Вольфганг Акунов - Сказание о наших готских предках

Войско вестготов представляло собой довольно упорядоченную организацию, заимствовавшую много у римлян. Наименьшей войсковой единицей был десяток, которым командовал декан. Десяток входил в состав сотни (центурии) во главе с центенарием (аналог римского центуриона). Самой крупной войсковой единицей была тысяча, которая подчинялась милленарию (тысячнику). Милленарии никогда не выступали в роли самостоятельных военачальников, подчиняясь на поле битвы самому царю либо назначенным им полководцам (в случае если царь не возглавлял войско сам) — дук(с)ам (duces). Известно, что вестготы были прославленными конниками.

Жаль, что впоследствии энергичный Свинтила вступил в конфликт с духовенством, поддержавшим направленное против царя-воителя восстание Сисенанда (Сигизмунда). Свинтила был свергнут с престола и заключен в монастырь вместе с членами своей семьи, а Сигизмунд признан царем и правил с 631 по 636 г. Низвержении Свинтилы было узаконено в 633 г. Четвертым Толетским собором (хотя Толетские соборы были провинциальными синодами испанской церкви, после принятия в 587 г. вестготами православия на них обсуждались не только церковные, но и светские дела, касавшиеся, в частности, суда и правления, и созывались они вестготскими царями).

Со времен второй половины VII в. кое-где в, самых отдаленных уголках Испании сохранились небольшие вестготские храмы, служащие немыми, но оттого не менее наглядными свидетельствами готского благочестия и христианства германского образца в кельто-иберо-романской стране.

Долгое время испанцы, вот уже более ста лет проявляющие все возрастающий интерес к своему древнему и древнейшему прошлому, проводящие раскопки финикийских и римских городов на своей территории, испытывали определенную нерешительность и неопределенность в вопросе оценки вестготского периода своей истории. Считать ли готов «варварами», прервавшими традиционно оцениваемый как положительный кардинальный путь развития страны от кельтиберов — к римлянам, а от римлян — прямиком к конкистадорам, принесшим в Новый Свет не только римско-католическое христианство, но и наследие великой римской, романской, латинской культуры — Латинидад? Или же считать вестготов важным, если не наиболее существенным, элементом средневековой, да и нынешней, сегодняшней, Испании, ее своеобразной смешанной культуры, одарившей испанский народ великою печалью Сурбарана, великою фантазией Кортеса, великой удалью Писарро?

Последнее предположение, конечно, ближе к истине. И потому-то нам сегодня нелегко воссоздать зримую картину периода вестготского владычества в Испании, хотя он был довольно продолжительным и оставил некоторое количество ценных культурных свидетельств. Но возьмем ли мы крипту в кафедральном соборе Паленсии, каменные арочные мосты в Мериде или Пинос-Пуэнте, найденные под Гвадараззой драгоценные, украшенные самоцветами, короны вестготских царей, укрытые от мавританских захватчиков — все это отдельные фрагменты, обломки некогда единого целого, скрепить которые воедино историки могут, лишь максимально используя силу своего воображения. С исторической точки зрения, распространение православного христианства на всю Испанию, его проникновение даже в столь отдаленные ее уголки, в которых сохранились упомянутые выше вестготские церкви, вроде Санта Комба де Банде, построенной при царе Реккесвинде, южнее города Оренсе, на дороге в Португалию, привело не только к церковному единству. Но и к созданию совершенно новой внутриполитической ситуации. Православные цари вестготов, начиная с Реккареда, получили надежную опору в лице умного и опытного кафолического духовенства. Отныне царскую власть, вынужденную прежде постоянно лавировать между разными группировками правящей воинской касты вестготского происхождения (считавшей царя лишь «примус интер парес» — «первым среди равных»), поддерживали шестьдесят-семьдесят епископов (число их кафедр колебалось), хорошо знавших свои епархии и имевших там множество приверженцев.

Конечно, дело не обошлось без восстаний против этой новой расстановки сил. Без попыток восстановить, вместе с арианством, и господство прежнего могущества родовой вестготской знати. Но союз царской власти с кафолической церковью (если он был достаточно крепким) с тех пор не удавалось одолеть. Ни в Испании, ни в какойлибо другой стране христианской Европы.

В сложившихся условиях в вестготской Испании уцелели лишь отдельные, бессильные осколки древнего язычества, да и то в самых отдаленных районах. Уцелели вечно неспокойные баски, а в самом низу Пиренейского полуострова, в нынешней португальской области Алгарвиш — маленький «ромейский» плацдарм, не имевший больше никакого военного значения. Испания была столь плотно охвачена и ведома царской властью и православной церковью, она столь неукоснительно управлялась по принципам Соборов, как никогда прежде в своей истории. Тем не менее, суровые победители, обретшие полновластие епископы, были недовольны существованием не слишком большой, но мощной в экономическом отношении группы — иудеев — и их синагог.

Нигде в Европе история иудейства не была так сложно и так тесно связана и переплетена с историей страны его проживания, как именно в Испании. Иудеям было суждено сыграть судьбоносную роль не только в истории вестготов. Но именно вестготы были первыми по счету…

Испанское иудейство представляется столь древним, а его история — столь интересной, что автор этой книги не счел для себя возможным удержаться от искушения посвятить им отдельный экскурс.

Самые ранние иудейские общины возникли на Иберийском полуострове (Сефарде или Сфарде) в первые столетия галута (иудейского рассеяния, или, по-гречески — диаспоры, за пределами собственно земли Израилевой). Т. е. в конце I — начале II в. п. Р.Х. Но впоследствии испанские иудеи, достигшие на Иберийском полуострове огромного влияния (прежде всего — экономического, но, вследствие этого — также и политического), не удовольствовались столь поздней датировкой своего появления на Пиренеях. В их среде возникла легенда, что еще царь объединенного Израиля Соломон Премудрый отправлял своего сборщика налогов Адонирама в Сфард, где тот основал израильские поселения. Кстати говоря, целиком исключить эту версию нельзя. Ведь тот же Соломон, согласно Библии, отправлял совместно с финикийцами торговые морские экспедиции в дальние страны — например, Офир (в Восточной Африке, возможно — Сомали). Что же мешало царю-мудрецу стать дольщиком в регулярных плаваниях финикийцев в Испанию? Ведь ветхозаветный пророк Иона был проглочен «китом» («большой рыбой»), будучи выброшен за борт с корабля, шедшего не куда-нибудь, а в Таршиш (Тарсис, Фарсис, Тартесс), расположенный не где-нибудь, а на испанском побережье! Древний город Тартесс, основанный в южной Испании в I тысячелетии (не позднее 1100 г.) до Р.Х., был основан этрусками в тесном взаимодействии с финикийскими колонистами из города Гадир, или Гадес в нижнем течении реки Бетис (ныне — Гвадалквивир) и славился своим богатством и торговыми связями на все Средиземноморье. Вероятно, именно оттуда отправлялись в «Море мрака», за «столпы Мелькарта», отважные ханаанеи-сидоняне, оставившие следы своего пребывания в Новом Свете задолго до появления там норманнских викингов. Во всяком случае, нет ничего, что исключало бы возможность присутствия иудейских купцов ранее 1000 г. до Р.Х. в Гадесе, нынешнем Кадисе (равно как и в других финикийских факториях Испании и Северной Африки).