Иван Свистунов - Сказание о Рокоссовском

Но память человека имеет границы. Сколько миллиардов нервных клеток надо, чтобы сохранить в первоначальной ясности все детали и подробности минувших боев, все названия населенных пунктов, все имена и образы боевых соратников, однополчан?..

Тогда на помощь памяти приходят архивы, документы, записи... Но разве могут они, даже самые обстоятельные и достоверные, заменить живое слово очевидцев и участников?

И вот маршал Рокоссовский пишет письма ветеранам минувших боев, тем командирам, кто сражался с врагом в его войсках: «Помогите восстановить точную картину тех дней»,

Такое письмо, продиктованное высокой ответственностью перед историей, благородным стремлением написать правду о минувших боях, назвать всех достойных, получил и Петр Кириллович Гудков, бывший осенью сорок первого года начальником оперативного отдела штаба группы войск Рокоссовского.

Вот это письмо:

«Уважаемый тов. Гудков!

В своих мемуарах дошел до событий на ярцевском рубеже и сразу столкнулся с трудностями.

Если мне память не изменяет, Вы тоже были участником в этих боях. Вот к Вам я и обращаюсь с просьбой оказать мне возможную помощь. Напомните: кто вначале входил в состав нашей группы, что за части, группы, соединения и т.п. Я помню 38 сд, а фамилию полковника забыл. Потом, о появлении 101 тд данные у меня найдутся, а вот до ее появления — все забыл. Если вспомните фамилии тов., входивших в руководство этой группы до прибытия к нам штаба 7 мк, то обязательно сообщите. У нас в то время не было даже средств связи, а войсками мы управляли...

Если Вас особенно не затруднит, то прошу сообщить мне все, что найдете возможным, хотя бы в самых сжатых и общих выражениях. Буду за это Вам очень благодарен.

С приветом К. Рокоссовский,

Маршал Советского Союза.

30 февраля 65 г. »

Прошло много лет. Но полковник Петр Кириллович Гудков как дорогую реликвию хранит это письмо, написанное крупным, размашистым почерком маршала Рокоссовского. Оно напоминает ему далекую раннюю осень сорок первого года, лес под Ярцево, простую солдатскую палатку и возле нее статного красивого моложавого генерала, встречающего его приветливой улыбкой: «Нашего полку прибыло!»

Книгу своих воспоминаний Константин Константинович Рокоссовский писал три года. Делал вставки, исправления, переписывал, рвал и писал заново. Все от руки. Все сам.

Когда в издательстве прочли его рукопись, редактор книги приехал к маршалу. Рокоссовский был болен, и, как мы теперь знаем, болен смертельно.

Выслушав все замечания, маршал спросил:

— Сколько времени вы мне дадите для доработки?

— Мы вас не будем торопить, хотя книгу очень ждут.

Ну, скажем, месяца три...

— Я сделаю за три недели. Мне надо спешить. — И невольно взглянул на медсестру, которая со шприцем наготове с тревогой смотрела на побледневшее и осунувшееся лицо маршала.

...Через двадцать дней рукопись была в издательстве.

Долог обычно путь рукописи до выхода книги. Воспоминаниям маршала Константина Константиновича Рокоссовского открыли «зеленую улицу». Все же верстка книги попала к автору, когда он уже лежал в больнице, прикованный к постели.

Но он не только снова внимательно перечитал всю книгу, сделал нужные исправления, но и написал новую главу — о счастье солдата.

Своей рукой перечеркнув старое, дал книге новое название, известное теперь миллионам читателей: «Солдатский долг».

...Сигнальный экземпляр книги «Солдатский долг» маршалу привезли в больницу. Лежа, с трудом поднимая голову, он перелистал книгу и на титульном листе поставил подпись: «Рокоссовский»,

Так он в последний раз написал свою фамилию.

Так совершил свой последний подвиг.

Свистунов И. И.

Сказание о Рокоссовском. М., Воениздат, 1976. 320 с.