Вольфганг Акунов - Сказание о наших готских предках

Современные историки находят в этой легенде рациональное зерно. В начале VIII в. при халифе Валиде I границы всемирного (по замыслу) мусульманского государства — халифата, чьей основной движущей силой были обратившиеся в ислам арабы (лат. сарацины, греч. сарракины) — вплотную приблизились к испанскому царству вестготов. Арабский полководец и вали (правитель) Африки Муса ибн Нусайр, усилив свою армию принявшими ислам берберами, завоевал в 707–709 гг. остатки ещё сохранившей независимость «ромейской» Северной Африки и вышел к берегам «Моря мрака». Только одна христианская крепость продолжала оказывать арабам ожесточенное сопротивление, надолго задержав их дальнейшее продвижение. Это была Гептадельфия (греч. «У семи братьев»), или, по-латыни «Ад септем фратрес», сокращенно «Ад Септем» («У семи»), принадлежавшая Восточной Римской империи. Владевшей, после завоевания вандалоаланского царства преемников Гейзериха нашим старым знакомым стратегом Велизарием при августе Юстиниане I, всем североафриканским побережьем.

Именно в ходе войны Юстиниана с африканскими вандалами произошло первое, на африканском театре военных действий, столкновение «ромейских» войск с вестготами. Вестготский царь Теудис (Тиудис, Теода, Февда, Феодорих или Теодорих III), родом из остготов, правивший Испанией с 531 г., вмешался в «ромейско»-вандальский конфликт на стороне вандалов. Последний царь вандалов Гелимер, вступил с Теудисом в переговоры, он собирался бежать с царской сокровищницей в готскую Испанию, но не сумел (хотя, возможно, успел передать вестготам часть скоровищ, награбленных еще Гензерихом в Ветхом Риме, включая священную утварь из Иерусалимского храма Единого Бога). Покорив вандальскую Африку, Велизарий выбил вестготский гарнизон из Гептадельфии — единственного владения вестготов на африканском берегу близ Геркулесовых столпов — и занял город, присоединив его к «Ромейской василии».

Возможно, Теодорих III таким образом пытался поддержать не только Гелимера, но и единоплеменных ему италийских остготов в их разразившейся в 534 г. войне с «ромеями». Пока стратеги августа Юстиниана покоряли остготскую Италию, вестготские войска совершили вторжение в уже фактически принадлежавшую «Римской империи» Юстиниана Африку и захватили крепость Септем, но вскоре вновь утратили ее и, побежденные «ромеями», были вынуждены эвакуироваться назад в Испанию через Гадитанский пролив.

В своем эдикте об учреждении новой имперской африканской префектуры претория благочестивый василевс Юстиниан предписал разместить в крепости Септем гарнизон во главе с надежным комендантом, которому было поручено неусыпно наблюдать за Гадитанским проливом и незамедлительно сообщать во Второй Рим обо всем, прооисходящем в «варварских» царствах вестготов и франков. В целях обеспечения ускоренной доставки сообщений в порту Гептадельфии, сильно укрепленной «ромеями», захватившими также принадлежавшие ранее вандалам Балеарские острова, стояли на якоре в постоянной готовности высокоскоростные боевые галеры-дромоны (греч. «бегуны»). Цезарь Юстиниан явно присматривался к занятым «варварами» западноевропейским провинциям Римской державы.

С тех пор крепость Ад Септем оставалась оплотом «мировой» империи «ромеев» в Африке вплоть до нашествия арабских мусульман.

Но «император романорум», он же — «василевс ромеон», пребывал в Константинополе-Царьграде на Босфоре, т. е. слишком далеко, чтоб оказать своей последней африканской твердыне действенную помощь. И поэтому начальник крепости комит Юлиан («ромей», а не вестгот) вступил в союзные отношения с вестготами, отослав свою дочь к толетскому двору (видимо, в качестве заложницы — для упрочения союза). Но «ромейская» красавица имела несчастье понравиться Родериху, который, хотя и не отличался особым сладострастием (во всяком случае, на общем фоне), все-таки ее обесчестил. Пылая гневом, Юлиан сдал мусульманам вверенную его защите крепость (переименованную маврами в Себту — от ее «ромейского» названия Ад септем). Предварительно заключив выгодный для себя договор с врагами христианства. После этого исторический Юлиан (хоть и не изменивший царю вестготов, чьим подданным он — в отличие от Юлиана легендарного — не был, но, в любом случае, предавший своих единоверцев вестготов — таких же православных, как и сам комит, и все его «ромеи»; вынесенный коменданту Гептадельфии историей суровый приговор смягчает разве что предположение, что он в действительности выполнял пришедший из Константинополя приказ использовать «неверных агарян» для ликвидации царства испанских готов «к вящей славе Бога и вечного Рима»!) стал убеждать Мусу ибн Нусайра завоевать Испанию, обещая ему всячески содействовать.

В конце лета 709 и в июле 710 г. арабы, с согласия халифа Валида I, совершили несколько успешных разведывательных рейдов. Полководец Мусы, Абу Зура Тариф, с отрядом из трехсот (!) пеших и ста (!) конных воинов, переправился через «Геракловы столпы» на четырех кораблях, предоставленных комитом Юлианом, вволю пограбил и вернулся назад в Африку с богатой добычей. Вдохновленные успехами, достигнутыми в ходе этой беспрепятственной разведки боем, мавры и иудеи стали всерьез готовиться к крупномасштабному вторжению. Все необходимые сведения враги вестготов получили как от иудейских беженцев, так и от ренегата Юлиана. А поступавшие из Толета последние новости свидетельствовали о том, что вестготское царство переживает очередной тяжелый внутриполитический кризис. К тому же на севере Иберийского полуострова против власти вестготов восстали вечно непокорные, склонные к бунту васконы-баски, или же гасконцы — предки драчливого шевалье д'Артаньяна, пламенной Долорес Ибаррури и жестоковыйных террористов из ЭТА!

При получении достоверных известий о том, что царь вестготов Родерих с отборными войсками прочно увяз в далекой стране басков, осаждая Пампелуну, современную Памплону, арабское войско во главе с опытным полководцем Тариком ибн Зиядом в апреле 711 г. переправилось через пролив, высадилось в будущем Гибралтарском заливе (бухте Альхесирас) и закрепилось на легко захваченном плацдарме. Вскоре последовала высадка второй волны сил вторжения, состоявшей из берберов и иудейских воинов во главе с Кауланом аль Яхуди. После соединения обеих армий мавры двинулись на Кордубу. Собственно арабов в семитысячной армии вторжения Тарика ибн Зияда было крайне мало — всего триста (!) человек. Подступив к Кордубе, нынешней Кордове, мавры узнали, что своевременно извещенный о вторжении царь Родерих спешно возвратился, с горстью самых доверенных людей, из баскского похода, чтобы возглавить оборону города. Осторожный Тарик поостерегся сразу же брать Кордубу приступом. И предпочел дождаться подкреплений, которых запросил у Мусы. Вскоре из Альхесираса и впрямь подошли подкрепления. Пять тысяч мусульманских воинов, направленных в Испанию Мусой, воспользовавшись судами, спешно построенными сразу же после отплытия Тарика. И тринадцать тысяч (!) воинов комита Юлиана (надо думать — православных христиан-«ромеев», как и сам комит). Вот тебе и «мусульманское завоевание»! Христиане против христиан! Мало того — кафолики против кафоликов! Зато перед мысленным взором римских геополитиков наконец-то обрело реальные черты давно уже всемерно приближаемое ими «окончательное решение готского вопроса»…