Вера Морозова - Привлеченная к дознанию...

Самойлова, отбросив карандаш, начала разглядывать зал. В первом ряду все дни сидит пожилая крестьянка. Ноги обуты в лапти. Кофта с высокими буфами из самотканой материи. Она не отрывает от оратора восхищенных глаз, аплодирует заскорузлыми руками. Рядом поэтесса, как шутливо ее величала Конкордия Николаевна. Она словно выросла за эти дни. В «Правде» Конкордии Николаевне удалось напечатать ее стихи. Товарищи посмеивались над столь горячей защитой. Пустяки, человек крылья расправил! Будет учиться, какие еще вирши-то выдаст...

Колонный зал бушевал, грохотал. Неистово. Самозабвенно. В первом ряду Владимир Ильич Ленин. В зал он вошел неприметно и пристроился рядом с крестьянкой в лаптях, за которой все эти дни наблюдала Самойлова. Крайнее кресло оказалось свободным. Владимир Ильич сидел в своей любимой позе, подперев голову рукой, и внимательно слушал докладчика, наклонив голову набок. Владимира Ильича узнали. Делегатки поднимались с мест. Аплодировали яростно, радостно. Владимир Ильич наклонился к женщине, она зарделась от смущения, но слушала спокойно, достойно... Овации не прекращались. Владимир Ильич вынул из кармана часы. Удивленно покачал головой и, поднявшись, направился в президиум. Ильич на трибуне! На трибуне после этих страшных дней болезни. На похудевшем лице еще заметнее широкие скулы. Владимир Ильич поднял руку, приветствуя делегаток. Зал грохотал, содрогался от восторженных криков. Окинув его зорким взглядом, чуть опустив уголки губ, Ильич ждал. Овации нарастали. Владимир Ильич с надеждой посмотрел в президиум. Конкордия Николаевна перехватила взгляд, беспомощно развела руками.

— Ура товарищу Ленину!

— Да здравствует вождь мирового пролетариата!

Зал гремел. Казалось, покачнулась огненная люстра, вот-вот рухнут белокаменные балконы. Их облепили делегатки, яркими маками вспыхивали косынки, которыми размахивали женщины. Крупская стояла рядом с Самойловой. Аплодировала, мягко улыбалась. Подобранная, в строгом черном платье. Гладко зачесанные русые волосы с легкой сединой. Умные серые глаза, упрямые складки у рта.

Наконец, Владимир Ильич показал залу часы и решительно замахал руками, требуя тишины. Тишина наступила неожиданно. Ильич заговорил, низко перегнувшись через трибуну, словно пытаясь поближе рассмотреть делегаток. Его излюбленная манера. Ильич умел покорять зал.

— Из опыта всех освободительных движений замечено, что успех революции зависит от того, насколько в нем участвуют женщины. Советская власть делает все, чтобы женщина самостоятельно вела свою пролетарскую социалистическую работу. Положение Советской власти трудно, поскольку империалисты всех стран ненавидят Советскую Россию и собираются на нее войной за то, что она зажгла пожар революции в целом ряде стран и сделала решительные шаги к социализму.

Широкой ладонью Ленин рубил воздух.

— До сих пор никакая республика не могла освободить женщину. Советская власть помогает ей. Наше дело непобедимо, так как во всех странах поднимается непобедимый рабочий класс. Это движение обозначает рост непобедимой социалистической революции!..

Владимир Ильич замолчал. Шквалом оваций ответил зал. Он мягко улыбнулся, разгладились морщинки у глаз, зааплодировал делегаткам. К трибуне бежали женщины с пушистыми букетами. Хризантемы. Владимир Ильич спустился с трибуны, принял цветы и тут же положил их на красное сукно в президиум.

Торжественная и величавая мелодия «Интернационала» поплыла над залом. Делегатки пели. Владимир Ильич пел вместе с работницами. Просто. Строго.

Розалия Самойловна Землячка родилась в 1876 году в богатой семье в Киеве. Семнадцатилетней девушкой пришла в революцию. Через год она член Киевского комитета, вскоре последовал арест. С трудом удалось взять ее из тюрьмы на поруки, но новый арест заставил провести в тюрьме уже три с половиной года. В тюрьме тяжело заболела. После тюрьмы была выслана под надзор полиции в Полтаву. С 1901 года — агент «Искры» в Одессе. В этом же году она встречается в Цюрихе с В. И. Лениным. В 1903 году делегат II съезда партии. В труднейших условиях объезжает партийные комитеты центральных городов, информируя о решениях съезда. В 1904 году участница «совещания 22» под руководством Ленина в Женеве. С большим риском провозит документ в Россию и вновь объезжает комитеты, активно работает в подготовке III съезда партии. В декабрьские дни 1905 года Землячка — секретарь Московского комитета партии. Весной 1906 года арестована и заключена в Сущевскую полицейскую часть, откуда совершает побег. В 1907 году работает в Петербургском комитете. Вновь арестована и провела в Литовском замке полтора года. В 1909 году направлена на нелегальную работу в Баку. По требованию В. И. Ленина выезжает в Париж — здоровье резко ухудшилось. В эмиграции пробыла полтора года, вновь возвратилась в Москву на партийную работу. В Февральскую революцию Землячка — секретарь городского комитета Москвы. В героические дни октября 1917 года принимает участие в руководстве восстанием. Летом 1918 года Землячка переходит на политическую работу в Красную Армию. Три года гражданской войны провела на фронте, начальник политотдела 8-й и 13-й армий. В 1921 году одной из первых женщин награждена орденом Красного Знамени. После гражданской войны на большой государственной работе. В 1927 году работает в ЦКК РКИ. В 1931 году член коллегии Наркомата путей сообщения, с 1939 года председатель Комиссии советского контроля и заместитель председателя Совета Народных Комиссаров СССР. Умерла Розалия Самойловна Землячка в 1947 году.

УЧИЛИЩЕ ФИДЛЕРА

Неслышно отворилась парадная дверь училища Фидлера, и молодая невысокая женщина в черном пальто и котиковой шапочке заторопилась вдоль полутемного Лобковского переулка. Пройдя несколько шагов, она привычно огляделась по сторонам и поспешила к Чистым прудам. Тихо поскрипывал снег под ногами, мороз пощипывал лицо, забирался за воротник. Вьюга выла и свистела, осыпая колючим снегом. Порыв ветра был так силен, что ей пришлось задержаться около уличного фонаря. Она поглубже надвинула маленькую котиковую шапочку, подняла воротник и засунула руки в муфту. Усмехнувшись краем губ, женщина стряхнула с муфты звезды снежинок и, убедившись в отсутствии слежки, вышла на Чистые пруды.

Бульвар утопал в снежных завалах. Горбатые тени деревьев темнели и дрожали в желтых пятнах, отброшенных уличными фонарями. По дорожке, залитой лунным светом, вышагивал городовой. Женщина нахмурилась: эта незначительная встреча разрушила очарование зимнего вечера.