Юлия Голубева - Калигула. Тень величия

Удача, казалось, вновь покинула его. Но мановение руки всесильного Калигулы вновь вознесло к вершинам, куда он так давно стремился. Зять императора и смертельно больная жена, которая так его ненавидит, будто он виновен в той шутке, что сыграл с ней брат.

Марк Эмилий растопил лед в истерзанном сердце Друзиллы, дав ей то, о чем она так давно мечтала: любовь и покой. Они все начали заново, как будто и не были знакомы прежде. Он снял перед ней маску глупца и щеголя, показав себя серьезным, заботливым и взрослым. И этого не мог не заметить Калигула, он стал больше ценить общество Эмилия, с интересом беседуя и порой слушая его советы. Ведь не зря Эмилий столько времени проводил за чтением книг, присутствовал на судебных заседаниях, а по вечерам занимался в гимнастической школе. Он многое познал в стремлении к знаниям.

Фигурка богини Фортуны в его домашнем ларарии неизменно получала дары. Но капризница вновь отвернула свой прекрасный лик, причем в самый неподходящий момент. Смерть Друзиллы, исчезновение Гая оставили его наедине с мрачными раздумьями. То, что рассказала жена перед смертью, требовало серьезного анализа. Охлаждение отношений Макрона и Калигулы после прихода последнего к власти и вследствие этого неудавшийся заговор, в котором были замешаны префект претория и Агенобарб, — какую выгоду можно было извлечь из тех знаний, что дала ему Друзилла? Она рассказала ему и о том, что друга Калигулы Фабия Персика устранил Макрон по приказу Тиберия. Факты роились в голове Эмилия Лепида точно пчелы, не желавшие строить четкие ряды сот. Исчезновение Ирода Агриппы, который затевал какую-то интригу, Друзилла вообще ни с чем не могла связать. Почему он так стремительно покинул Рим после того, как император сделал его тетрахом Башана? Ни торжественной церемонии, ни обильного пиршества. Точно в воду канул, оставив Друзиллу без драгоценностей, а Пираллиду без средств к существованию. Это было необъяснимо. Следовало бы встретиться и переговорить с Агриппой, который намедни вернулся так же неожиданно, как и уехал. Но будет ли откровенен с ним Ирод? Они ведь мало знакомы. К нему нужно подобраться, но как? Лепид сознавал, что чересчур узкий круг общения сыграл злую роль, ведь Макрон никогда не скрывал, что едва выносит его присутствие. Ему была заказана дорога к серьезным людям, в чьих руках были или есть нити управления государством. Требовалось что-то предпринять, но что? Его судьба в очередной раз повисла на волоске. Нужен ли он будет Гаю Цезарю, когда тот вернется в Рим? Вокруг Калигулы — пустота, которую разбавляли повесы отец и сын Вителлии. Ганимед грустно усмехнулся. А не носят ли и они маски?

Неожиданно имя Пираллиды всплыло в его разгоряченном уме. Гетера — одна из ключевых фигур. Она знакома с Агриппой, была подругой Друзиллы и пострадала больше всех в этой истории. Она должна что-то знать, к тому же теперь благодаря Калигуле она вне опасности. Ей нечего теперь бояться, а уж он-то, Эмилий, точно не вызовет у нее опасений. Нужны еще сведения. Всеобщий траур наверняка оставил ее без клиентов, скорее всего, она не покидает свой дом на Субуре.

Эмилий Лепид решительно подозвал раба и приказал подать носилки.

Субура в дни траура была необычно пуста. Редкие прохожие переговаривались шепотом, кабаки были закрыты, уличные проститутки не смели высунуть носа, за порядком следили вигилы, вышагивая молчаливыми шеренгами, растянувшимися на всю ширину узеньких викусов. Ни одного бездомного не было видно, всех выгнали за ворота, туда же выпроводили бродячих актеров и фокусников, у кого не нашлось денег на дешевые комнаты в инсулах. Рим опустел. Только дождь шуршал по крышам, и стекали на мостовые потоки воды, и лишь самые отчаянные хозяйки высовывались из окон верхних этажей с посудой в руках, чтобы набрать воды. К фонтану на Туррис Мамилия не ходил никто, страшась неосторожным громким словом или улыбкой нарушить приказ о трауре.

Калитка у дома Пираллиды была заперта изнутри. Эмилий долго колотил дверным молотком, наконец скрипнула дверь, и показалась служанка. Опасливо оглядевшись по сторонам, она приблизилась к незваному гостю.

— Уходи, господин, тебе нельзя сюда! Госпожа никого не принимает.

— Я по делу! — ответил Лепид и, чуть подумав, решительно добавил: — Именем Цезаря!

Служанка трясущимися руками начала двигать засов. Лепид прошел внутрь дворика, и тут на порог вышла сама Пираллида.

— Глупая гусыня! — гневно закричала она на служанку. — Я же велела никого не пускать! — Но, едва она узнала Эмилия, на лице ее появилась вымученная улыбка. — Господин, я не работаю в эти дни.

Пираллида постаралась не выказать презрение, опустив длинные ресницы и отведя взор. Надо же, едва похоронил жену — сразу же к гетере.

— Прости меня великодушно, почтенная Пираллида, — вежливо начал Эмилий, наблюдая как в недоумении вытягивается ее лицо. "Почтенная"! — Я не стремлюсь найти утешение в твоих объятиях, я лишь хочу поговорить. Моя Друзилла часто рассказывала мне, что прежде вы были подругами и пережили совместно немало интересного. Я хочу быть откровенным с тобой, и мне надо, чтобы ты отплатила мне тем же.

Удивленная Пираллида не сразу нашлась, что сказать.

— Послушай, Марк Эмилий, я готова увидеться с тобой в другое время. Друзилла всегда была мне дорога, — покривила она душой. — Признаюсь, для меня не было человека в Риме ближе ее. Но сейчас я очень занята. Давай встретимся завтра!

Лепид, видя ее непреклонность, настаивать не решился и условился приехать к ней, едва зажгут первые огни. Уходя, он бросил быстрый взгляд на дверь и обомлел. В щели занавеса, он мог поклясться, мелькнуло мужское лицо. Неужели Пираллида лгала ему, уверяя, что не обслуживает клиентов в дни траура? Что ж, это обстоятельство можно использовать против нее, если она откажется быть откровенной. Надо только узнать, кто был в ее доме.

Приказав рабам укрыть носилки в узком викусе, он стал ждать. Маленький дворик перед домом просматривался отлично. Ожидание было вознаграждено довольно нескоро, на улицы Рима спустилась ночь, но никто на Субуре не попытался прогнать ее огнем. Зловещая тишина таила в себе опасность. Эмилий уже начал нервничать, как вдруг калитка отворилась, и Лепид увидел мощную фигуру, закутанную в плащ. Раб, вынырнув из-за поворота, поспешно подвел коня, вынырнув из-за поворота, и зажег факел для своего господина. Свет выхватил из тьмы черты лица всадника, в котором Эмилий с ужасом узнал Макрона.

Но тут, к его удивлению, еще один человек вышел следом из калитки и пошел вдоль ограды в сторону, противоположную той, куда уехал бывший префект. Он немного прихрамывал на левую ногу. Неужели дядя Калигулы? Послышался характерный скрип, из которого Лепид заключил, что незнакомец уселся на носилки.