Саймон Скэрроу - Орел нападает. Орел и Волки

Вообще говоря, Веспасиан был доволен тем, как складываются обстоятельства. Друиды сами услужливо перебросили свое кровожадное воинство от границ страны атребатов ему прямо под нос, избавив римлян от необходимости распыляться, выслеживая мелкие разбойничьи шайки. У него же лично, как у легата боевого прославленного легиона, появлялась прекрасная возможность прихлопнуть значительную часть врагов одним махом. Если сегодня и впрямь удастся их разгромить, можно будет считать, что предстоящей кампании положено неплохое начало.

Поскрипывание ступеней заставило его повернуть голову. Через люк протискивался рослый, широкоплечий префект лагеря. Седовласый, с лицом, рассеченным синевато-багровым, тянущимся ото лба к щеке шрамом, этот отважный и многоопытный ветеран был первым по старшинству среди офицеров Второго, и в случае гибели или временного отсутствия Веспасиана именно ему предстояло принять на себя командование легионом.

– Доброе утро, Секст. Пришел полюбоваться на драчку?

– Конечно, командир. Как дела у парней из Четвертой?

– Неплохо. Строй держат и худо-бедно движутся к нам. Пока я доберусь до них с подкреплением, наверное, они сами закончат все?

– Может быть. – Секст пожал плечами и прищурился, глядя на дальний бой. – А ты уверен, командир, что тебе так уж позарез нужно самому вести туда вспомогательную колонну?

– Ты думаешь, в этом нет великой необходимости?

– Откровенно говоря, командир, думаю, что нет. Легату положено заботиться обо всем легионе, а не отгонять подстерегших отдельных солдат дикарей.

– Ага, – усмехнулся Веспасиан. – А варваров гонять – это, конечно, твоя работа.

– Так точно, командир. По большей части.

– Может быть, но мне, знаешь ли, нужно размяться. А тебе это ни к чему. Так что, будь добр, пригляди здесь с часок за делами. Я постараюсь не очень-то намудрить с твоими любимчиками.

Они посмеялись. По традиции должность префекта лагеря во всех римских легионах всегда доставалась старшим центурионам Первых когорт. Никто, разумеется, никогда бы не вздумал винить пошедшего на повышение командира в особом пристрастии к своему бывшему подразделению, но шуточки на этот счет так и сыпались, да и как могло быть иначе?

Веспасиан повернулся и, с нарочитой молодцеватостью скользнув в люк, спустился к воротам. Внизу личный раб-оруженосец аккуратно надел на него шлем и осторожно защелкнул под подбородком застежки. Мимо маршировали легионеры Третьей когорты, проходя за ворота, они присоединялись к колонне, уже выстроившейся снаружи. Возможность повести людей в бой, чтобы выручить попавших в трудное положение соотечественников, приятно горячила кровь. После долгого, скучного зимнего прозябания и бесконечной возни с канцелярщиной ему наконец выпал случай заняться настоящей солдатской работой.

Веспасиан покорно позволил рабу нацепить поверх панциря красную ленту, затем повернулся и решительно зашагал прочь из лагеря, чтобы занять свое место во главе колонны. Но не успел он дойти до выхода из ворот, как пронзительный крик с верхушки сторожевой башни остановил его.

– С северо-востока приближаются всадники.

– И что же мне теперь делать? – пробормотал Веспасиан, сердито хватив себя кулаком по бедру.

Через проем в оборонительной насыпи хорошо были видны три когорты, готовые быстрым маршем отправиться к дальним холмам, где отбивали наскоки противника утомленные легионеры Четвертой когорты. Больше всего на свете Веспасиану хотелось сейчас устремиться туда, но он, как легат, не имел права оставить легион, не удостоверившись в том, что замеченные на севере люди не представляют угрозы. Однако любое промедление с выступлением могло дорого обойтись. Помощь следовало отправить не мешкая, а значит, вести колонну на выручку должен другой командир.

Легат поднял глаза:

– Эй, префект!

Над частоколом появилось темное на фоне посветлевшего неба лицо ветерана.

– Принимай командование.

Пока Веспасиан бежал, поторапливаясь, через лагерь и взбирался на северную дозорную вышку, он снова отчаянно запыхался. Крепко вцепившись в жердь ограждения, легат окинул взглядом колонну, двигавшуюся по холмистой равнине к темневшей вдалеке массе крохотных людских фигурок. В том, что операция по спасению Четвертой когорты пройдет быстро, слаженно и без лишних потерь, можно было не сомневаться. Как правило, префектами лагерей становились матерые опытные вояки, уже не обуреваемые неодолимым стремлением к славе, каким охвачена молодая командная поросль, вполне способная и в простом деле наломать кучу дров. По правде сказать, под рукой Секста у парней, отправившихся выручать сослуживцев, куда больше шансов вернуться живыми, чем если бы даже их вел сам легат. Столь самокритичное соображение делало Веспасиану честь, однако ничуть не умаляло его раздражения. Человеку, настроившемуся на что-то, весьма трудно менять свои планы, хотя он и понимает, что огорчаться по мелочам просто глупо.

Несколько отдышавшись, Веспасиан повернулся и подошел к часовому, весьма прилежно следившему за северными подходами к валу.

– Ну и где твои хреновы всадники?

– Сейчас их не видать, командир, – торопливо ответил часовой, опасаясь, как бы легат не подумал, будто его потревожили зря. – Они спустились в лощину. Вон там. Только что. И могут в любой момент показаться.

Веспасиан посмотрел туда, где примерно в миле от лагеря тянулась узкая извилистая долина, однако единственным признаком наличия жизни в той стороне были дымки, поднимавшиеся над соломенными кровлями кучки хижин. Время шло, молчание затягивалось, всадники в поле обзора не объявлялись, и часовой начал нервничать.

– Сколько их было?

– Десятка три или около того, командир.

– Наши?

– Не разобрал, командир. Слишком уж велико расстояние. Но плащи у них вроде бы красные.

– Вроде бы?

Веспасиан повернулся к легионеру, с виду не новобранцу, а бывалому солдату, прослужившему под орлами достаточно, чтобы знать, что дозорный должен излагать только факты, а не свои догадки и домыслы. Караульный замер под взглядом легата, и у него хватило ума воздержаться от дополнений. Веспасиан, у которого внутри все кипело, тоже молчал, мысленно успокаивая себя. Да, теперь совершенно ясно, что его неизвестно зачем выдернули на северный вал. Знай он раньше, что дело пустяшное, то, разумеется, поручил бы Cексту разобраться, что тут к чему, а сейчас уже поздно. И нечего срывать злость на этом и без того перепуганном часовом. Как бы там ни было, он, Веспасиан, слывет хладнокровным, рассудительным командиром, и эту репутацию не стоит ронять.

– Взгляни, командир!

Часовой указал рукой за частокол.