Алексей Чапыгин - Гулящие люди
- Название:Гулящие люди
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Московский рабочий
- Год:1984
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Алексей Чапыгин - Гулящие люди краткое содержание
А. П. Чапыгин (1870—1937) – один из основоположников советского исторического романа.
В романе «Гулящие люди» отражены события, предшествовавшие крестьянскому восстанию под руководством Степана Разина. Заканчивается книга эпизодами разгрома восстания после гибели Разина. В центре романа судьба Сеньки, стрелецкого сына, бунтаря и народного «водителя». Главный объект изображения – народ, поднявшийся на борьбу за волю, могучая сила освободительной народной стихии.
Писатель точно, с большим знанием дела описал Москву последних допетровских десятилетий.
Прочитав в 1934 году рукопись романа «Гулящие люди», А. М. Горький сказал: «Книга будет хорошая и – надолго». Время подтвердило справедливость этих слов. Роман близок нам своим народным содержанием, гуманистической направленностью. Непреходяще художественное обаяние книги.
Гулящие люди - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Зрите! Жратва Вельзевулова! Хи-хи-хи… Эй, предавшаяся сатане! Яко Юда на суде страшном, в перстах его сатанииловых!
Почувствовав толчок в грудь, Сенька раскинул руки; как она подняла и накрылась скуфьей и шушуном, не видал. Давно лежал с закрытыми глазами, за дверью слышал голос, почти незнакомый ему, злой и твердый:
– Не полоши людей! Юрод…
В полдень, уезжая на богомолье в Симонов монастырь, приказывая лошадей, боярыня указала дворецкому:
– Аким, юродивому, бога для, Феодору собери на дорогу суму с брашном, дай рубль денег да прикажи вывесть его из Кремля к Москве-реке…
– Улажу, боярыня-матушка! Справлю…
За этот невольный уход Феодора-юродивого в свое время протопоп Аввакум пенял Морозовой: «Поминаешь ли Феодора? Не сердишься ли на него? Поминай, бога для, не сердитуй! Он не больно перед вами виноват был. Обо всем мне покойник перед смертью писал: „Стала-де ты скупа быть, не стала милостыни творить. С Москвы от твоей изгони съехал… И еще кое-что сказывал, да уж бог тебя простит… Человек ты, человек извечно богу грешен и слаб, а баба особливо…“ Перед этой ночью Таисий отпросился у боярыни на богомолье в Саввин монастырь, но вместо молитвы-, ненужной ему, ходил по Москве – глядел и прислушивался к голосам толпы. Ему встретился Феодор. Юродивый брел с сумой, без палки, в одной рубахе и без порток. Вшивую ряску, подарок Аввакума, снял, оставил на крыльце Морозовой. Дворецкому, который провожал его до ступеней, сказал, мотнув головой на брошенную одежду:
– Укажи… тпру-у… боярыне прибрать! Сгодится ей, когда в яме будет сидеть…
– Уходи, дурак! – рассердился дворецкий.
Теперь Таисий пожалел старика, его окружали ребятишки, дергали за подол рубахи и пели:
Федько-улита!
Улита-волокита!
Волокет кишку
По-за кустышку!
– Дьяволеныши! С батьками, матками шиши у бога нашего! Тпру-у! Огонь на вас – смола с небеси! Звери на вас ядучие…
– Федька-улита!…
Таисий отогнал ребят. Прохожий сказал Таисию:
– Они углядели за божьим человеком, што он из себя червя долгого, в аршин видом, выволок, – думают, кишку… – Оглянувшись, тихо прибавил: – Никак, братик, люд московской бунт заваривает?
– Маловато шумят… до бунта далеко.
Прохожий прошел, а иные, махаясь, бредя прямо по дороге, кричали:
– Грабят средь бела дня! Пошто им не жить богато?
– Вишь, нашлись! Серебро подменили… из кастрюльного золота деньги куют!
– Руки, ноги секут за медь, а у кого ее нет?
– За матошники [224]денежные, не за медь!
– Всему причиной Илья Милославский да Федько боярин Ртищев! [225]
– Васька Шорин гость тоже ворует!
– Заеди-и-но-о! Шорин-от…
«Время близится, а мы с Сенькой не готовы…» – подумал Таисий. Он видел, как Феодор-юродивый, подходя к Москворецкому мосту, встретился с конным боярином. Боярин ехал верхом на вороном коне, сзади за ним двое его холопов на карих лошадях.
Боярин закричал юродивому:
– Раскольник окаянный, без порток бродишь?!
Что ответил юродивый боярину, Таисий не разобрал, он шел в ту сторону к Москворецким воротам и увидал, как по слову боярина один его холоп повернул за юродивым следом, а Феодор, уж подтягивая суму с хлебом, спешно переходил мост.
Таисий слышал голоса, в толпе говорили:
– Зюзин! Дружок Никона…
– Ведомой поимщик людей, кои за старую веру.
– Сказал-таки, робята, черту блаженный!
– Чого молыл?
– Боярин зыкнул: «Без порток бродишь!», а Феодор остоялся мало – ответствовал: «Я-де без порток, а ты без рубахи едешь, и спина в крови – кнутьем ободрана!»
– То он ему предрек! На боярине скарлатный кафтан, червленой… Озлился, чай, на блаженного?
– Уй, как озлился! Конного холопа оборотил, приказал: «До первого яма проводи, укажи держать, и там ему подорожнаяде на Мезень ехать!»
– Бедный Федорушко! Угонят мало ближе, чем Аввакума… Таисий, не слушая больше, обогнул Мытный двор, пошел
Москворецкими воротами на Красную площадь.
Прошлую ночь «гулящий» провел у Конона в Бронной слободе и теперь ладил туда же.
Немой оружейник был чем-то обозлен и расстроен. Он пил, ел и спал, почти не замечая Таисия. Собирал инструмент, таскал под избу в тайник.
Таисий подумал: «Уж не обыска ли он ждет? Дьяков и решеточных Конон не любит, но дьяки, должно статься, прознали, что у Конона деньги есть…»
Когда утром оружейник открыл тяжелую дверь в тайник, Таисий полез туда же. Тайник был завален инструментом и платьем. Беря из своего сундука кису с золотом, «гулящий» решил: «Запалит Конон избу».
В душном сумраке прируба атаман ватаги Серафим лежал на своем одре. Улькин отец сидел на краю постели, старики снова говорили по-тонку о делах:
– Чуй, Серафимушко!
– Ну, чую… На то и бодрствуем – не спим…
– Што делать с девкой нам? Бродит, как волчица, и не подступись – когтем и зубом возьмет. Укрылся, вишь, парень-то в боярском дому…
– Делать што, скажу… Покудова, Миколай, парень тот жив, мне Ульки твоей не сватать, а тебе дочки не видать здравой.
– Ну-у?
– Думаю о том много… потому говорю…
– Уж не колдовство ли над ей какое уделано?
– На черта не клепи зря, – любовь, она посильнее черта. Ведаешь, на празднике в Коломне мы их на ночь свели, они же годы живут. Надо развести, только добром ништо поделаешь – разлучка тюрьма ему ай смерть! Смерть крепче тюрьмы – из тюрьмы она его ждать будет. Зато у смерти взять нечего…
– Ты суди, как пса от Морозовой-то уманить? Достанешь, как убить такого вепря?
– Надумаем как – не каменный, а и камень от огня лопает… Перво – достать их, штоб жили с ватагой.
– То первое дело…
– Ни зраком угрозным, ни словом штоб от нас заначки не было. Втай промышлять о их головах!
– Двоих, думаешь, вершить!
– А то как? Они-это одно – один без другого не живет!
– Думай – чем ближе.
– Много думано… Дочь твою напустить надо в дом боярыни.
– Эва надумал! А она там останетца?
– Мекаю я, не останетца долго… У боярыни живут смирно, она постница, молельщица, они же, встретясь, нешто утерпят от блуда?
– Вот ты, голова! Конешно, не утерпят…
– Теперь сам суди, скаредство в таком дому развел, – ведай: уходи борзо!
– Еще вот… она пытала, сам знаешь, попасть к ему, да молода, пригожа – в рядно худое не лезет, обряды на себя крутит красные… Слепой ее разве с убогим призрит…
– А мы ей грамотку добудем! С грамоткой примут.
– С умом не складусь, где мы такую грамотку и от кого добудем?
– Слушай…
– Ну?
– Нынче уходил я в Симонов монастырь к молебствию и за милостыней, а пуще проведать, кого монах-старовер Трифилий к Морозовой боярыне послал. Прознал, что послана им тайная староверка Мелания [226]. Вот до той Мелании от Трифилия и грамотку добудем.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: