Василий Седугин - Князь Гостомысл – славянский дед Рюрика

Гостомысл снова задумался, потом взглянул ему в лицо.

– И вот еще что, герцог, – промолвил он. – Не договориться ли нам с тобой насчет того, чтобы твой сын и мой внук в знак нашей дружбы и примирения жили вместе? Да, по очереди, то в твоей столице Падеборне, то в центре бодричей Рерике. Выросли бы друзьями и против друг друга никогда бы не начали войны. Это было бы покрепче всякой торжественной клятвы.

Некоторое время подумав, Хода ответил:

– Я согласен.

На вече, собравшемся на центральной площади, Гостомысл дал клятву перед статуей Перуна, а Ходо – на длинном германском мече в том, что будут хранить вечный мир между народами.

С площади Гостомысл прошел в горницу Умилы. Увидев его, она с тихим стоном бросилась ему на шею и замерла, не в силах сдержать слез: столько лет не видела родного отца!..

– Ну ладно, ладно, – ласково отстранил он ее и сел в кресло. – Показывай своих богатырей, какие они у тебя выросли?

– Это Рерик [12], – подталкивая перед собой старшего, растроганно говорила дочь. – Вырос, и не заметила...

– Соколом растет, настоящим соколом, оправдывает свое имя. Хорошим князем будет, достойным преемником Годолюбу...

Крякнул, спохватившись, что некстати разбередил сердечную рану Умилы, украдкой глянул на нее, увидел, как лихорадочно заблестели у нее глаза, заторопился перевести разговор на сыновей.

Подозвал Рерика.

– Вот держи, меч особой формы, называется саблей. Она длиннее и тоньше меча, легче для руки. Появилась недавно в восточных странах, у кочевников. Очень удобна и действенна в руках конника. Я привез с собой мастера сабельного боя, останется здесь, пока не научит тебя всем премудростям.

– Спасибо, дед! – Рерик вытащил из ножен стальное полотно сабли, оно ярко сверкнуло в лучах солнца, бившего в окна терема. – Ух, какая красивая! Как ловко легла в руку! Я с ней никогда не расстанусь!

– А что средний, тоже такой же воинственный растет? – глядя на худенького пятилетнего внука, спросил Гостомысл.

– Годолюб назвал его в честь своего деда, воинственного и неукротимого Синеуса, – ответила Умила. – Не знаю, каким вырастет, а пока такой умненький и спокойный мальчик, что не нарадуюсь, никаких забот и хлопот с ним.

– Подойди ко мне, Синеус. Я тебе тоже подарок привез, лук со стрелами, как раз для твоего возраста. Глаз надо упражнять с детства, только тогда из тебя выйдет меткий стрелок!

Гибкая дуга лука была сделано из разных сортов дерева, выкрашена в яркие цвета, а тетива была крепкой и в то же время мягкой, чтобы не поранить пальцы мальчика. Синеус подошел и взял оружие из рук деда неохотно и даже равнодушно.

– Не любит он военных забав, – пыталась оправдаться мать. – Ему бы играть в тихие игры где-нибудь в углу. Задумчивый он какой-то.

– Ничего, – успокоил ее Гостомысл. – Пройдут года, станет настоящим мужчиной. Жизнь заставит. Ну, а меньшой-то каким богатырем растет! Сколько ему – года три, я думаю? Ишь, какой бутуз, как налитой сидит и губы надул. Ну-ка иди к деду, прими медовый пряник! Как тебя зовут?

– Трубор, – буркнул карапуз и тотчас вгрызся зубами в протянутое Гостомыслом лакомство.

– Как появился на свет, сразу так громко заорал, будто труба боевая! – растроганно говорила мать. – Ну, мы его сразу таким именем и назвали.

– Полководцем ему быть, звучным голосом будет звать за собой воинов в бой! – тотчас определил Гостомысл. – Или посадником выберут, могучим басом всех на площади перекроет!

– Кто его знает, что из него получится, – вздохнула Умила. – Главное, растет здоровенький, это самое важное. А уж там как боги распорядятся...

– Да, в наше время не знаешь, как сложится судьба у наших сыновей.

Он вспомнил Выбора, большая рана не заживала и, как видно, не скоро заживет.

Вошел боярин Дражко, покосился на Рерика. Откашлявшись, сказал осторожно:

– Герцог саксонский Ходо привел своего сына знакомить с нашим княжичем, как о том договаривались...

– Что ж, пусть княжич идет. Ты, Умила, не возражаешь?

– Куда это его зовут? – встрепенулась мать.

– Договорились мы с Ходо, что будут вместе расти Рерик и его сын. Как его уж зовут?

– Уто, – подсказал Улеб.

– Вот-вот, Уто. Сначала с месяц-другой у нас этот Уто поживет, потом к саксам Рерик поедет. Так они подружатся и станут неразлучными. А известно, что между друзьями не может быть войны. Не так ли, Умила?

– Да, да, конечно, – поспешно согласилась она и тотчас спросила: – А сначала этот саксонец у нас будет жить? Рерику не надо пока никуда ехать?

– Никуда, никуда, – успокоил ее Гостомысл.

– Тогда ладно, – смирилась Умила. – Иди, сынок, познакомься с саксонцем. Может, и вправду таким образом войны прекратятся.

Гостомысл уезжал домой со спокойной душой. Конечно, случилась великая потеря – гибель князя Годолюба, и его не вернуть. Но удалось установить мир между веками враждовавшими народами, и, как чувствовал князь, покой воцарится надолго. Его дочь Умила вошла в племя бодричей, стала его частицей, ее почитают как княгиню, у нее растет трое замечательных сыновей. Поход новгородских войск был плодотворным, успех был достигнут без потерь и кровопролития, что редко случается. Было отчего почувствовать удовлетворение.

Но дома его подстерегала беда; серьезно заболел малыш, четырехлетний Лучезар. Он метался в жару, его часто рвало, лицо и шея опухли, приняли синюшный вид, он задыхался. Жрецы и кудесники окружили кроватку ребенка, различными примочками и питьем старались помочь побороть болезнь. Раннви, потерявшая последние силы, рванулась к Гостомыслу, повисла у него на шее, выдохнула с отчаянием:

– За что нам такое наказание?

– Что за болезнь? – спросил он лекарей.

– Свинка, – ответил один из жрецов. – Я думаю, это у него от порчи.

– Свинка – заразная болезнь. Она не начинается с дурного взгляда, – возразил другой.

– Все болезни происходят от сглаза, – настаивал на своем первый жрец.

– Может, болезнь от порчи, – вмешался в спор Гостомысл. – Тогда надо попробовать лечить ее магическими средствами. Кто из вас умеет это делать?

– Я могу снимать черные заговоры, – выступил вперед жрец, глубокий старец. – Вижу, порча наведена на мать ребенка. Нельзя терять время. Но для этого нужно ее согласие.

– Я готова, – тотчас ответила Раннви.

Жрец ранним утром повел ее в поле. По пути он говорил:

– Я исцеляю от черных заговоров с помощью земли-матушки. Земля наша настолько свята и чиста, что не держит в себе ничего нечистого и враждебного людям. Лихих недоброхотов, ведьм и колдунов она не принимает. Они проваливаются сквозь нее, не оскверняя святости земных недр. Поэтому земля-матушка являлась и является источником силы и оберегом от дурного глаза, лихого слова и других видов порчи. Сейчас ты идешь босиком, и земля через ступни передает тебе силу и здоровье, а потом они перейдут и на твоего сына.