Юлия Голубева - Калигула. Тень величия

— Отлично, дядя, — улыбнулся Калигула и устремил довольный взгляд на поверженного врага. — Теперь все ясно. Скоро нам принесут голову Макрона, вместе с которой тебя, мой несостоявший двоюродный брат, подвергнут самой страшной казни. Неожиданная мысль пришла мне в голову. Недавно из Агригента мне прислали на потеху медного быка, найденного при раскопках старинного дома. Власти утверждают, что это и есть бык Фаларида, тирана, который сжигал свои жертвы во чреве этого чудовищного изобретения. А бык, говорят, издавал довольное мычание. Меня уверили, что устройство исправно. Я дарую тебе, Германик Гемелл, право первым проверить это.

Юноша в ужасе закричал, пытаясь вырваться. Мессалина широко открытыми глазами уставилась на Калигулу.

— О, цезарь милосердный! Пощади его! — взмолилась она, простирая руки. — Даруй ему легкую кончину! Он же признался во всем!

— Надо же, Мессалина, — удивился Калигула, — ты просишь за того, кого только что проклинала с таким пылом. Не солгала ли ты мне?

Девушка вновь опустила голову.

— Нет, цезарь! Пусть сгорит убийца моего отца!

Дикий крик Германика заставил ее сердце болезненно сжаться, но она понимала, что даже боги не в силах помочь обреченному.

— Я тут вот что подумал, — произнес вдруг Калигула. — Твой брат слишком юн, чтобы распорядиться достойно твоей судьбой, Мессалина. А твой отчим хотел видеть тебя замужем за хорошим человеком. Корнелий Сулла лишился жизни и, тем самым, спас меня. А мой дядя вовремя предупредил об опасности. Я обязан обоим. Ты станешь супругой Тиберия Клавдия. Я обручаю вас!

Валерия возмущенно закричала:

— Нет! Цезарь, пожалуйста! Я не хочу становиться женой старого хромого идиота!

— Ты моего дядю считаешь идиотом? — в притворном гневе засверкал глазами Калигула, стараясь не расхохотаться.

— Конечно, я так не думаю, — залебезила напуганная Мессалина. — И буду рада назваться его супругой.

А у самой текли из агатовых глаз злые слезы. «Я отомщу за свое унижение! Отомщу всей этой проклятой семье! — думала она. — Я дождусь своего часа!»

— Подойди же, Тиберий Клавдий, к своей невесте и поцелуй ее! — приказал Калигула, видя, как счастливо блестят глаза старика. — Да не тряси головой, чтобы не напугать юную девушку!

Все в атриуме изнемогали от хохота, когда Клавдий обнял Мессалину.

— Красавица и чудовище! — прокричал Луций Вителлий. — Таласса! Мессалина выдавила из себя улыбку, но ее острые коготки впились Клавдию в затылок.

— Еще раз посмеешь это сделать, выцарапаю глаза, — прошептала она ему на ухо.

— Но, прекрасная, мы же спасаем друг друга от смерти, — возразил ей старик, не ослабевая объятий. — Нам надо держаться друг друга.

Стиснув зубы, Мессалина натянуто улыбнулась.

— А теперь все вон! — приказал Калигула и пошел в свои покои. Он устал, и более всего ему хотелось спать.

Безмятежный сон Лепида и Ливиллы был жестоко нарушен. Топая ногами, будто африканский слон, Домиция ворвалась в их покои, потрясая листом пергамента. Катедра жалобно застонала, когда грузная матрона с размаху опустилась в нее.

— Просыпайтесь же! Случилось страшное! — закричала она, тяжело дыша после стремительной пробежки. — Известия из Рима от моего мужа!

Лепид испуганно вскочил, позабыв о собственной наготе. Повязку уже сняли с его головы, и синяк начал бледнеть. Домиция уже давно мечтала выпроводить этих гостей, которые мешали ее домашнему распорядку, устраивая каждый вечер попойки и оргии, собирая под крышей ее дома соседей, спешивших навестить наследника цезаря и его сестру.

Из-под покрывала вынырнула растрепанная белокурая голова Ливиллы. Она в ужасе округлила глаза.

— Что случилось?

— На императора было совершено покушение! — задыхаясь, вымолвила тучная Лепида. Ее внушительный бюст колыхался вверх-вниз. — Мой драгоценный супруг пишет, что была попытка отравления, но Гай Цезарь остался жив. Погиб совершенно другой человек. А жизни цезаря отныне ничего не угрожает. Заговорщики схвачены и уже во всем признались.

Эмилий облегченно выдохнул.

— Значит, мое письмо дошло вовремя! — радостно обернулся он к Ливилле. — Да здравствует император!

Ливилла хлопала ресницами, не соображая, о чем идет речь.

— Мой брат? Заговор? О чем ты, Домиция?

Эмилий ткнул ее в бок локтем:

— Помолчи. Госпожа, дай мне прочесть свиток с посланием.

Домиция покраснела, протягивая пергамент. Лепид быстро пробежал его глазами и разочарованно кинул Домиции на колени.

— Ничего интересного, ни одной подробности и нет имени погибшего. Надеюсь, им стал этот проклятый Астурик! Пора возвращаться, Ливилла! Вели собираться, мы сегодня же выезжаем в Рим!

— Но, милый, — протянула девушка, — нам так тут хорошо вместе. Может, останемся у Домиции еще ненадолго?

Эмилий прикрикнул на нее, и она поспешно принялась исполнять его приказ. Домиция издала облегченный вздох.

— Что ж, — сказала она. — Я поспешу отдать рабам распоряжение о вашем скором отъезде.

Макрон с Эннией прибыли в Остию уже к вечеру. Невия стонала от боли в пояснице. Ей пришлось провести несколько мучительных часов, сидя позади мужа на лошади, скакавшей во весь опор. В довершение ко всему, тяжелый ларец, притороченный сбоку, всю дорогу больно бил ее по колену, и теперь она едва могла стоять на ногах.

В порту дул пронизывающий ветер, и легкая одежда нисколько не защищала от его резких порывов. Тучи, сгустившие над горизонтом, предвещали шторм. Макрон очень спешил, и Энния не стенала и не жаловалась. Они прошли по пустынной набережной, кутаясь в плащи, и, наконец увидели корабль, стоящий на загрузке. Рабы уже вкатывали на палубу последние амфоры. «Вино или оливковое масло», — подумалось Эннии. Макрон приказал ей подождать в стороне и легко взбежал вверх по трапу.

Девушку уже начала бить дрожь, губы посинели от холода, но она стойко терпела, стараясь не обращать внимания на ветер. Энния видела, как напряжен Макрон. Он ни слова не вымолвил за всю долгую дорогу, а она не смела требовать объяснений.

Он наконец показался на палубе рядом с сухеньким старичком, хозяином судна, и поманил ее. Один из матросов помог ей подняться по трапу, и Энния почувствовала, как качается под ее ногами палуба.

— Когда отплываем? — сквозь шум ветра она услышала вопрос Макрона. Старичок озабоченно пожевал нижнюю губу, тоскливо взглянул на свинцовые тучи и пожал плечами. Невий Серторий схватил его за грудки, отчего маленькая головка закачалась на тонкой шейке, но тут же отпустил. Старик пригладил края плаща и скривил губы.

— Нептун один ведает, когда закончится непогода, — произнес он. — Ждите внизу!

Макрон и Энния спустились в маленькую каморку, где к полу были привичены два топчана и маленький столик. Невий Серторий сорвал с себя плащ и грузно опустился на койку.