Юрий Никитин - Князь Владимир

– Ну, – признался конунг нехотя, – может быть, я перегнул. Во всяком случае, Олаф стал совсем другим. И не думаю, что на него так уж подействовала империя. Я там тоже бывал, но мне все как с тюленя вода. На мужчин больше действуют примеры других мужчин, чем красоты чужих стран. Я ему доверяю во всем, кроме Вольдемара. Слово, данное Вольдемару, не нарушит, даже предложи ему корону всех наших северных стран! Даже корону Римской империи. Ты все понял?

Глаза Ингельда заблестели. Неужто удастся обойти даже Олафа? Суровый и недоверчивый Эгиль доверяет ему больше, чем собственному сыну!

– Я выполню все, – сказал он как можно тверже.

– Войско поведешь ты. Но кроме основного задания… у тебя будет еще одно. Как водится, гораздо более важное. Если их братоубийственная война разгорится как следует, можешь в нужный момент ударить на Вольдемара.

– Дядя! – воскликнул Ингельд. – Нас по возвращении забросают камнями! Это позор, это противно воинской чести…

– Мальчишка! – рявкнул конунг. В голосе было больше презрения, чем гнева. – Воинская честь обязательна только для простого воина. Что бы мы, конунги, делали, если бы честь не привязывала их к нам крепче цепей? А вот когда дело касается вождей, то они должны действовать так, как нужно нам, стране. У простого воина честь одна, у ярла – другая. Ну а конунг вовсе стоит над законами. Он должен считаться только с реальной силой… Поймешь позже, жизнь научит. А пока что запоминай. В Полоцке сидит наш родственник – князь Рогволод с сынами и дочерью. Он древнейшего рода, скальды ведут его род от самого Одина, он в кровном родстве с сильнейшими конунгами Севера. Сыны у него – настоящие львы, а дочь – красавица, какой свет не видывал.

Глаза Ингельда загорелись. На него засматриваются даже замужние женщины, красив и отважен, но какой викинг не мечтает о красавице за морем?

Конунг усмехнулся:

– Попробуй. Такая жена сделает честь любому королю. Запомни: Рогволод – свеон, поможет каждому соплеменнику, если тот обратится за помощью. Вдвоем с ним свалишь победителя, кто бы им ни был: конунг Вольдемар или конунг Ярополк. Но сперва дай им обессилить один другого. И пусть положат в битвах как можно больше своих людей.

– А эта дочь Рогволода…

Конунг досадливо дернул плечами:

– Она на выданье, но гордый Рогволод скорее отдаст за тебя, сына конунга, чем за любого из князей Руси. Он их считает безродными и никчемными. Так что здесь забот особых у тебя не будет. Думай лучше о деле!

– А мне можно будет попробовать…

– Сделать! – сказал конунг жестко. – Такой возможности давно ни у кого не было. Русы уже не пропускают нас через свои земли, как было раньше. Даже в Царьград приходится ездить кружным путем. А тут ты с большим войском окажешься в самом сердце славянских земель Киевщины! Быть там и не воспользоваться – для норманна непростительно.

– Я сделаю, дядя. Клянусь Тором! Штрангуг…

– Штрангуг не понадобится. Вы идете в Русские земли открыто. Открыто, бок о бок с этими лапотниками из Хольмграда, ихнего Новгорода, врываетесь в Киев… Ясно?

Ингельд кивнул. Русские города не удавалось захватывать, как получалось в Британии, Франции, по всей Западной Европе. Иногда прибегали к хитростям: под личиной купцов, спрятав оружие под мехами, добирались до далеких городов на Днепре, а там, устроив ночью штрангуг, пытались захватить города… Но так удавалось лишь в маленьких городишках, где и дружин-то не было. Киев внезапным налетом не возьмешь… Зато какая блестящая возможность войти в город с обнаженными мечами!

– Говорят, никто не брал Киев из чужеземцев, – прошептал он. – Спасибо, дядя! Спасибо за возможность показать себя.

– И разбогатеть. – Улыбка конунга была волчьей. – Разбогатеть, не просто ограбив богатейший город, а захватив его! Как предки Рогволода захватили и удержали Полоцк. Ведь из его земель Рогволод создал целое полоцкое княжество! Создал, укрепил, расширил… И теперь там сидят и правят люди нашего корня!

Римская империя… Папа Бенедикт VII стоял у окна и рассматривал ночной Рим. На фоне темно-синего неба чернели залитые лунным светом мрачные башни, высокие стены. Слева виден поднятый мост, а внизу изо рва, наполненного затхлой водой, высовываются острые колья… Дальше каменные громады домов растворяются во тьме, все, как один, мрачные и толстенные, с узкими окнами, закрытыми массивными железными прутьями.

Где ты, светлый, шумный Рим времен республики и даже первых императоров? С той поры, как под ударами боевых топоров Алариха пали ворота Вечного города, мир содрогнулся и никогда уже не был прежним. Рушилось незыблемое. Оказалось, что Вечный город можно взять штурмом и разграбить точно так же, как и другие города. И с тех пор его действительно брали и грабили не раз.

С той поры и начали строить на развалинах вместо прежних светлых домов, полных солнца и простора, эти тяжелые дома, больше похожие на крепости. Пока не дошли до этих каменных чудовищ, ощетинившихся копьями, зубьями, клыками, лезвиями. И понимаешь, до какого же отчаяния довели бесконечные бои несчастных жителей!

Здесь, на Латеране, выросла крепость, такие же крепости на остальные холмах: Лавентине, Капитолии, Квириналии… Между ними – дома-крепости, лавки-крепости, сараи-крепости!

Римская империя! Когда-то римлянам даже собственную армию не разрешалось проводить вблизи Рима. Сулла первым нарушил закон, вторым Цезарь… Как давно это было! Или недавно? Всего через пятьсот лет после Цезаря свои войска в Рим ввел гиперборей Одоакр и сбросил с трона последнего западноримского императора Ромула!

Бенедикт VII сел в кресло, повернулся к окну. Мысли кружились, толпились в черепе. Мелькнула среди них одна, которую он тщетно пытался выловить среди множества. Римская империя… Она пала, но город Рим остался для всех символом мироздания и порядка. По чести, римские завоевания несли жестокости и крови не меньше, чем дикие парфяне или свирепые кельты, но в покоренные области вместе с властью Рима приходило римское право, инженеры строили превосходные дороги и акведуки, сразу за армией являлись юристы, администраторы, архитекторы, строители…

Да, после падения Рима темные стороны его власти были забыты. В воображении образованных и необразованных людей, которым остались труды римских поэтов, историков, юристов, Рим встает как сверкающее видение культуры и справедливости. Как символ того, чего сейчас нет, но обязательно должно быть!

За века народы привыкли к Риму. Привыкли, что право и справедливость в мир исходят именно оттуда. Но власть императоров пала, зато жива и крепнет власть духовная, власть над душами людскими. Здесь живет папа римский, духовный глава всех христиан на свете. Всех, где бы они ни находились! Здесь живет наместник бога на земле, потому народы и ныне должны получать приказы, как жить, из Рима. Только уже не от императоров, а от папы. От него, Бенедикта VII.