Наташа Северная - Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица

Клеопатра, знавшая об этих политических интригах, имела во всем свой интерес. То, что триумвират признал сына Цезаря ее законным соправителем, было первой ступенькой в ее грандиозном плане мести – а право мести Клеопатра оставляла только за собой. Особенно остро встал этот вопрос, когда Октавиан объявил, что он единственный имеет право мстить убийцам Цезаря, что вскоре и сделал. А Клеопатра, запутавшись в собственных интригах, потерпела поражение. Это послужило еще одной причиной для личной ненависти к Октавиану.

Грубый и тщеславный Антоний, не обладавший острым и глубоким умом, теперь был для нее самой приемлемой фигурой – даже несмотря на личную неприязнь, которую она к нему испытывала. Царица помнила, что из них двоих Цезарь делал ставку на Октавиана, но как она может вступить с ним в союз? К тому же, разве двадцатидвухлетний мальчишка сумеет одолеть сорокалетнего воина, которого обожала вся армия? Что ж, если Арсиноя смогла добиться встречи с Антонием, значит, пришло время заявить о себе и вступить в открытую борьбу с Октавианом.

Весной в Александрию прибыл личный посол Антония – Квинт Деллия – с целью передать личное послание от римского консула Клеопатре, в котором содержалось требование о немедленной встрече. Клеопатра устроила Деллию грандиозный прием. Неискушенный римлянин был поражен, он с первых мгновений проникся доверием к царице, которая была с ним очень ласкова и учтива. Оказалось, Антоний требовал встречи, с тем чтобы разобраться с очень щекотливой ситуацией: новый консул хотел узнать, помогала ли Клеопатра деньгами Кассию через своего кипрского наместника. Это крайне не понравилось царице, которая официально не являлась римским вассалом и, более того, имела такие же права претендовать на всю Римскую империю. Уж не ловушка ли это? Недовольство и гнев царицы Квинт Деллия, конечно же, не увидел. Клеопатра была с ним настолько обходительна и щедра, что тот выболтал то, о чем царица никогда не должна была узнать. Да, Арсиноя уже встречалась с Антонием, после чего тот пообещал ей личную охрану и укрытие. Да, эта встреча только предлог, но вот для чего, он и сам не знает. Да, триумвиры не прочь избавиться от Клеопатры, так как для них она – кость в горле, а вот Арсиноя покладиста и послушна, и для марионетки – самая подходящая кандидатура.

– Ты избавишься от этого Квинта? – спросил ее Аполлодор.

– Нет, пусть возвращается к Антонию. Распространи слухи, что он все выболтал, и пусть римляне сами с ним разбираются.

– Мудро. А где назначена встреча?

– В городе Тарсе, что в Киликии.

– Ты едешь?

– Конечно! Я принимаю вызов!

– Ты одолеешь Антония без труда. Его слабое место – тщеславие, он мечтает о чем-то божественном, а еще о безграничной власти. Как и всякий смертный, он хочет быть один на вершине мира. В конце концов, он не Цезарь, – тихо добавил Аполлодор.

– Да уж… – Клеопатра тяжело вздохнула. Три года прошло со дня убийства Цезаря, но эта потеря до сих пор мучила и угнетала ее. – Его место никому не занять.

Царица накинула на плечи легкую шаль.

– Я выйду в сад, хочу побыть одна, – сказала она.

Клеопатра долго сидела на скамье среди дурманящего аромата масляничных роз и стрекотания кузнечиков и цикад. Она украдкой вытирала слезы, убеждая себя в том, что это не от горя, поразившее ее сердце, а от божественной красоты, которой боги так щедро одарили землю и царские сады.

Выждав некоторое время – ибо божественная царица ни к кому не является по первому зову, – Клеопатра направилась в Тарс.

Она плыла на ладье с вызолоченной кормой, пурпурными парусами и посеребренными веслами, которые двигались под напев флейты, стройно сочетавшийся со свистом свирелей и бряцанием кифар. В уборе Афродиты царица покоилась под расшитой золотом сенью, а по обе стороны ложа стояли мальчики с опахалами. Подобным же образом самые красивые девушки были переодеты нереидами и харитами и стояли кто у кормовых весел, кто у канатов. Дивные благовония восходили из бесчисленных курильниц и растекались по берегам. Все это было предназначено для того, чтобы поразить тщеславное сердце Марка Антония, ослепить его царской роскошью и богатством.

Антоний ошеломленно смотрел на царское великолепие, в душе переживая жгучую зависть. Он видел много царей, но такую роскошь, которая подавляла и вынуждала чувствовать себя червем, – впервые. В молодые годы сполна пережив тяготы военной жизни – голод, ранения и предательство, Антоний мечтал о легкой и беззаботной жизни. Когда все решается как бы само собой, без приложения каких-либо усилий с его стороны. Когда роскошь и богатство – награда за все предыдущие лишения – всегда доступны. И даже будучи властелином половины Римской империи, он только сейчас понял, как нужно жить каждый день и что если и следует к чему-то стремиться, то лишь к такой жизни.

Друзья Антония и римские легионеры недоуменно переглядывались, пораженные таким количеством полуголых прекрасных девушек. Согласно этикету консул пригласил Клеопатру сойти на берег, но царица послала встречное приглашение, объясняя это тем, что у нее все готово к пышному обеду в честь великого римлянина.

Передав своему другу Луцилию папирус, Антоний удивленно произнес:

– Она приглашает нас на пир.

– Соглашайся! Смотри сколько голых женщин! На всех хватит! Ты думаешь, она зря их привезла?

– Откуда мне знать, зачем она их привезла? Передай царице, – обратился Антоний к посланнику, – я принимаю ее приглашение.

– Какой же он дурак! – со странной смесью удрученности и чувством одержанной пирровой победы произнесла Клеопатра, когда посланник сообщил ей о согласии Антония.

Первая победа оказалась легкой. Поддавшись низменным чувствам, Антоний попал в ее ловушку: нарушив протокол, он публично показал, что она хозяйка положения. Он оказался недальновидным или чересчур самоуверенным правителем.

Вечером, поднявшись с друзьями на палубу корабля, Антоний пораженно замер на пороге пиршественного зала. Пол был покрыт лепестками роз на высоту локтя, стены увешаны коврами, вытканными из пурпурных и золотых нитей. Посредине зала стояли двенадцать пиршественных лож, инкрустированных позолотой. На одном из них возлежала царица. Ее глаза, подведенные черным колем, странно блестели. Ожерелье из жемчуга подчеркивало красивую шею, руки и ноги украшали сапфировые и серебряные браслеты, а белое льняное платье, прошитое золотыми нитями, соблазнительно облегало талию и грудь.

Клеопатра хлопнула в ладоши. Сидящие в конце зала музыканты заиграли приятную мелодию. Девушки в полупрозрачных одеяниях начали подавать напитки и кушанья в золотой посуде. Это был прием, достойный императора!