Наташа Северная - Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица

Закрыв глаза, побелевшими губами Клеопатра шептала молитву, призывая на помощь Исиду. Ее окатывала одна волна за другой, корабль накренился, бортом зачерпывая воду…

Поддерживаемая Хармион, Клеопатра тяжело приподнялась. Выпив немного травяной настойки, она бессильно откинулась на подушки. За окном ярко светило солнце, весело щебетали птицы, а в ее комнате царили божественная умиротворенность и покой. Клеопатра закрыла глаза. Это чудо, что она сумела выжить и выбраться из той морской преисподней.

– Боги есть, – еле слышно прошептала царица.

– Было бы глупо в этом сомневаться, – услышала она голос Аполлодора.

В том шторме большая часть египетского флота погибла. Пережитый ужас и неудача стали причиной странной болезни, которая свалила царицу с ног на два месяца. Но вот теперь она пошла на поправку.

– Что Александрия? Ликует, что царица жива? – тихо спросила Клеопатра.

Аполлодор тактично промолчал, и царица горько усмехнулась:

– По-прежнему ненавидят.

Немного помолчав, она добавила:

– Может, всех александрийцев казнить?

В комнате раздался тихий вскрик.

– Кто это? – с трудом поворачивая голову, спросила царица.

– Это я, Божественная, ваш верный слуга Аммоний.

– А-а-а, так ведь я же шучу, Аммоний. Бери пример с советника, он всегда понимает, когда я шучу.

Тяжело дыша, она опять обратилась к Аммонию:

– Приведи сына. И ты, Хармион, тоже оставь меня.

Внимательно вглядываясь в лицо Аполлодора, царица спросила:

– А что говорят в народе?

Сложив руки за спину, советник подошел к окну и долго молчал. Клеопатра терпеливо ждала.

– В народе говорят, что боги гневаются на тебя за странную смерть Птолемея. Гибель флота, голод – по их мнению, это расплата.

– Дураки! – тихо прошептала царица. – Ему же в царстве Осириса намного лучше, чем здесь.

Тяжело дыша, она вспомнила свои видения, которые посещали ее во время болезни. Вой моря, огромные волны, накрывающие ее с головой, и крепкие руки Цезаря, вытаскивающие ее из мрака.

– А что еще говорят?

– Больше ничего.

Клеопатра слабо улыбнулась.

– Не обманывай меня.

– Тебе нужно отдохнуть, как только ты окрепнешь, мы обо всем поговорим.

Скривившись от недовольства, Клеопатра мрачно посмотрела на сирийца.

– Отвечай, когда тебя спрашивает царица.

Тщательно подбирая слова, Аполлодор тихо проговорил:

– Люди шепчутся о том, что ты губишь Египет. При тебе уже дважды был голод и дважды погибал флот.

Клеопатра надсадно закашляла. Взяв с мраморного столика бокал с настойкой, советник поднес его к губам царицы.

– А что сам думаешь? – спросила Клеопатра после того, как сделала несколько глотков.

– Я с тобой, что бы ни случилось. – Аполлодор взял маленькую руку царицы в свою. Ощущая тепло и силу советника, Клеопатра думала о том, что если ее жизнь будет долгой, она обязательно все потеряет.

– Мама! Мама! – В комнату вбежал радостный Цезарион. – Мама, ты поправилась!

Забравшись на кровать, он крепко обнял царицу.

– Только не досаждай маме сильно, – предупредил его Аполлодор, отходя к окну, – она очень слаба.

Клеопатра ласково гладила сына по голове.

– Скучал?

– Очень! А еще я за тебя волновался!

– Все прошло, мой мальчик.

Крепко обняв царицу, Цезарион поцеловал ее в щеку.

– Чем же ты занимался?

– Ждал, когда ты проснешься, играл, учился.

– Что ж, дела достойные маленького царя. А наше упражнение ты помнишь?

– Да, мама.

– Давай повторим.

Опустившись с кровати на пол, высоко подняв голову, пятилетний мальчик важно произнес:

– Я, Птолемей Цезарь. Царь земли египетской.

– Кто твой отец?

– Юлий Цезарь.

– Что ты должен сделать?

– Отомстить его убийцам и вернуть наследство! Мама, а что такое наследство? А за что убили папу?

Клеопатра грустно улыбнулась. Это упражнение она придумала сама, и для нее оно было подобно целительному бальзаму, врачующему ее больную душу.

– Расскажу, когда совсем поправлюсь.

– Ну все, Цезарион, дай маме отдохнуть, – властно произнес Аполлодор.

– Не хочу, не хочу! – заупрямился мальчик. – Я хочу быть с мамой!

– Цезарион, – тихо позвала его Клеопатра, – твой отец послушался бы.

Цезарион недовольно насупился. Он плохо помнил отца, в его уме сохранились лишь обрывочные неясные воспоминания, но авторитет отца был для мальчика нерушим.

Послушно подойдя к матери, он поцеловал ее.

– Хорошо, мама. Пусть боги пошлют тебе крепкое здоровье, – наученный Харминон, произнес он серьезно.

– Наверное, и я пойду с Цезарионом.

– Нет, Аполлодор, – остановила его Клеопатра, – ты еще не рассказал мне, что с Кассием и как обстоят дела в Риме?

– Но ты очень слаба! Моя речь утомит тебя!

– Я требую!

– Хармион, – позвал Аполлодор служанку, хлопнув в ладоши, – уведи Божественного в комнату.

Взяв табурет из красного дерева, инкрустированного серебром, Аполлодор поставил его возле царицыной кровати и сел.

– Нефтида и ее родители терпят большую нужду, – неожиданно начал он.

Клеопатра тяжело сглотнула.

– Это как-то касается наших дел?

– Я сказал это просто так.

Наступило молчание. Царица смотрела в окно. Как же тяжело владыкам прощать простых смертных, они почему-то уверены, что каждый их поступок и решение должны восторженно приниматься, даже если речь идет об оскорблении человеческого достоинства. Клеопатра никогда не была в роли простого смертного, но очень хорошо знала, что такое зависимость и оскорбление.

– Мне кажется, она откажется от денег. Помоги ей, не знаю как, но помоги.

Аполлодор облегченно вздохнул.

– Достойный ответ. Я что-нибудь придумаю.

– А чем она занимается?

– Красит волосы знатным дамам, готовит и продает косметику.

Клеопатра еле кивнула головой.

– Что с Кассием? – слабо прошептала она.

– Кассий потерпел поражение у города Филиппы в Македонии, после чего покончил с собой. Затем поражение потерпел и Брут, и тоже покончил с собой.

Клеопатра смотрела на расписанный потолок, небо на нем было пронзительно голубым, а огромный орел – герб рода Птолемеев – простирал над ней свои золотые крылья. Странная гримаса исказила лицо царицы, сделав его уродливым и отталкивающим.

– Убийцы наказаны, остались враги: Октавиан и Марк Антоний.

– Есть еще одна хорошая весть, триумвират признал Цезариона твоим законным соправителем.

Царица кивнула. Первый шаг сделан. Он был тяжелым и трудным, но необходимым.

– Быть может, тебе и об этом будет приятно услышать, – продолжил Аполлодор. – Подлый и ничтожный Цицерон, распускавший в Риме грязные сплетни о тебе, о чем ты мне подробно писала, – подтверждая, Клеопатра кивнула, – так вот, по приказу Антония его убили. Правда, убивали долго и мучительно. Голову отрубили только с третьей попытки.