Юлия Голубева - Калигула. Тень величия

Но последовавший вслед за этим скандал стал роковым в их отношениях. Друзиллу поспешно выдали замуж, а Гая отправили жить к другой бабке, Ливии, во дворец. Они несколько лет не могли встретиться вновь, к тому же смерть матери и братьев еще более отдалила их друг от друга, Калигулу отправили на Капри, к Тиберию, чтобы он, как вероятный наследник, постигал азы управления государством.

Калигула вспомнил их встречу после долгой разлуки. Тиберий тогда назначил его великим понтификом, и Гай в храме Юпитера вместе с фламинами приносил жертву верховному божеству. Он держал нож, готовясь пустить кровь белоснежному быку, как вдруг услышал за спиной шелест столы и еле слышный смешок. Она! Гай резко обернулся и уронил тяжелый нож, который впился в ногу старому фламину. Жуткие крики огласили мраморный храм, но Калигула не слышал их, он выбежал навстречу сестре. Они двое суток провели вместе, сняв комнаты в какой-то инсуле на Авентине.

Они задержались в Риме надолго, пока слухи об этой порочной связи не достигли ушей мужа Друзиллы, и он не увез ее в Капую.

Калигула даже расстроиться не успел, как наконец-то пришло согласие Тиберия на прекращение ссылки Юния Силана. Его вечная любовь возвращалась к нему после долгой разлуки. Друзилла была в миг забыта и выброшена из сердца. В жизни Гая ей больше не было места. А ведь он был ее первой любовью, которую она сохранила к нему, несмотря на это предательство, и Друзилла всеми средствами, даже унизительными для нее пыталась вернуть себе его любовь.

И именно перед смертью он заставил сестру пережить наибольшее из всех испытанных ею унижений.

Но к чувству стыда примешивалось и легкое чувство облегчения. Все-таки эта свадьба состоялась не зря. Видимо, мудрые боги рассудили по-своему. Кто же мог предположить, что повзрослевший Эмилий Лепид позабудет увлечения юности и станет благоразумным и жадным до знаний молодым человеком. Несколько раз Калигула получал от него ценные советы, а Друзилла — любовь и утешение. Гай задумался, а не стоит ли приблизить Лепида к себе? Ему после смерти супруги нет смысла покидать дворец. И у Калигулы до сих пор нет наследника. Нет, есть, конечно, сын Агриппины, мальчишка Луций, в чьих жилах течет кровь неистового преступника, но слова Вителлия-старшего не выходили из головы. Лепид может стать наследником, если с Гаем случится что-то непоправимое. И Юния, и Друзилла умерли молодыми, ведь никому не дано знать промысел парок, в чьих руках нити жизней. Кто знает, может, именно сейчас остро заточенные ножницы вознеслись над нитью его судьбы?

Калигула вздрогнул. Несмотря на желание встретиться с любимой у врат Аида, ему еще предстоит заслужить место рядом с ней. Иначе ему придется испить из реки забвения, и он никогда не увидит свою вечную любовь.

Еще многое предстоит свершить. Он уже объявил себя новым римским богом, попрал храмы форума, оскорбил Кастора и Поллукса, принял на себя все мыслимые и немыслимые титулы, что даже старейшие и мудрейшие мужи отвергали в скромности. Достаточно ли этого? Нет, ответил Гай сам себе. Ему надо еще опустошить душу. Боль об утрате сестры сильна, чувство стыда мучит его с тех пор, когда ему сказали, что она умерла. А им должны владеть совсем другие чувства. Презрение и равнодушие, можно и так их назвать, но их нет, душа ноет и скорбит. Поэтому-то Гай и бежал из Рима, бежал от Юнии Клавдиллы, оставив ее мраморный бюст, с которым общался каждую ночь. Он не смог бы признаться ей в своем малодушии, в том, что не в силах отречься от семьи. Гибель матери и братьев наложила тяжелый отпечаток, и воспоминания о страхе, что преследовал его долгие годы подле Тиберия, еще живы. Его жизнь всегда висела на волоске. Юния, подобно комете, оставила ожог в его душе. Сколько опасностей пришлось пережить им вместе, но ему было легче, когда рядом была она, подобная богине-хранительнице, Гай всегда был уверен, что она найдет выход из любой ситуации, придет на помощь, не останавливаясь ни перед чем. После ее смерти он стал совсем беззащитным в этом мире, хотя, казалось бы, что может угрожать сыну любимого всеми Германика? Но ведь существуют болезни, и есть обстоятельства неодолимой силы, на которые люди не в силах повлиять.

Шуршание в сене отвлекло Гая от мрачных раздумий. Черная кошка, выгнув спину, потерлась о его босую ногу. Рука его погладила густой мех, и кошка, довольна урча, удалилась во тьму.

Неожиданно Калигула рассмеялся. Что за бред лезет в голову? Какие болезни? Какие обстоятельства? Он же всемогущ! Ну и что с того, что умерла Друзилла? Остались в живых еще две сестры. Причем красавицы! Римский бог может спать с сестрами, со всеми женщинами Рима, неважно, что скажут окружающие. А если скажут — отрежем языки. Мысль, пришедшая в голову, лишь усилила бурю истерического смеха. Он повелит обожествить Друзиллу! Построит храм в честь нее, назначит жрецов, воздвигнет ей статуи. Пусть Рим поклоняется бесстыжей шлюхе, что спала со своим братом и продавала свое тело за несколько ассов в дешевом лупанаре! Она даже не родила ребенка! Это будет чудовищное оскорбление не только небожителям, но и квиритам!

Гай скатился со стога сена, не переставая хохотать. Он наконец-то услышал, как зовет его Авл. Хватит изображать из себя убитого горем! Он пошел навстречу товарищу, громко требуя налить поскорей вина и продолжить путешествие. А потревожившая его кошка тихонько сидела в углу и смотрела ему вслед, ее желтые глаза довольно блестели. Когда белесая дымка утра начала таять в робких лучах зари, вместе с ней исчезла и она.

Авл не напрасно искал императора. Неожиданная встреча старых знакомых побудила его нарушить уединение Калигулы. Оказалось, что под одной крышей с ними ночевали сыновья фракийского царя Котиса, спешившие в Рим принести свои дары новому властителю и богу, чьим статуям уже воздавались почести в их храмах.

С Полемоном, Реметалком и Котисом Калигула сдружился еще в детстве, вскоре после возвращения из Сирии. Они вместе учились в школе, и не было конца их проделкам, выводившим из себя наставников. Поэтому друзья с радостью встретились после долгой разлуки. И вот в столь веселом сопровождении Калигула решился продолжить свое путешествие на юг, задумав посетить Сиракузы, прославленный город. Он торжественно поклялся над чашей вина на постоялом дворе, что в знак траура по любимой сестре не будет бриться и стричь волосы вплоть до возвращения в Рим.

А Рим продолжал жить в печали и безмолвии.

Приезд Клавдия в Рим совпал с днем похорон Друзиллы. Отсутствие Калигулы удивило его, но он благоразумно промолчал. Организацией занимались Эмилий Лепид и Виниций. Похороны были пышные, процессия прошла через весь город на Марсово поле, где тело и было сожжено. Многие плакали после прощального слова, что произнесенного Лепидом. Клавдий сильно удивился, насколько изменился тот, кого он считал недалеким и напыщенным.