Саймон Скэрроу - Орел нападает. Орел и Волки

– Все хорошо! Мы пришли вам на выручку. Катон, сюда! Скорее! Им нужно увидеть кого-то из римлян.

Снова нырнув головой в темноту, Боадика, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, сказала:

– С нами два римских командира. Вам ничто не грозит.

Катон через ее плечо заглянул в темное нутро повозки. Там, сгорбившись, сидела женщина, прижимавшая к себе двоих детей – маленького мальчика и девочку чуть постарше. Глазенки у малышей были расширены, а некогда дорогая одежда их, как и платье матери, превратилась в лохмотья. Сейчас все трое мало чем отличались от жалких и перепуганных уличных побирушек.

– Матрона Помпония, – заговорил Катон, пытаясь подбавить уверенности в свой тон, – я оптион Второго легиона. Твой супруг послал нас найти тебя. А вот мой центурион.

Юноша отступил в сторону, освобождая место для подошедшего к фургону Макрона. Центурион жестом велел Празутагу следить за дорогой, ведущей к Мэй-Дуну.

– Значит, все тут? – обрадованно воскликнул он, оглядывая римлянку и детишек. – Отлично. В таком случае поспешим прочь. Пока эти подонки не возвратились.

– Я не могу, – сказала Помпония, приподнимая потрепанный край плаща и показывая железный браслет, охватывавший над босой грязной стопой ее ногу. Цепь, скрепленная с ним, была приклепана другим концом ко дну повозки.

– А дети?

Помпония покачала головой.

– Ладно. Ребятишки, выбирайтесь-ка из телеги, а я попытаюсь освободить вашу маму.

– Дети, делайте, что вам говорят, – велела Помпония. – Эти люди явились сюда, чтобы помочь нам вернуться к отцу.

Девочка с опаской засеменила по грязным доскам к выходу из фургона и соскользнула на землю – в объятия Боадики. Мальчик, напротив, уткнулся лицом в щеку матери и ухватился ручонками за ее плащ. Макрон нахмурился:

– Послушай, парень. У нас нет времени на всю эту чепуху. Нам надо убираться отсюда.

– Так ничего хорошего не добьешься, – пробормотала Боадика. – Мальчик слишком напуган.

Одной рукой прижимая к себе девочку, она протянула другую к малышу, и тот, с большой неохотой, противясь, позволил извлечь себя из возка, после чего, боязливо поглядывая на мужчин, вцепился девушке в ногу.

Центурион запрыгнул в повозку и внимательно осмотрел цепь в месте крепления ее к браслету.

– Вот дерьмо! Тут нет замка, вместо него забит штырь.

Чтобы удалить надежно засевший в отверстиях металлический палец требовался специальный инструмент, которого, разумеется, в наличии не имелось. Единственное, чем располагал Макрон, – это мечом, и он с предельной внимательностью подсунул его острие под головку штыря. Помпония, с тревогой следившая за действиями освободителя, невольно вздрогнула.

– Госпожа, сиди смирно, не дергайся.

– Я попробую. Но будь осторожен, центурион.

Макрон кивнул и поддел головку. Штырь сидел крепко, и центурион налег на свой меч. Мускулы на его руках вздулись.

Через миг клинок, соскользнув, вонзился в дно повозки, едва не задев ногу пленницы.

– Прошу прощения, госпожа. Придется попробовать снова.

– Пожалуйста, побыстрее!

Тут послышался крик Празутага, и Катон вскинул глаза. Икен подбежал к повозке со стороны речки и что-то сказал Боадике.

Та кивнула.

– Он говорит, к нам едут. Четверо. На конях.

– Далеко они? – спросила Катон.

– За рекой. Но уже направляются к мосту.

– Если так, времени у нас маловато.

– Я постараюсь управиться поскорей, – пообещал Макрон, в очередной раз пытаясь подцепить штырь мечом. – Ага! Кажется, что-то выходит.

Катон поспешил к козлам повозки, выровнял на них тело пожилого возницы, установив между ног его кнут, после чего знаком велел Празутагу убрать куда-нибудь молодого друида. Великан без труда вскинул труп себе на плечо, обежал повозку и с размаху зашвырнул тело в заросли.

– Уберите с дороги коней! Где лошадь Боадики?

– Ей конец, – откликнулась девушка. – Она сломала хребет. Пришлось ее бросить.

– У нас только три лошади…

Катона пробило холодом.

– Три лошади, а нас семеро. По двое на коне мы бы ехать смогли, но по трое?

– Мы должны попытаться, – заявила решительно Боадика, успокаивающе поглаживая детишек. – Не бойтесь, никто здесь не останется. Как там твоя цепь, Макрон? Подается?

– Как бы не так! Головка слишком мала, ее запросто не подцепишь, – ответил центурион, соскакивая с повозки. – Погоди чуток, госпожа. Я только отыщу камешек и…

Он осекся и бросил взгляд за реку. Там в угасающем свете дня к узкому деревянному мосту неторопливо спускались четыре темные фигуры.

– Но сперва придется кое с кем разобраться, а потом вновь возьмемся за дело. Если понадобится, я просто перешибу эту цепь, но на это надобно время. А сейчас живо все в лес!

Центурион велел девушке отвести детей подальше от фургона. Они боязливо обошли распростертое тело молодого друида и затаились возле привязанных Празутагом к сосне лошадей.

– Мечи наголо! – тихо приказал Макрон мужчинам. – За мной!

Он повел Катона и Празутага в заросли, где локтях в тридцати от повозки приказал им залечь и лег сам. Пони в упряжке вели себя смирно, под стать вознице на козлах. Трое бойцов лежали, не шевелясь, напрягая и слух, и зрение в ожидании появления неприятельского отряда. Наконец по доскам моста застучали копыта.

– Всем ждать и не высовываться, пока я не встану! – прошептал Макрон.

Скользнув взглядом по непонимающему лицу Празутага, он повторил приказ в другой форме:

– Я кинусь первым. Ты – за мной. Понял?

Празутаг кивнул. Макрон повернулся к Катону:

– Дельце должно быть коротким, кровавым. Наша задача – перебить всех. Ни одному нельзя дать улизнуть и поднять тревогу.

Спустя несколько мгновений друиды увидели повозку и окликнули возницу. Ответа не последовало. Они окликнули снова. Молчание вселило в них опасения. Шагах в ста от цели всадники натянули поводья и, придержав коней, стали переговариваться.

– Дерьмо! – прошипел Макрон. – Они на это не купятся!

С этими словами центурион сделал попытку подняться, но тут Катон совершил немыслимое, схватив его за руку.

– Подожди, командир.

Макрон, пораженный дерзостью оптиона, остолбенел – и шоковое состояние позволило ему расслышать вдали тихий смех. Всадники опять тронулись с места. По мере того как они приближались, Катон все сильнее сжимал рукоять меча, готовясь вслед за своими товарищами выскочить из засады. Сквозь густую завесу нижних ветвей было видно, что друиды едут гуськом, растянувшись. Макрон глухо выругался: им троим тоже следовало бы рассредоточиться вдоль тропы, но теперь этого нельзя было сделать, не привлекая внимания.

– Последний мой, – шепнул он.

Первый из друидов проскакал мимо и крикнул что-то вознице. Явно насмешливое, так как Празутаг широко ухмыльнулся, и Макрон сердито толкнул его в бок.