Саймон Скэрроу - Орел нападает. Орел и Волки

– Ночка нас ждет еще та, – пробормотал Макрон. – Похоже, сюда собралась половина населения Каллевы.

– Причем состоятельная его половина.

– Ага, и мы, воинская голь-шмоль, – подмигнул другу Макрон. – Не переживай, парень, я еще не встречал центуриона, которому выигранная кампания не принесла бы прибытка. В конце концов, для того Рим и воюет, чтобы легионеры могли порадоваться добыче.

– Ага, потому что иначе они начинают задумываться о политике.

– Тебе лучше знать. Но лично мне на политику наплевать. Эта хрень для аристократов, а не простых пехотинцев, как я. Все, что мне нужно, – это скопить за службу побольше добра, чтобы, выйдя в отставку, поселиться в какой-нибудь славной усадебке, лучше в Кампанье, и беспробудно там пьянствовать до конца своей жизни.

– Тогда желаю тебе достичь своей цели.

– Благодарю. И очень надеюсь, что сегодня смогу маленько попрактиковаться.

У входа в чертог друзей встретил Тинкоммий, одетый уже не как римский солдат, а как знатный атребат и облаченный в узорчатую яркую тунику. Он приветственно улыбнулся и жестом пригласил римлян войти.

– Выпьешь с нами? – спросил Макрон.

– Может, чуть позже, командир. Сейчас я на дежурстве.

– Что? Тебе не дают возможности отпраздновать нашу победу?

– Все в порядке, – рассмеялся Тинкоммий. – Я здесь пробуду недолго. Когда все соберутся, меня тут же сменят. А теперь, прошу прощения, но, боюсь, мне придется вас обыскать. На царский пир запрещено являться с оружием.

– Обыскать нас?

– Как и всех, командир. Еще раз прошу прощения, но Кадминий на этот счет очень строг.

– Кадминий? – поднял бровь Катон. – А кто он такой? Мне это имечко не знакомо.

– Это новый начальник царской охраны. Верика назначил его, пока мы были в походе.

– А что случилось с прежним начальником?

– Умер. Несчастный случай. Напился, свалился с лошади и сломал шею.

– Трагично, – пробормотал Катон.

– Да, пожалуй, что так. А теперь, командиры, если позволите…

Тинкоммий быстро обыскал обоих центурионов и почтительно отступил в сторону, пропуская их в большой зал. Легкая прохлада, царившая на дворе, тут же сменилась влажным теплом обогреваемого и заполненного людьми помещения. Колеблющийся оранжевый свет расставленных по углам жаровен отбрасывал на стены причудливые тени, отчего создавалось впечатление, будто все гости хаотически движутся в каком-то медленном фантастическом танце. Центр зала с трех сторон обегали длинные деревянные столы со скамьями. Верика обособленно восседал перед ними на массивном деревянном троне, покрытом искусной резьбой. Рядом с царем тоже тлела жаровенка, а по обе стороны от него стояли вооруженные телохранители, настороженно озирающие толпу.

– Наш старина Верика, похоже, мало кому доверяет.

Макрону пришлось повысить голос, чтобы перекрыть людской гомон и смех.

– Не могу винить его за это, – отозвался Катон. – Он стар, многое повидал и, думаю, хочет спокойно умереть в своей постели.

Макрон его уже не слушал, вертя во все стороны головой.

– Вот дерьмо!

– Что такое?

– Опять у них ничего нет, кроме дрянного пива. Хреновы обормоты!

Катон вдруг почувствовал, что кто-то стоит за ним сзади, и быстро обернулся. Огромный воин со струящимися по плечам волосами и широким лицом с любопытством рассматривал римских центурионов. В его прищуренных глазах отражались пляшущие огни.

– Чего тебе, парень?

– Вы римляне? – прогудел гигант по-латыни, с сильным акцентом, но вполне внятно. – Римляне, которые вели войско царя?

– Это мы, – просиял Макрон. – Центурионы Люций Корнелий Макрон и Квинт Лициний Катон к твоим услугам.

Бритт нахмурился:

– Люцелий…

– Брось это, приятель. Давай по-простому. Я Макрон, он Катон.

– Са! Это правильные имена. Идемте.

Не дожидаясь ответа на свое краткое приглашение, бритт повернулся и размашистым шагом направился к трону, где с кубком в одной руке и жареной ногой ягненка в другой посиживал, обозревая собравшихся, царь. Завидев центурионов, он с улыбкой выпрямился, а недоеденную баранину швырнул прямо на пол, и на нее тут же накинулись дерущиеся собаки.

– Вот и вы! – громко возгласил Верика. – Мои самые долгожданные и почетные гости!

– Царь, ты оказываешь нам слишком высокую честь, – произнес, склонив голову, Катон.

– Чепуха. Я боялся, что вы, отдохнув, погрузитесь в свою писанину и не сможете прийти на праздник. По опыту знаю, что у вас, римлян, победа еще не одержана, пока она не описана в подробном докладе, – улыбнулся Верика. – Но Кадминий нашел вас. Вы здесь. Вот два места для вас, за ближайшим столом, куда сейчас ставят еду. Если ее вообще кто-нибудь готовит.

Он повернулся к Кадминию и сказал ему что-то резкое. Отповедь явно задела начальника стражи, он резво, едва не вприпрыжку, поспешил к маленькому дверному проему в дальней стене помещения, сквозь который Макрон углядел полуобнаженные, поблескивающие от пота фигуры, медленно вращавшие над огнем вертела с насаженными на них молочными поросятами. После скудного походного рациона от одной мысли о жареной сочной свинине у него потекли слюнки.

– Скажи мне, центурион Макрон, какие у тебя теперь планы в отношении моих когорт? – спросил Верика.

– Планы? – призадумался Макрон. – Наверное, продолжать обучение. Они… э-э… еще малость сыроваты, их не мешает пообтесать.

– Сыроваты? – Верика выглядел огорченным.

– Только малость, и хорошая муштра это быстро исправит, – поспешно добавил Макрон. – Верно, Катон?

– Так точно, командир. Хорошей муштры много не бывает.

Макрон бросил на юнца предостерегающий взгляд. Нашел, дурак, время вставлять подковырки.

– Мой товарищ прав: муштра никогда не бывает лишней, ибо держит солдат в постоянной готовности к бою. Очень скоро ты, царь, сам увидишь, какими бравыми вояками они станут.

– Центурион, солдаты мне нужны позарез, но не для того, чтобы на них любоваться. Перед ними стоит одна лишь задача – убивать моих врагов. Везде, где бы те вдруг ни объявились.

Тонкая старческая рука дрогнула, словно бы указав на заполняющую зал толпу, и Катон почувствовал, как по спине его пробежал холодок. Он быстрым взглядом обвел лица ближайших гостей, гадая, многие ли из них умышляют недоброе против своего государя. Верика, видя, как помрачнел молодой командир, негромко хмыкнул:

– Успокойся, центурион! Навряд ли мне сейчас что-нибудь угрожает, во всяком случае сегодня, когда мы празднуем нашу победу над нашим заклятым врагом. Надо радоваться передышке, пока есть возможность. Я просто хотел узнать, нет ли у вас каких мыслей насчет того, чтобы выступить в более дальний поход и как следует проучить дуротригов.