Иван Свистунов - Сказание о Рокоссовском

Он не прислушивается к осторожным, предупреждающим и угрожающим голосам:

— Вы рискуете...

— Головой! Двум смертям не бывать... А что касается расписок, обязательств и всего прочего — сколько угодно напишу. После войны сочтемся.

Есть в городе гарнизонный парк автомобилей. А машины сейчас так нужны... Но та же история:

— Предъявите разрешение, завизированное...

Приказал: склады вскрыть, машины взять. Нужны расписки, обязательства — пожалуйста. Ах, еще визы нужны? Визы после войны!

Интенданты в своих инструкциях и циркулярах нашли пункт, по которому при начале военных действий надо снабдить командный состав петлицами и знаками различия защитного цвета.

Разумный пункт. Надо беречь командиров — костяк армии.

— Выдавать?

Рокоссовский на минуту задумался. Уж слишком большое моральное напряжение будут испытывать молодые, не нюхавшие пороху красноармейцы в первые дни войны. Пусть же бойцы видят сейчас всех своих командиров рядом с собой в обычной форме. Легче будет у них на душе.

Приказал:

— Защитные петлицы и знаки различия командирам не выдавать!

Над городком светилось и торжествовало воскресное июньское утро. День выдался солнечный, яркий, праздничный. Даже не верилось, что это первое военное утро.

...Вдруг с запада стал доноситься, нарастая, гул многих авиационных моторов. А вот уже и видны фашистские самолеты. На большой высоте, в ясном, солнечном небе, без сопровождения истребителей летели два десятка бомбардировщиков. Значит уверены, что их не встретят наши самолеты. Летели спокойно, оглашая наше небо ревом двигателей. Вероятно, летели бомбить Житомир, Киев...

Глядя на их полет, Рокоссовский с тревогой вспомнил слово, которое часто повторял, раздумывая над стратегией и тактикой немецких войск.

Внезапность!

Не застали бы гитлеровцы врасплох наши войска на границе, самолеты на аэродромах?

Не у всех командиров частей и подразделений были за плечами годы войны, как у командира корпуса. Для многих из них наступило первое боевое испытание. Это понимал Рокоссовский. Знал, что молодым нужен пример выдержки, спокойствия, твердой уверенности в наших силах.

Он был таким примером. В то первое утро войны ярко и наглядно проявились особенности характера Константина Рокоссовского. Он не нервничал, не суетился, не дергал людей, не повышал голоса. Спокойно, деловито отдавал приказания, спокойно принимал решения. Твердо и безоговорочно требовал от каждого точного выполнения своих обязанностей, своего долга.

Нетрудно понять, как благотворно действовало на командиров всех степеней такое поведение комкора. В формировании боевого наступательного духа, атмосферы уверенности, деловитости и мобилизованности во всех частях и соединениях корпуса не последнюю роль играл личный пример Рокоссовского.

Трудно в течение считанных часов перестроиться на военный лад, отрешиться от вчерашнего уклада жизни, от мирных привычек и пристрастий, трудно наскоро распрощаться с родными и близкими, распрощаться надолго, может быть, навсегда.

Но надо! И надо это сделать так, как делает командир корпуса генерал-майор Константин Константинович Рокоссовский.

Отданы все необходимые приказы и распоряжения. Повинуясь им, тысячи людей и машин пришли в движение. 22 июня в 14.00, в точно установленное время, в точно установленном порядке, по точно указанным маршрутам соединения корпуса двинулись на запад, к границе.

Движение происходило тремя колоннами по трем шоссе в общем направлений Новоград-Волынский, Ровно, Луцк. В центре двигалась 35-я танковая дивизия под командованием генерал-майора Н. А. Новикова, слева — 20-я танковая дивизия под командованием полковника В. М. Черняева, справа — 131-я мотострелковая дивизия под командованием полковника Н. В. Калинина,

Никто не знал, что ждет их впереди. Еще вчера разные были у них планы, мечты, надежды, устремления. У одного уже лежали в кармане отпускной билет и путевка в санаторий на Южном берегу Крыма, другой готовился поступать в академию имени Фрунзе, третий мечтал об осенней демобилизации и веселой свадьбе, четвертый... пятый... десятый...

Теперь все это отступило назад, осталось в прошлом, оказалось за той чертой, которая внезапно разделила их жизнь надвое; на мир и войну. Теперь их всех объединяло одно стремление, одно желание, одна воля: как можно скорее идти вперед, встретить врага, нарушившего наши границы, и разгромить его.

На войне не бывает легко. Но особенно трудно в ее начале, когда еще так свежа память о мирных днях, когда еще душа и тело не перестроились на военный лад. Трудно солдатам, начинающим свою первую войну. Трудно командирам взводов, рот, батальонов первый раз вести в бой своих бойцов.

Но всех труднее в корпусе ему, командиру. Связи со штабом армий и с Киевом, со штабом округа, нет. Обстановка на границе не ясна. Что делается справа и слева, неизвестно. Все теперь надо решать самому, решать быстро, оперативно. На завтра не отложишь, указаний или совета не попросишь.

Вопросы, требующие немедленного решения, большие и малые, возникают ежеминутно. Не хватает автомашин. Заминка с горючим. Мало повозок. Как быть с семьями командного состава?

...Опять в светлом июньском небе с запада на восток, спокойно и нагло, словно у себя дома, гнусным воем моторов опоганив лазорево-чистый воздушный простор нашей земли, пролетели немецкие бомбардировщики. Второй раз за один день. Вот бы рванулись сейчас им наперерез краснозвездные истребители, чтобы гитлеровскому воронью наше небо с овчинку показалось!

Тогда Рокоссовский еще не знал, что многие сотни наших истребителей уже лежат на прифронтовых аэродромах, превращенные в груды железного лома, так и не успев подняться в воздух навстречу врагу.

Июньский воскресный день — первый день войны — выдался знойным. Высоко в небе стояло жаркое солнце. На полях, в садах, в лугах еще был мир.

А по шоссе, по грейдеру, по проселкам уже шла война. Скрежетали гусеницами танки и тягачи, чадили, завывая перегретыми моторами, грузовики, грозно покачивались стволы орудий, бесконечными колоннами тянулись пехотинцы.

За первые сутки части корпуса сделали почти невозможное — пешим порядком прошли пятьдесят километров. Так велико было желание поскорей дойти до границы, поскорей вступить в бой, разгромить напавшего на нашу страну врага.

Только бы не опоздать к бою!

В том, что немцев наши войска разгромят на границе, ни у кого не было сомнений — ни у бойцов, ни у командиров.

После короткого отдыха корпус снова двинулся вперед,

И так двести километров. Выйдя в район сосредоточения, части корпуса 24 июня с ходу ринулись в бой. Одно соединение отбросило немцев за Стырь. Другое атаковало гитлеровцев в районе Олыка. Нанесли врагу сильный удар, захватили пленных и трофеи.