Елена Степанян - Царский выбор

Афанасий.Лет полтораста. Точно не помню. Сосчитать надо.

Андрей.А вдруг — тогда не состоялось, а теперь состоится? Вот будет счастье! Морозов со своими присными в преисподнюю провалится!

Афанасий.А ты в рай вознесешься.

Андрей.А я и так в раю!

Афанасий.Что ты сказал?

Андрей (спохватившись). Ничего не сказал. Тебе послышалось. (Берет его ласково за руку.) Голова больше не болит?

Афанасий.Нет, прошла как-то.

Сани мчатся на Воробьевы горы.

Множество народу за столами.

Андрей и Афанасий входят и усаживаются за свободный стол. Хозяин поспешно бросается к ним, признав в них «господ».

За соседним столом сидят трое: один старик и двое парней. Стараются говорить негромко. Андрей и Афанасий прислушиваются к их разговору.

Старик.Речка там есть такая, зовется Тура. Вот по этой речке они и селятся. — А люди там нужны, и потому власти не слишком допытываются, кто, да почему. А уж если кто с семьей приедет, то сразу видно, что не лихой человек, а добрый хозяин.

Первый парень.С малыми детьми в такую даль пускаться — страшно.

Старик.А он вот не побоялся. Решил, что новых законов дожидаться — еще страшнее.

Стол в дальнем углу.

За ним сидят трое мужиков и одна женщина в некотором подпитии.

Женщина.Бояре-то дочек своих в парчу обрядили, жемчугами увешали! А она-то, голубушка, в простом сарафане вышла. А он-то, как увидал красоту ее несравненную, так только ей кольцо и отдал.

Мужики.Ай да царь! Ай да наш Алексей Михайлович!

Сидящие за ближайшим столом слышат этот разговор. Один из них, мужик средних лет, покачивает головой.

Мужик.Да, невесту себе государь выбрал. Хорошо сделал. Дай ему Бог! А то отец его сначала одну выбрал, потом другую пришлось, а потом и третью. — А в народе про это говорили: в Смутное время каждое утро с новым царем просыпались, теперь же — с новой царицей.

Стол в другом углу.

За ним сидит один мужик. К нему подсаживается второй с озорным выражением лица. Второй смотрит первому прямо в глаза.

Второй (тихо). Послушай, я тебе щас такое скажу, что ты на месте подпрыгнешь. Только смотри, никому про это ни слова. (Понижает еще больше голос.) Аглицкие мужики короля своего изловили, судят его всенародно и хотят голову рубить.

Первый посетитель застывает с непередаваемым выражением лица и сидит так с полминуты.

Первый (придя в себя). Эй, Тишка, подай-ка еще полный штоф! Хочу угостить дорогого друга. Распотешил он мою душу! (Продолжает сидеть с блаженной физиономией. Затем хлопает по столу.) Эх, люблю я аглицкое сукно. Даром что весь век в сермяге хожу.

Тот же стол рядом с Андреем и Афанасием. Мужики, презрительно покосившись в сторону господ, продолжают свой разговор.

Второй парень.В казаки всегда можно податься.

Первый парень.А семья?

Старик.У кого к чему душа лежит. Главное — время не упустить. А упустишь время — и получишь: семь дней на барина работай, семь ночей на себя.

Второй парень.Все к этому идет.

Старик.Вот я и говорю про эту речку. Зовется Тура. Там уже многие осели. Как туда попадают, как добираются — все известно.

Андрей и Афанасий доели все пироги, допили содержимое кружек. Афанасий вручает подбежавшему хозяину деньги. Они выходят к своим саням, дают монетки мальчишке, сторожившему сани, едут обратно.

В санях.

Афанасий.Слышал, о чем речь вели за соседним столом?

Андрей.Про какую-то речку говорили, на которую они бежать собираются от нашей господской милости.

Афанасий.Всё знают, ко всему готовы и всё сполна получат.

Андрей.Но ведь законы эти только еще готовятся…

Афанасий (погоняя лошадей). Андрей, заруби себе на носу. Когда у нас на Руси о чем-то плохом начинают поговаривать, оно непременно сбывается. Думаешь, Юрьев день в одночасье отменили? Мой дед хорошо помнил, как это было. И твой дед, мой тесть, много про это рассказывал. — Всё слухи ходили, и всё верить не хотели — да может ли такое быть, да это же попрание всех Божеских законов! — А теперь и вовсе хотят из мужиков рабочий скот сделать.

Андрей (тихо). Только чуда ждать остается. Господу все возможно.

Афанасий.Андрюшенька, я человек слабый

и грешный. И не так верой крепок, как Василий (кладет руку на руку Андрея) и как другие. Но когда я каждый день повторяю «да приидет Царствие Твое», поверь мне, это для меня не пустые слова. — Царствия Христова давно ждут, ты сам знаешь, сколько. И скоро не дождутся. А вот законы эти антихристовы будут приняты, и очень скоро. И вот тогда нашего брата, русского дворянина, будут судить тем же судом, что и Каина.

Андрей.Ну, каждый будет осужден за свой грех, добрые за злых не ответчики. А вот кто за всех должен ответ держать — так это царь, Богом

поставленный. А когда этот царь по Божьей воле становится твоим братом — тут уже хочешь не хочешь, а призадумаешься.

Афанасий (раздраженно). Какой он тебе брат!

Андрей.Он мне брат, Афанасий Петрович. Я знаю, что говорю. Фима сестра моя родная, а он мой брат. (Покачивает головой.) Если бы ты их видел вместе в тот день!.. Я смотрел — и глазам своим не верил. Воистину — уже не двое, а одна плоть. И теперь за все, что он сотворит, ей придется сполна отвечать. А стало быть, и мне тоже.

Сани несутся в направлении Яузских ворот.

Высокий молодой священник (отец Филипп) быстрым шагом идет по улице. За ним семенит мальчик-служка. Священник замечает идущего навстречу человека, который явно не хочет быть замеченным.

Филипп(к служке). А может быть, так пойдем? (Кивает на узкий проулок.)

Служка.Что ты, отче Филипп! Так в два раза дальше, если не в три. Помрет человек без причастия.

Священник, замедлив шаг, продолжает свой путь.

Филипп (поравнявшись со встречным). Мир тебе, Кузьма Кузьмич!

Кузьма(без особого удовольствия). А, это ты,

Филиппушка! Ты все тут служишь? Не очень-то подходящее для тебя местечко.

Филипп.Все по милости Божьей, Кузьма Кузьмич. Конечно, народ здесь темный, пьющий. Нередко драки случаются, вплоть до смертоубийства. Зато большую нужду имеют в пастырском попечении.

Кузьма вынимает из-за пазухи мешочек, в котором перекатывается жемчуг, и подбрасывает его на ладони.

Кузьма (поигрывая мешочком). Мастера-то здесь

неплохие. И берут недорого. — И все же с твоими познаниями — и в таком месте! Отец твой покойный всю жизнь в Кремле прослужил, в Успенском соборе.