно тяжелее! Откуда Ёлка всё знает? Ёлка смотрит на меня, смеётся и говорит:

— На взгляд видно, что розовая толще — значит, тяжелее!

Мы покупаем нежно-зелёную чашку, едем домой, дома запираемся с Анкой в ванной, ставим две Папины фотографические доски, а на них — чашку с блюдцем. Анка прижимает руки к щекам и говорит с восторгом:

— Какая красивая!

— Чего-то не хватает. — Ёлка так задумчиво говорит и серьёзно.

Она опускает голову и думает.

— Чего не хватает? — удивляется Анночка.

— Чашка пустая! — Ёлка говорит это себе, а не нам.

— Мамочка чай туда будет наливать, — говорю.

— Завтра рано утром идём на рынок за цветами! — У Ёлки даже глаза заблестели. — И купим там ещё немножко вишни или черешни — что будет — и положим в чашку.

Я охаю от восторга, Анка хлопает в ладоши!

Мамочкин день рождения! Мы утром ставим цветы в вазы, а потом торжественный момент — дарим подарок, хором поздравляем с днём рождения! Эллочка просит:

— Мамочка, разворачивай аккуратно!

Мамочка аккуратно разворачивает и застывает — любуется. Она качает головой, как будто сама себе не доверяет, берёт чашку в руки, разглядывает, ставит на стол, обнимает нас всех троих, целует по очереди.

— Девочки мои ненаглядные, спасибо! Какой удивительный подарок! Какие вы уже большие! — Она смотрит на нас, у неё странная улыбка, такая странная, что я волнуюсь. — Совсем взрослые! — говорит она кому-то невидимому. — Как быстро выросли! — И уже нам говорит с такой любовью: — Спасибо, мои хорошие!

Ну ведь это замечательно, что мы так быстро выросли! Правда, мы с Анкой ещё не совсем выросли, но скоро будем совсем взрослые.

Смотрю на Бабушку — она не плачет, не смеётся, но у неё в точности такая же улыбка, как у Мамочки, даже не верится, в точности такая же! Как будто она тихо, неслышно для нас говорит с кем-то, кого здесь нет! И она смотрит то на Мамочку, то на нас, то на Мамочку, то на нас. Потом смотрит куда-то далеко и качает головой.

А Мамочка повторяет: «Удивительный подарок!»

Папка теперь очень часто ездит в командировки — то в длинные, то в короткие. А сегодня уезжает на неделю в Ленинград. Бабушка утром мне говорит:

— А почему бы тебе Папу не проводить на вокзал — он сегодня в Ленинград уезжает.

Я говорю:

— Я бы с удовольствием проводила! Пойду спрошу у Мамы!

Мама улыбается:

— Нинуша! Конечно, пойдём проводим! Папа будет очень рад!

— А поезд поздно уходит? — Я боюсь, что, если поздно, Мамочка меня может не взять, а сейчас сказала, что возьмёт, потому что про время не подумала.

— Он на дневном едет, — говорит Мамочка.

Здорово — значит, меня точно возьмут провожать!

И тут приходит Бабушка и говорит:

— Деточка, я тебя пораньше обедом покормлю, а то вы на вокзал, обратно — это много времени, ты есть захочешь!

— Спасибо, Бабуся, я очень люблю пообедать пораньше! — говорю, потому что я не могу сразу много съесть, а потом очень быстро опять есть хочу.

Пообедала — наверное, первый раз одна обедаю, — но Бабуся со мной сидит, сама не ест и так ласково на меня смотрит. Я уже почти всё съела, а Бабуся вдруг говорит:

— Ты вот Папу пойдёшь провожать, может, наденешь своё нарядное платье? Я думаю, Папе это будет приятно!

— Конечно надену! — говорю, мне самой это платье очень нравится.

— Тогда иди, деточка, надевай, — говорит Бабушка, — вам скоро уходить.

Я побежала, платье надела и думаю: надо же, как повезло, Папка так часто сейчас в командировки ездит и ни разу меня не брали провожать. А сейчас взяли! Почему-то дома никого нет, я бы Анночку взяла, ведь ей, наверное, тоже очень хочется Папу проводить.

Стоим около поезда — Мамочка с Папой такие весёлые и такие счастливые! Они почти всегда весёлые и счастливые, но сейчас, мне кажется, они по-другому счастливые. Папа спрашивает:

— Мартышка, а ты не хочешь посмотреть, как выглядит купе мягкого вагона?

Я говорю, что, конечно, очень хочу, и Мамочку с нами зову. Мамочка улыбается, и мы все втроём заходим в тамбур вагона. Папа что-то отдаёт проводнице, Мамочка говорит, что это билет.

Заходим в вагон. Как там красиво! По всему коридору ковёр, а на окнах занавески! Входим в Папино купе — я никогда такого не видела: справа диван, я сразу на него села, а он мягкий! У окошка столик, слева дверь и небольшая лесенка, она не такая, как у нас дома, а с двумя ногами. Я спрашиваю:

— Пап, зачем тебе лесенка?

Папа смеётся и говорит, что лесенка не для него, а для того, кто поедет на второй полке, — и показывает вторую полку, она сейчас откинута, и я её не заметила.

— А кто поедет на второй полке? — спрашиваю.

Папа разводит руками. Действительно, думаю, глупости спрашиваю — откуда он знает, кто билет купил на эту полку?

— Поезд отправляется через пять минут! — говорит кто-то громко, наверное, из радио. — Просьба провожающих покинуть вагоны!

— Пора! — говорит Папа и улыбается.

Мы идём по коридору, выходим в тамбур — там никого нет. Мама целует Папу, он обнимает её — я вижу только его спину. Ой, поезд сейчас поедет, и я не успею его поцеловать — тогда поглажу по руке, думаю. Папа вдруг поворачивается ко мне лицом и спрашивает:

— Мартышка, а ты не хочешь со мной в Ленинград прокатиться?

— Как… прокатиться? — спрашиваю, потому что вдруг ничего не понимаю!

— Нинуша, ты хочешь с Папой в Ленинград поехать? — спрашивает Мамочка и улыбается, так радостно улыбается!

— Хочу! — Я говорю очень тихо — конечно, родители не могут так шутить, но это такое счастье, почти как волшебство! А билет-то, думаю, как же?

— А билет? — спрашиваю.

— Уже у проводницы, — говорит Папа.

— Поезд отправляется через две минуты! — сообщает радио. — Просьба провожающих покинуть вагоны!

— Ну вот, скоро в Ленинграде будете! — Мама целует меня, гладит Папу по щеке и выходит из вагона. — Вам там очень хорошо будет!

Мы с Папой из тамбура смотрим на Мамочку, она смотрит на нас — то на Папу, то на меня, как будто сравнивает.

В тамбур входит проводница — у неё строгое и суровое лицо.

— Отправляемся сейчас! — говорит. — Проходите в своё купе!

— Там Мама! — И я показываю рукой на Мамочку.

— Ладно! — кивает головой проводница.

Поезд скрипит, скрежещет, чем-то стучит и трогается. Я машу Маме рукой, проводница становится боком, и мы с Папой можем помахать Мамочке. Мама делает несколько быстрых шагов, потом останавливается, машет нам, мы машем ей… и вот её уже не видно.