Елена Степанян - Царский выбор

Настасья.Выходит, не все немцы басурмане?

Фима (хохочет). Настасьюшка, ну какие же немцы басурмане? Его же зовут — И-о-ганн. Как будет Иван по-церковному?

Настасья (теряясь). Ой, Фимушка, я не знаю.

Фима.Как же не знаешь? Ты же грамотная! — Ну хорошо, когда у моего отца день ангела?

Настасья.На Иоанна Богослова.

Фима.Ну вот. И-о-анн и И-о-ганн одно и то же, от тех же святых. Иоанн Богослов, Иоанн Предтеча, Иоанн Златоуст. А Павел так и есть Павел. Немцы те же християне, только другие немножко.

Настасья крайне удивлена.

Фима.Но почему он Аннушку не лечит, никак не пойму.

Настасья (невольно говорит вслух). Ее болесть лекаря не лечат. (Спохватившись) Фимушка, тебе спать надо. У нас завтра такой день!

Фима (поднимаясь на локте). А что тебе известно про ее болезнь?

Настасья.Ничего-ничего, это мне подумалось. Давай спи.

Фима.Ты мне сейчас скажешь все, что ты знаешь. Ты слышишь? Я приказываю тебе!

Настасья (шепотом). Будь я проклята. — Фимушка, голубонька моя, ложись, родная.

Фима.Ты что, забыла, кто я? Я тебе приказываю!

Настасья (всхлипывая). Ой Господи! Ой что я наделала! — Не болесть у нее. Сохнет она. По какому-то князю молодому.

Фима (испуганно). Он что — женат?

Настасья.Да не женат, не женат, не в том дело. — Их всех, царевен, решено никогда замуж не выдавать. Так царь еще покойный судил. А нынешний подтвердил. — Мол, православных царевичей нет, а прочие все им не пара. — (Всхлипывает.) Тут все про это знают, мне еще в первый день нашептали.

Фима смотрит на няньку вытаращенными глазами, потом рывком садится, сбрасывает с себя одеяло.

Настасья (падая на колени). Фимушка, дитятко, ты застудишься. — Завтра такой день. Последний день. Тебе причастие принимать, голову мыть.

У Фимы на лице ужас. Она тихо стонет, не разжимая губ.

Настасья (пытается запутать ее). Фимушка, ты уже большая, взрослая, ты замуж идешь! — Так жизнь устроена. Никто по своей воле не живет. Царицей станешь, тоже по своей воле жить не будешь. — Все терпят. Одни одно терпят, другие — другое. Пройдет это у Аннушки, смирится она. А может, и лекаря спросить не грех. — Вот у Ирины отняли жениха, она не ропщет.

Фима (чуть не в голос). У Ирины?! Жениха?! Какого жениха? Какого? (Трясет Порфирьевну за плечо.) Говори! Все говори!

Девушки, несущие дежурство в передней, вздрагивают во сне, затем устраиваются поудобней и засыпают опять.

В спальне.

Настасья.Был у нее жених. Из немецких земель королевич. Приехал за ней, а веру православную принимать не стал. Ну и вот!..

Фима (вцепившись в плечо Настасьи). Что — «и вот»? Говори все, что знаешь!

Настасья.Покойный государь на него прогневался и в темницу заключил. А государь Алексей Михайлович по доброте своей из темницы его выпустил и домой отправил. Все это давно уже было.

Фима вскакивает с постели и босая бежит к дверям. Настасья, не вставая с колен, бросается за ней, вцепляется в подол ее сорочки.

Настасья.Фимушка! Куда ты? Тебя умалишенной огласят!.. Государю скажут!..

Фима возвращается назад, ложится, вытягивается под одеялом и лежит как мертвая.

Фима (тихо, повелительным тоном). Спи!

Настасья в изнеможении валится на маленький диван.

Фима лежит, вытянувшись, то открывает, то закрывает глаза. Она прижимает руку к груди. Ее сердце бешено стучит. Кажется, что вся комната наполняется этим стуком.

Фима проваливается в сон. Сон.

Жаркий летний день. Фима бежит, выбиваясь из сил, по совершенно незнакомой местности. Вдалеке слышны пулеметные очереди. Фима бежит на этот звук. Она приближается к месту, откуда доносится пулемет. Слышны крики расстреливаемых. Фима уже не может бежать. Она переходит на быстрый шаг.

От края оврага отъезжают машины, образца гражданской войны. Трое солдат с ружьями со штыками остаются охранять овраг.

Фима доходит до оврага. Он завален телами расстрелянных, мертвых и умирающих.

Фима начинает спускаться в овраг. Ее сарафан, сорочка, длинная коса цепляются за кустарник. Одежда рвется.

Фима отыскивает среди расстрелянных Алексея. Он еще жив.

Фима (осыпая его лицо поцелуями). Алешенька! Алешенька! Любимый мой! Ненаглядный мой! Счастье мое! Любовь моя!

Алексей(слабо улыбаясь). Я знал, что я тебя дождусь… Ненаглядная краса… (Умирает.)

Фима просыпается. Ее сердце сильно колотится, и все так же кажется, что этот звук наполняет всю комнату. Фима продолжает лежать неподвижно. Затем снова проваливается в сон.

Сон.

Зимняя ночь. Прожектор освещает территорию, огороженную колючей проволокой. Ряд длинных бараков за колючей проволокой.

Фима в белой одежде, словно ступая по воздуху, крадется от окошка к окошку, от барака к бараку.

Фима внутри барака. Она вглядывается в людей, спящих на нарах. Она ищет Алексея.

Фима движется вдоль нар. Кажется, что этому бараку нет конца.

В одном из лежащих на нарах Фима узнает Алексея.

Фима (прижимаясь лицом к его лицу). Алешенька! Родной, любимый!

Алексей (открывая глаза). Ты пришла? Ты заберешь меня отсюда?

Фима просыпается. Она садится на постели, укутывается в одеяло и уже больше не ложится.

В окно светит луна. По небу быстро бегут облака, и лунный свет словно трепещет.

Купола Кремлевских соборов поблескивают в трепещущем лунном свете.

Внизу совершенно темно, нет ни души. Из Успенского собора доносится голос хора. Он выводит «Честнейшую херувим» и т. д. Хор повторяет тот же отрывок, затем еще раз и еще раз.

Внутри Собора. Идет репетиция хора.

За окном едва начинает светать. Фима хватает колокольчик и будит служанок.

Начинается умывание и одевание царской невесты.

Дом Корионовых.

Афанасий и Аграфена спят в своей спальне. Афанасий просыпается. Он ощупывает свое лицо и бороду, смотрит на пальцы, потом на подушку. Пальцы в крови. На подушке лужица крови.

Просыпается Аграфена. Она в ужасе смотрит на мужа, вскакивает с постели и кричит на весь дом.

Аграфена.Малаша! Малаша! Барин помирает!.. (Бросается к Афанасию.) Что с тобой?

Афанасий.Да не шуми, ничего такого.

В комнату врываются Андрей, Маланья и слуга Афанасия Семен.

Аграфена.Андрюшенька, он помирает!

Семен (едва взглянув на хозяина). Воду несите, а я за снегом!.. (Убегает, следом за ним Маланья.)

Афанасий.Аграфена! Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоя. Никто тут не помирает. Просто кровь носом пошла. — Сейчас умоюсь и буду собираться. — И ты, давай, собирайся.