Вера Морозова - Привлеченная к дознанию...

Клавдия скосила глаза на газету. «Пермские ведомости»! Еще совсем свежая.

— Газеткой интересуетесь? У меня есть сегодняшняя...

— Нет, зачем же... Это уж пусть стриженые барышни читают или те, которые в пенсне... — Покраснев, доверительно сообщила: — Я рукодельничать люблю... Работу и в дорогу взяла...

Клавдия достала из саквояжа черную бархатную подушечку, наполовину расшитую, и сумку с яркими шелками.

— Вы мне что-нибудь расскажите... А я займусь.

Она склонилась над работой. Петр Петрович вздохнул: «Чудо как хороша! Наивна. Непосредственна. Скромна». Клавдия взглянула на него из полуопущенных ресниц и сердечно попросила отведать пирогов. Жандарм, собирая губы в улыбку, с чувством поблагодарил:

— Спасибо... Какое удовольствие встретить такую девушку, как вы! Спрошу чаю, и вместе откушаем.

Он вышел. Осторожно закрыл дверь. Клавдия быстро отвернула угол «Пермских ведомостей», и сразу же статья, набранная жирным шрифтом, привлекла ее внимание: «О Пермской военной организации».

«...После ареста главной руководительницы Пермской военной организации СДРП Клавдии Кирсановой весной 1907 года снова названная организация начала развивать свою деятельность среди нижних чинов Пермского гарнизона. Не встречая среди масс нижних чинов особого распространения, эта организация приобрела небольшое количество деятельных членов из состава 11-го Пехотного Псковского полка, 232-го резервного батальона, Пермской конвойной команды, писарей Управления Пермского Уездного Воинского Начальника и 54-го драгунского, ныне 17-го уланского Новомиргородского полка, которые под руководством городских интеллигентов и интеллигенток распространяли между нижними чинами нелегальную литературу, проводили собрания и возбуждали своих сотоварищей к производству активных выступлений против военного начальства...»

Клавдия откинулась на спинку и закрыла глаза. Провал... Военную организацию она создавала с таким трудом.. Значит, и Ян Суханек арестован. Тогда, после неудачного побега Трофимова, начальство наградило его орденом святой Анны и чином ефрейтора. Теперь он в военной тюрьме. Очевидно, докопаются и до его роли в подготовке побега.

Горечь и боль переполняли ее сердце. Она почувствовала, что начинает бледнеть. Зябко передернула плечами и, достав шерстяной платок, накинула его. Отчаянно заболела голова. Взяли... Взяли...

Из статьи Клавдия поняла, что объявлен ее поиск по делу военной организации. И если б она не сбежала из ссылки, то ее доставили бы под конвоем в Пермь.

Удивленно взглянула она на Петра Петровича, не сразу поняв, почему в купе оказался жандарм. Петр Петрович держал в вытянутой руке кулек с огурцами и участливо спросил:

— Вы, я вижу, здесь скучаете. Решил дождаться станции и прикупить огурчиков... Смотрите, рябые, с хрустом...

Клавдия плохо его понимала. Голос слышался откуда-то издалека. Петр Петрович старательно подкрутил подстриженные усы и недоуменно взглянул на нее. Клавдия молчала. Петр Петрович вспыхнул от обиды и растерянно положил кулек на столик. Клавдия с трудом воспринимала происходящее. «Можно ли представить большее страдание,— подумала она. — Узнать об аресте товарищей и выслушивать болтовню нагловатого жандарма!» Клавдия наклонилась над работой, руки ее быстро замелькали. Стежок за стежком, стежок за стежком. Петр Петрович осторожно кашлянул. Озабоченно нахмурясь, Клавдия посмотрела на его круглое самодовольное лицо. Хотелось побыть одной, подумать... И вдруг ее охватила такая тоска, что, казалось, не хватит сил вынести: и эту игру с жандармом, и эти горестные раздумья, и это стремление уйти от опасности.

— Я тут, пока вас ждала, — приглушенно заговорила она, — вспомнила родных, и так горько стало в одиночестве...

Петр Петрович пожал ей руку, сочувственно кивнул головой.

— Я ведь понятие имею. Это считают, что ежели жандарм, то и не человек... Хорошим людям я всегда помогу. Знаете ли вы, что такое жизнь? — Он поднялся во весь рост. Помолчал и, закатив глаза, хрипловато прочитал:

«Господи, — тоскливо подумала Клавдия. — Не хватало мне от жандарма услышать стихи Надсона... Вот что значит мода!» И сухо заметила:

— Что такое жизнь — стихами не определишь...

— Справедливо, очень справедливо. Когда везешь политических, они все больше стихи читают... Иногда очень душевные...

«Что ты понимаешь о жизни!» — закипело раздражение у Клавдии.

Она заставила себя улыбнуться и начала разрезать тонким ножом вареное мясо. Петр Петрович ел с удовольствием.

Дверь в купе открылась. Заглянул низкорослый человек. Он вежливо поздоровался и, увидев жандарма, торопливо захлопнул дверь. Клавдия тихо усмехнулась: ширма превосходная!

Дни проносились, как верстовые столбы за окном вагона. Петр Петрович становился все более любезен и внимателен. А однажды, когда Клавдия вышла на остановке в Казани, Петр Петрович сделал ей предложение по всей форме.

Клавдии еле удалось погасить лукавые огоньки в глазах. Слушала скромно, низко наклонив голову. Петр Петрович, взяв ее за руку, говорил:

— Я уж не молодой... Людей повидал, а такого человека, как вы, Наталья Порфирьевна, не встречал. У меня серьезные намерения. Есть сбережения. Человек я положительный и на семейную жизнь смотрю здраво. Купим домик с садом... Заживем, как все добрые люди.

Задумчиво поглядывала на него Клавдия.

— Домик... Сад... — Ответила медленно, тихо: — Я и сама думала о семейной жизни. Мечтала о человеке положительном и серьезном. Я не бесприданница. Только без благословения родительского не могу дать согласия. Доеду до Москвы, а там сразу к тетке. Потом — в Тулу... — Опустила глаза и прибавила: — А тогда уж ждите...

Петр Петрович просиял, гордо повел ее в буфет «распить бутылочку шампанского». Так состоялась их «помолвка». Теперь он заботился и опекал ее открыто.

На стоянках поезда Клавдия несколько раз встречалась с низкорослым человеком. Тот даже о чем-то разговаривал с Петром Петровичем. Только Петр Петрович рассмеялся и громко, чтоб его расслышала Клавдия, ответил:

— Моя невеста. Едем к родным...

Низкорослый человек кисло поздравил и вежливо откланялся. Клавдия перестала обращать на него внимание. Только как-то спросила Петра Петровича: о чем это хлопочет их попутчик?

Петр Петрович досадливо махнул рукой:

— Да все беглых из ссылки ловит... Какая-то курсистка удрала из-под Иркутска. — И нежно прошептал: — Не тревожьтесь, моя голубушка, Наталья Порфирьевна... Это не должно интересовать вас. Это все политика. А вам, красавице, там делать нечего.

Глаза Клавдии сузились. Только влюбленный Петр Петрович ничего не замечал. Мысли о женитьбе захватили его целиком...