Джон Перри - Завоевания в Центральной и Южной Америке XV—XIX веков. Под властью испанской короны

Доли золота и серебра в импорте, основываясь на имеющихся документах, трудно точно оценить, но с середины XVI века серебро сильно преобладало как по объему, так и по общей стоимости. Приблизительно 70–75 % всех поставок из Индий были собственностью частных компаний и лиц. Остальное, являющееся результатом налогообложения в Индии, после вычета расходов на администрацию, приходилось на долю королевской казны; хотя иногда в тяжелые годы корона также изымала посредством навязанных займов или просто захвата дополнительных количеств средств, принадлежавших частным лицам, – практика, которая только усугубляла факторы риска трансатлантического бизнеса и, естественно, способствовала мошенничеству. Весь отправляемый из Индий груз в каждой флотилии находился под контролем старшего чиновника, «хранителя серебра», который отвечал за его безопасную доставку в Севилью и получал свое вознаграждение из платежей, внесенных его владельцами. Эта система давала течь на каждом стыке. Некоторые «хранители серебра» были корыстными. Бандитизм, пиратство и контрабанда причиняли ущерб в Индиях и в море. Серебро тайно передавали иностранцам на Азорских островах и в Кадисе, даже в Лиссабоне, чтобы заплатить за покупку иностранных товаров и избежать уплаты пошлин, взимаемых в Севилье. Часть серебра контрабандой провозилась в Севилью в мешках и бочонках вместе с другими товарами. Официально зарегистрированные грузы выгружали в Севилье под присмотром чиновников Севильской торговой палаты, а затем в основном продавали скупщикам серебра. Эти посредники были финансовыми магнатами севильского порта. В XVI веке они обычно были капиталистами, но указ от 1608 года потребовал, чтобы они объединились в компании по крайней мере из двух партнеров. Это было одно из первых в Испании появлений товарищества с ограниченной ответственностью – société en commandite . Главной функцией скупщиков серебра было организовать чеканку серебряных монет; хождение серебра в слитках было запрещено. Как только из серебра была вычеканена монета, оно поступало в массовое обращение.

Главное последствие этого неуклонного роста объема серебряных монет на экономику Андалусии, всей Испании и постепенно остальной Европы хорошо известно – постоянный, хотя и колеблющийся рост цен на все товары. Общий уровень цен в Испании за XVI век вырос приблизительно на 400 %. Связь между американским серебром и растущими ценами смутно осознавалась некоторыми продвинутыми теоретиками. Жан Боден впервые обратил на нее внимание в 1568 году, и у его рассуждений в XVII веке были последователи – несколько испанских экономистов, из которых Монкада и Мартинес де Мата были самыми выдающимися. Однако на испанское правительство их аргументы не производили никакого впечатления, и оно старалось всеми возможными средствами увеличить производство серебра и его отправку в Новый Свет, а также ограничить его экспорт из Испании. Ограничения не были и не могли быть эффективными в целом, но они в какой-то степени «заперли» серебро в Испании и тем самым обострили различия между испанскими и общеевропейскими ценами. В ответ, естественно, выросли заработные платы, но, как всегда, они отставали от цен. Это отставание вместе с технологическим развитием стимулировало промышленный и торговый рост Испании в первых трех четвертях XVI века, но заработные платы в Испании догоняли цены быстрее, чем в остальной Европе. В первой половине XVII века действительно заработные платы в численном выражении, рассчитанные на основе 1571–1580 годов, были в некоторые годы выше цен. В тех отраслях промышленности, где это происходило, прибыль можно было получить только посредством непрекращающегося научно-технического прогресса с целью сокращения затрат. Но общая иллюзия процветания и ощущение легких денег, сопровождавшее презрение к ручному труду, препятствовали научно-техническому прогрессу именно тогда, когда он был необходим больше всего. К началу XVII века эти процессы наряду с высокими налогами привели к такому высокому росту испанских издержек и цен по сравнению с европейскими, что вся промышленность лишилась стимула, а ее экспортная отрасль оказалась в серьезном и все более нарастающем невыгодном положении. Пострадала даже торговля традиционно экспортными товарами – сырьем. На протяжении XVII века ирландская шерсть и шведское железо все более и более успешно конкурировали в Северной Европе с шерстью и железом, экспортируемым из Бильбао. Из внутренних отраслей промышленности особенно пострадало кораблестроение. Испания всегда сильно зависела от ввозимых парусины и канатно-веревочных изделий. В начале XVII века растущие издержки, технический консерватизм и истощение лесов довели кораблестроение почти до застоя.

Около трети – четверти всех богатств, ввозимых из Индий в Испанию, предназначалось короне. По приблизительным и неполным отчетам того времени в отсутствие чего бы то ни было, напоминающего современный бюджет, невозможно точно вычислить, какая доля королевских доходов извлекалась из этого источника. Эта доля выросла во второй половине XVI века, вероятно, с 10 или 12 % в середине века до 25 % в рекордные годы в 1590-х годах. Помимо своей абсолютной величины, доход от Индий имел свою собственную особую ценность. Он имел вид золотых и серебряных слитков и мог служить предметом немедленной сделки. Он был – или так казалось – надежным и предсказуемым; металл существовал в недрах, и власть правительства вице-короля обеспечивала – какие бы трудности ни переживали Индии – его добычу. Налоги на него собирали штатные чиновники, а не плантаторы-перекупщики. Жульничество и воровство, бандитизм на суше, пиратство или враждебные акции в море, естественно, имели свои негативные последствия, и довольно тяжелые, но в XVI веке уровень успеха, достигнутого в принятии превентивных мер от такого ущерба, был сравнительно неизменным. Доход от Индий был безусловным. Чтобы его получить, королю не приходилось неделями торговаться с кортесами или частными корпорациями или вступать в сделки, чтобы устранить претензии, или объяснять, на какие цели нужны эти деньги. Деньги были его, и он мог использовать их, как считал нужным. Обладание большим свободным доходом, шедшим вразрез с конституционными свободами, было огромным административным преимуществом, которое широко приветствовалось королевскими подданными. Более того, объем доходов из Индий был сильно преувеличен отчетностью в Испании и других местах. Обладание им поощряло испанскую корону к преувеличенной оценке своей собственной международной ответственности, влияния и власти и, наоборот, возбуждало в других европейских странах преувеличенные страхи и зависть к Испании. Этот доход даже профессиональным финансистам казался более ценным активом, чем он был на самом деле. Занимая деньги и делая необходимые переводы для выплаты жалованья гарнизонам в Италии и Нидерландах, армиям, воюющим в Германии, и морякам в Атлантике и Средиземном море, корона предлагала доход от Индий как свое главное обеспечение. Хоть эти доходы и были большими, даже больше, чем считалось, этих денег никогда не было достаточно, чтобы обеспечить огромные займы должным образом. Они всегда отдавались в залог международным банкирам задолго до того, как они покидали Индии. Любые задержка или промедление при отправке серебра катастрофически подрывали доверие к Испании и вызывали ответные действия во всех финансовых центрах Европы. В 1592 году Филипп II – в период, когда уровень поставок серебра из Индий был очень высок, и после того, как он дважды отказывался от уплаты своих долгов и оставлял за собой шлейф финансовых крахов, – был вынужден публично признать в кортесах, что он по-прежнему имеет в собственности более 13 миллионов дукатов.